таких же шматков. Посыпаешь желатином и таинственной консервирующей смесью. Старательно заворачиваешь пленку. Кладешь крышку и – к пломбирующей машине. Следующая банка, пленка, шматок, желатин, крышка и – к машине. Я выдержала три дня, после чего попросилась обратно на конвейер. Меня перевели, но я все равно успела отморозить руки. Прошли еще четыре дня, и наступил четвертый – пятница. Меня словно что-то утром толкнуло внутри, и я вместо кедов надела турецкие кроссовки, твердые, как бараньи черепа. Я стояла у окна и в качестве смены рода деятельности перекладывала консервы на автопогрузчик. Я успела уложить 942 банки, когда один из практикантов весь этот груз опустил мне на левую ногу. Прошло несколько секунд, прежде чем я сообразила, что придавило мою ногу. Я заорала, а запаниковавший практикант потерял еще несколько секунд, поднимая платформу с банками. Меня оттащили к врачу. Все обошлось ушибом и гематомой. Только турецким кроссовкам я обязана тем, что моя левая нога не превратилась в блюдо для пиццы метрового диаметра.
За те десять дней я заработала на визит к косметичке и на модный купальник с рынка. От работы на мясокомбинате мне остались несколько воспоминаний да отвращение к паштетам.
А что останется мне после будущей моей работы, если только я вообще что-то найду?
24.06. Сегодня светоянская ночь[12] , а у меня по-прежнему ничего. Уже даже и не звонят. Пожалуй, схожу к гадалке. Сейчас позвоню Эве, может, присоединится ко мне.
– Сколько она берет? – Ишь какая практичная.
– Двадцать злотых за вопрос.
– А не лучше ли поехать к твоей бабушке? Билет в оба конца как раз и обойдется в двадцатку.
– К бабушке мы всегда можем съездить, а это супергадалка. Принимает только раз в месяц.
– Вечно ты бросаешься на все новое. Откуда ты знаешь, что ее предсказания сбываются?
– Я этого не знаю.
– Вот видишь. А у твоей бабушки всегда сбываются.
– Но у бабушки это займет целый вечер, а я хотела бы посмотреть, как пускают венки, и фейерверк увидеть.
– А знаешь что, – оживилась Эва. – Давай позвоним ей. После шести вечера это обойдется не больше, чем в двадцать злотых. А если не сбудется, то через месяц отправимся к твоей супергадалке. Ну как?
– Действительно, надо же пользоваться достижениями техники. Ты когда придешь?
– Как только прекратится дождь. Я потеряла зонтик. В этом году уже третий.
– Хорошо, жду.
Эва пришла в самом начале восьмого. Мокрая, хоть выжимай.
– Ну и лето! Льет с самого утра. Дай какое-нибудь полотенце.
– Я уж думала, ты не придешь. Выпьешь чего-нибудь горячего?
– И с двойной порцией рома. Ну что, звоним?
Эва допила чай, а я набрала номер.
– Малинка! Ты дома? В светоянскую ночь? Правда, льет как из ведра, но в твоем возрасте дождь не страшен.
– Мы как раз сейчас выходим, бабушка. Только понимаешь, – я умолкла в нерешительности, – у нас просьба. Можно, я без обиняков?
– Даже нужно, деточка. Сейчас сюда придут Хеня с Иреком. Погадать.
– Мы тоже на этот предмет.
– Хотите приехать? – обрадовалась бабушка. – Я покажу вам новый подсвечник из Израиля. Очень оригинальный.
– Да нет, – смутилась я. – Мы хотели бы еще сходить на Вислу, посмотреть фейерверк.
– Правильно. А как же с гаданием?
– Мы подумали: а нельзя ли по телефону?
– Почему же нельзя? Можно. И не такие вещи по телефону устраивают. Вот вчера я не могла заснуть и подумала: посмотрю что-нибудь. А по телевизору все рекламы да рекламы. «Позвони мне. Мы переживем вместе романтическую ночь». Ничего себе романтическую.
– Бабушка, речь идет о создании иллюзии.
– Вот именно, иллюзии, – рассердилась бабушка. – Везде эрзацы. Сигарета даст ощущение отдыха, месиво в банке выдается за вкусную еду. У чипсов вкус Америки, а благодаря крему ты можешь изображать из себя, ну, эту длинную, у нее фамилия что-то вроде шифра.
– Клаудию Шиффер, – подсказала я.
– Вот, вот, Шифер. Все притворяется чем-то другим.
– Виртуальная действительность. – Эва перехватила у меня трубку. – Здравствуйте.
– Здравствуй, Эвик. Хоть ты никем не прикидываешься. Все на своем месте. Как бутоны любви?
– Уже и сама не знаю. И потому прошу погадать.
– Что ж я делаю? – спохватилась бабушка. – Я болтаю, а счетчик стучит. Сейчас возьму карты. Иисусе Сладчайший, куда я их положила? Девочки, позвоните через десять минут. Я спокойно поищу их. Перетасую, поймаю настроение, и начнем. Хорошо?
Мы позвонили через пятнадцать.
– Нашла. И знаете где?
– На стиральной машине, – высказала я предположение. Непонятно почему, но бабушка всегда находит их на стиральной машине. Или в духовке.
– Опять, – подтвердила бабушка. – Но что они там делали? Вечная загадка. Ну ладно, в темпе, потому что вот-вот придет Хеня. Кто первая?
– Может, я? – сказала я. – Мне со страшной силой не везет. Уже месяц я ищу работу, и хоть бы что. Рафал, понятное дело. Но в сравнении с перспективой безработицы это мелочь.
– Ладно, раскидываем на тебя. Вот холера, девятка треф в казенном доме. С институтом что-то скверное намечается.
– Совсем хорошо. Еще и в институте облом.
– Погоди, погоди. Большие хлопоты из-за зависти, но благодаря трефовому тузу…
– Трефовый туз – это смерть. Все ясно, я просто умру, задавленная грудой обрушившихся проблем. И только тогда меня оценят.
– Погоди, Малинка, сейчас. Никакой смерти. Король пик. Какой-то пожилой брюнет заболеет или умрет, и все станет на свои места.
– Это точно в институте? Может, речь идет о папаше?
– Твой отец в трефах, и с ним ничего не прояснится. Ух ты! А вот у твоей мамы кто-то есть на стороне. Ты знаешь это?
– Бабушка, ты гадаешь мне или маме? Что там с институтом?
– Сейчас, сейчас. Раскину еще раз. Что мы тут имеем. – Бабушка замолчала, изучая карты. – Снова хлопоты в казенном доме. Какая-то серьезная катастрофа у брюнета. Малинка, перенеси защиту.
– Но мне уже назначили срок на десятое июля.
– Я помолюсь святому Антонию. Быть может, удастся перенести.
– Опять Антоний?
– Единственный, кто не подводит. Несколько минут назад он подсказал мне, где лежат карты.
– Что еще мне выпало? Тут Эва в нетерпении рвет у меня трубку.
– Какие-то деньги. Познакомишься с блондином издалека. Замечательный мужчина. Да еще и безумно влюбленный.
– Наконец-то, – вздохнула я.
– Сейчас, сейчас. Важное свидание. Ты, блондин и шатенка. Свадебная карта. Но что делает здесь этот шатен?
– Ты говорила, блондин, – вмешалась я.
– Это другой. Постоянно рядом с тобой. И когда первый раз раскидывала, тоже. Однажды он тебе уже помог и все время ждет. Влюбленный. И ты тоже влюбишься. Ну, дорогуша, – бабушка даже присвистнула, – тебе ложится сплошь красная масть. Все, а теперь Эва. Слушаешь?
– Едва дождалась, – ответила Эва.
