– Знакомьтесь, профессор, – осклабился Феб. – Один из биотехов с зоны ЗИЛ, которых чаще называют собакоголовыми. У них несколько баз, разбросанных по Москве. Управляет ими какой-то механизм, причем делает это достаточно примитивно. Под радиоконтролем у него командир группы, остальные запрограммированы на подчинение тому командиру. Остаточный интеллект у каждой особи присутствует, но, скорее, как атавизм, нежели как способность к познанию и решению проблем.
– И много вы их наловили? – поинтересовался Кречетов.
– Несколько десятков, – ответил Феб. И, заметив удивленное выражение, промелькнувшее на лице профессора, добавил: – Все получилось очень просто. Зацепил их командира, которого остальные не посмели ослушаться. Потом рамку шамов интегрировал ему в мозг, и все вообще стало намного проще. Сейчас в большой лаборатории эти рамки внедряют остальным, чтобы можно было ментально контролировать каждого. Кстати, спасибо за науку! Эдак вскоре вы станете вообще не нужны мне, профессор.
Феб рассмеялся и вновь вонзил зубы в сочный плод.
«Или ты, мальчишка, станешь мне не нужен», – подумал Кречетов – и улыбнулся.
– Хорошая шутка, Феб. И что теперь?
Вместо ответа нейромант махнул ножом в сторону собакоголового, будто отгонял назойливую квазимуху.
– Офраняйте фход, – прочавкал он. – Фтоб ни одна тфарь не фмогла фюда пройти.
– Слушаюсь, хозяин, – рявкнул собакоголовый, развернулся через левое плечо и пропал в темноте коридора.
«Удивительно, что при такой массе шагов почти не слышно, – отметил про себя Кречетов. – Похоже, неслабых воинов отхватил себе Феб. И демонстрацию силы провел эффектно, мол, попробуй дернуться, яйцеголовый, если что – в порошок сотру. Ладно, учтем».
И улыбнулся снова.
Какой бы расчудесной ни была кровь черной крысособаки, которой Артем щедро поделился с Данилой, но все-таки дружинник был еще далеко не в форме. Ион с Шерстяным незаметно пристроились по бокам раненого – благо ширина прохода позволяла. Колян шел замыкающими, так что Артем с пулеметом и проводником-транспортником под боком неожиданно для себя оказался во главе отряда.
Они шли каким-то хитрым обходным путем, минуя переплетения коридоров, проходов, подъемов и спусков. Кое-где приходилось перелезать через нерасчищенные завалы, обходить разбитые лестницы и глубокие трещины в полу. Похоже, стены спорткомплекса еще не рухнули лишь потому, что сквозь бетон, словно живая арматурная сетка, густо проросла крыш-трава, пустив побеги по потолку, колоннам, дверным проходам и сохранившимся лестницам.
Внезапно Артем остановился, будто напоролся на невидимую стену. Транспортный робот тоже тормознул вслед за человеком и принялся нерешительно топтаться на месте.
– Ты чего? – подал голос сзади Шерстяной.
– Сам не знаю, – пожал плечами парень. – Сейчас скажу – не поверите.
– Давай уже, чего там? – поторопил Артема Данила. – Услышал что? Или чуйка сработала?
– Второе, наверно. Просто я знаю точно – впереди стая. Их много, голов пятнадцать-двадцать. Очень сильные…
– Муты? – озаботился Шерстяной, нимало не усомнившись в том, что говорит молодой парень. Оно и понятно – на войне чуйка зачастую главнее здравого смысла.
– Муты, – кивнул Артем. – Но двуногие. И в то же время тоже пёсьей породы… Не могу объяснить…
– Собакоголовые, – коротко бросил Данила. – Теперь и я их чую. Два десятка этих тварей нам не по зубам. Увы, номер не прошел. Отступаем.
И, повернувшись к транспортнику, спросил:
– Вывести нас сможешь с комплекса?
Робот сделал стойку, подумал мгновение, вильнул задом, развернулся на девяносто градусов и потрусил к глубокой черной дыре, над которой висела полустертая, выцветшая от времени табличка с едва различимой надписью «Вход в подвал»…
Подвалы в спорткомплексе оказались знатные, с узкими проходами и огромными залами, оканчивающимися коридорчиками, через которые едва могли протиснуться Данила с Коляном, вновь врубившим свой фонарь. С каждым шагом становилось ясно – дружинник держится из последних сил. На его боку вновь намокла багровым тугая повязка, которую наложил Ион перед тем, как двинуться в путь.
Но никто никого не упрекал. Все понимали: бывает. Рискнули, надеясь на чудо, и не получилось. В жизни чудеса случаются не так уж часто… Хотя бывает, что и случаются.
Проходя мимо огромной кучи мусора, поросшей серой травой подземелья, Ион остановился на мгновение и подцепил стволом автомата черный брикет. Тот оторвался от общей массы вместе с корнями. За многие годы он насквозь пророс крыш-травой, но, тем не менее, на его поверхности не исчезли и даже не поблекли краски. Очередной феномен Зоны, объяснения которому нет и никогда не будет.
– Дед говорил, что до Последней Войны в подвалах какого-то «Олимпийского» торговали книгами, – тихо произнес Ион. – По всему выходит, это и есть тот самый «Олимпийский». Колян, посвети, что тут написано, не разгляжу.
– Торопиться надо быстрее, – недовольно пропыхтел серв, но все же подошел и направил луч фонаря прямо на брикет.
На черной поверхности странного предмета явственно проступила картина: человек со снайперской винтовкой стоит на одном колене, готовясь выстрелить. Позади него замер витязь с мечом и автоматом, чем-то смахивающий на Данилу. За спиной витязя – красные стены, над которыми парит огромный рукокрыл, держащий в когтях человека. А над картинкой – надпись: «Кремль
– Книга. Старая, – тихо сказал Данила, бросив взгляд на находку.
– Прочитать бы, – вздохнул Ион. – Судя по названию, чуть ли не про нас написано.
– Не получится, – покачал головой дружинник. – Видишь, она насквозь крыш-травой проросла и ее соком пропиталась, оттого и сохранилась обложка. Теперь это просто памятник прошлому. Положи, где взял, и пойдем. Может, после нас придет сюда кто-то, кто сможет ее прочитать.
Стаббер не стал спорить. Он аккуратно положил книгу на прежнее место и успел заметить, как потревоженные стебли крыш-травы тут же бережно обняли свою собственность, словно хотели уберечь ее от посторонних взглядов. Ион вздохнул. Грустно, когда люди забывают о своем прошлом. Одна надежда на мутировавшую природу, которая тщетно пытается сберечь бесценные осколки этого прошлого…
Впереди забрезжил тусклый солнечный свет, льющийся через пролом в стене.
– Дошли, – выдохнул Шерстяной, которому все это время пришлось нести на себе не только автомат, но и рюкзак с шамиритом. – Мяса б сейчас… Свежего. Еще немного – и собственную лапу грызть начну.
– Нормальный вариант, – выдохнул Ион, тоже порядком измотанный беготней по лабиринтам древнего спорткомплекса. – А что останется – друзьям можно пожертвовать. Чесслово, еще немного, и я не откажусь от шашлыка из свежего зомби…
Однако шутку никто не поддержал.
– Они… идут за нами… – прохрипел Артем, вываливаясь наружу и хватая ртом свежий воздух. – Их отряд почти рядом… На открытом пространстве…
– …они нас перестреляют как соломенные чучела на стрельбище, – закончил за него Данила. – Поэтому отходим на пятьдесят метров и делаем засаду.
Сказано – сделано. Отошли, облюбовали нехилый такой обломок бетона, почти полностью вросший в землю, и только собрались залечь, как Данила выдал:
– Так. Пулемет оставляете мне – и валите отсюда быстрее. Минут на десять я их задержу. Вон позади городские развалины, как раз до них добраться успеете. Там они вас не найдут.
– Ага, разбежались, – сказал Артем, на всякий случай пристраиваясь с пулеметом за природным бруствером подальше от здоровенного дружинника. – Раскомандовался тут…
– Согласен, – отозвались хором Ион и Шерстяной.
