Ученый говорил еще что-то, но Феб его уже не слушал. Он действительно был слишком увлечен погоней, чтобы слушать бред пожилого гения от науки. Свое дело он сделал, восстановил армию роботов, которая сейчас ждет в «Олимпийском» результатов тестовых испытаний «Аконкагуа 5А». Несмотря на мелкие неприятные моменты, робот показал себя с наилучшей стороны. С ним Феб возьмет Кремль, окончательно подчинит окрестные племена мутантов и немногочисленные группировки воинов-торговцев. А потом, возродив промышленность, легко и непринужденно поставит на колени всю остальную планету. Ученый, конечно, еще пригодится. Он при помощи сервов, наловленных нейромантом, и рабов, купленных у маркитантов, построил в «Олимпийском» ремонтные мастерские и автоклавы для производства собакоголовых. Он же возродит заводы, где будет коваться непобедимая армия, которая заставит работать на Феба весь этот примитивный мир постапокалипсиса…
Но для начала нужно убить этого зарвавшегося хо-мо, посмевшего поднять руку на Драйва. Убив отца, он бросил вызов ему, Фебу! Что ж, вызов принят. Сын не хуже отца сумел выстроить многоходовку и выманить Снайпера из его убежища. Правда, ходячий танк оказался неприятным сюрпризом, но, с другой стороны, оно и к лучшему. Стрелять из пушки всегда приятнее не по воробьям, а по достойной цели. Кстати, плечевая пушка гигантского робота уже почти зарядилась. Пора послать Снайперу последний подарок в его жизни!
Феб приник к прицелу (шам побери этого хомо, как же неудобно целиться, когда уничтожены две трети с таким трудом восстановленных видеокамер!), но в это время робота слегка тряхнуло.
– Осторожнее! – крикнул профессор. – Их ходячий танк растревожил растения, и теперь они нападают на все, что движется!
Действительно, толстенный побег какого-то дендромутанта захлестнул «ногу» «Аконкагуа 5А» – наверно, решил поохотиться. Но добыча оказалась не по зубам. Гигантский робот махнул манипулятором, и клочья выдранного с корнем побега полетели в сторону.
Нейромант оскалился в нехорошей ухмылке. Его робот разорвет в клочья любого, кто встанет на пути Феба!
– Осторожнее, прошу вас! – повторил Кречетов. – Судя по длине корней, это единая экосистема, что-то типа грибницы. Сейчас вы сделали ей больно…
– Еще немного, профессор, и я сам сделаю больно вам, если вы не заткнетесь! – не оборачиваясь, рыкнул Феб. – Я уничтожу этого хомо, и никто не сможет помешать мне!
Нейромант хотел сказать еще что-то, но в этот момент робота сотрясло гораздо сильнее. На мониторах нижних камер, сохранившихся во время боя, было видно – уже с десяток мощных корней оплели «ноги» робота… и со всех сторон к ним подтягивались новые. На глазах Феба толстенный побег, изогнувшись, уперся в землю, выдрал себя из нее вместе с корнями и, извиваясь, словно аспид, пополз по направлению к «Аконкагуа 5А».
– Немыслимо… – прошептал Феб.
Только сейчас он осознал: все время, пока он собачился с профессором, его мозг улавливал тихие, почти неслышные мысли, которые явно не могли принадлежать живому, теплокровному существу. Эти мысли шли со всех сторон. Казалось, что мозг нейроманта качается в океане этого шепота, состоящего из сотен, тысяч, миллионов крохотных посылов… принадлежащих одному-единственному существу. Это было невозможно осознать, понять, принять разумом! Мириады индивидуальностей, объединенных в единое целое… И этому целому он сейчас сделал больно, уничтожив какой-то несчастный побег-щупальце!
Фебу стало страшно. По-настоящему страшно, пожалуй, впервые в жизни! Он попытался переключить внимание на управление роботом, но его мозг, мощью и возможностями которого он так гордился, продолжал пребывать в оцепенении. Гипнотический шепот огромной экосистемы не отпускал его, все явственнее становились многочисленные мыслеобразы, посылаемые ее единым сознанием – угрожающие, жуткие, повергающие сознание в пучину первобытного ужаса…
Феб сжал руками виски и закричал. Сейчас он отдал бы все, чтобы утратить свой дар нейроманта! Все что угодно, лишь бы его мозг не разрывали на части эти ужасные голоса!
Говорят, если живое существо хочет чего-нибудь очень сильно, то его желание непременно сбывается. Внезапно Феб почувствовал укол чуть пониже затылка, вслед за которым почти мгновенно наступило облегчение. Голоса как-то сразу отступили, растворились, исчезли, и вместо них благодатная, прохладная темнота затопила измученный мозг нейроманта…
Профессор Кречетов удовлетворенно хмыкнул. Годы научной работы не отняли у него былой сноровки. Феб, увлеченный погоней, как нельзя кстати забыл свою игрушку на приборной панели, расположенной перед креслом профессора. Брошенный с трех метров, увесистый нож вошел точно между первым и вторым шейными позвонками, разбив зубец осевого позвонка и приведя к немедленной смерти самоуверенного нейроманта. Бросок, отработанный еще в те времена, когда профессор Кречетов носил совсем другую фамилию и простым сталкером ходил по зараженным землям Украины, сколачивая свою группировку…
Однако предаваться воспоминаниям было решительно некогда. Профессор быстро переключился на ручное управление, взялся за рычаги, поставил ноги на педали и в мгновение ока слился со своим детищем. Сейчас он сам стал частью боевого робота – неотъемлемой, органичной и разумной, в отличие от другой, уже мертвой и бесполезной его части, уткнувшейся лбом в приборную панель.
Корни и побеги гигантских растений, по которым бежал «Т-2222», обладали слегка замедленной реакцией. Растревоженные дендромутанты, словно проснувшись от спячки, тянули свои конечности к назойливому роботу, но опаздывали совсем на немного. Зато «Аконкагуа 5А» пришлось несладко. Гигантская машина сделала несколько шагов… и реально начала завязать в море растений, освещенных призрачным светом шпиля гостиницы «Ленинградская».
Робот рванулся раз, другой, разодрал на части живые путы… и словно задумался на мгновение. Снайпер прямо ошутил каким-то шестым чувством взгляд водителя боевой машины. Водителя… До этого Снайперу почему-то казалось, что их было двое… Хочешь верь, хочешь нет, но порой происходит с каждым из нас что-то мистическое, непостижимое, необъяснимое. Вот и сейчас почудилось стрелку, что этот взгляд когда-то давно уже ощупывал его лицо, внимательно, почти осязаемо, словно пытаясь сделать слепок на память.
Странное ощущение длилось лишь мгновение и пропало так же, как и появилось. А потом случилось неожиданное.
– От чёрт! Он поворачивает назад! – пробормотал Снайпер.
«Да ну? – раздался в голове бесстрастный голос. – Хреново. А я надеялся заманить их к главным щупальцам. Обидно, что они оказались умнее».
На стеклянном забрале шлема горела зеленая точка – Японец снова включил ментальную связь.
«Думаю, что теперь там остался только один водитель».
«Хреново», – повторил Японец, нимало не удивившись догадке Снайпера. Другой бы начал: «С чего ты взял?» да «Откуда знаешь?» А этот нет. Ниндзя – он и есть ниндзя. Для него тонкие материи важнее практического материализма, свойственного европейцам, которые если сами не видели да не щупали, значит, этого и не было.
«Почему? – удивился Шерстяной. – Если одна голова хорошо, а две лучше, то когда вместо двух вражьих голов остается одна…»
«Потому что теперь он будет быстрее принимать решения, не оглядываясь на компаньона, – пояснил Японец. – Тот, кто привык думать двумя и более головами, просто не доверяет самому себе».
Снайпер мысленно усмехнулся. Философия Виктора, воспитанного японскими воинами ночи, всегда поражала его точностью формулировок и разрывами устоявшихся шаблонов.
Между тем «Т-2222» заложил пологую петлю, выходя из зоны действия излучения. Несмотря на то что танк все еще сохранял приличную скорость, поврежденная «нога» робота скрипела все сильнее. В ней постоянно что-то громко щелкало, скрежетало, робот то и дело норовил завалиться на правый бок, и лишь искусство водителя спасало танк от аварии. Остановись он сейчас или – и того хуже – упади, и все. Гигантские мутировавшие растения тут же раздавят его, как слон консерву. Судя по тому, как тяжело вырывался из их плена «Аконкагуа 5А», им это раз плюнуть…
Но – обошлось. «Т-2222» благополучно миновал опасную зону, завернул за габаритные руины, куда не доходил жутковатый свет Излучателя, и со скрипом осел на свои изрядно побитые «ноги», словно на
