присаживаясь на диван подле подруги. Та одернула край своей шелковой сорочки, даже не взглянув в ее сторону.
— Голова трещит, в мыслях полный бардак, — пожаловалась она. — Попробуй тут, усни!
— Можешь поделиться мыслями со мной, — предложила Лиза. — Если переложить часть груза на другого, становится легче…
— Боюсь, я взвалила на свои плечи непосильную ношу. Того и гляди, раздавит, — Джулия стиснула виски и зажмурилась. — За какой конец потянуть, чтобы размотался клубок? Как вычислить координаты преступного штаба, если даже не знаешь, с чего начать?
Лиза слушала, и морщинки на ее лице постепенно разглаживались. Так вот, в чем загвоздка!
— А потом, — безотрадно продолжала Венто, — что-то неладно с моим научным руководителем. Если раньше я испытывала к нему симпатию, то теперь от нее и следа не осталось.
— Как корова языком слизала, — ввернула Лиза.
— Фу, какое гадкое выражение! — скривилась Джулия. — Но, в общем, так и есть. Между нами словно разверзлась пропасть… Нет, скорее встала стена. А построил ее не кто иной, как синьор Кимура. Только подумать, сам воздвиг, а бочки на меня! Мол, отчего это ты меня дичишься, отчего смотришь, как снежная королева… Тьфу, тошно! С больной головы на здоровую!
— У вас пропало взаимопонимание, — заключила Лиза. — Ты подозреваешь его, он недоволен тобой. От этого расстройства есть хорошее лекарство. Правда, оно устраняет сомнения, а не горечь…
— О чем ты говоришь?
— О книге предсказаний, конечно! Мы с Джейн ее уже опробовали. Составит любой прогноз, хоть на месяц, хоть на год. Нипочем не ошибётся!
— Отведешь меня к книге? — в раздумьи спросила Джулия.
— Обязательно! Но завтра. А там я тебе еще кое о чем расскажу, — подмигнула Лиза. — О средстве по разматыванию клубков (хи-хи).
— Ну, не томи! Я же точно теперь не засну!
— Ладно, ладно. Так вот, — с заговорщическим видом начала россиянка. — У Донеро, моего учителя, есть одна диковина: кеплеровская подзорная труба о двух линзах. А примечательна она тем, что через нее всё как на ладони видно. Я подозреваю, что с ее помощью можно даже рассмотреть, что делается внутри Бермудского треугольника! Кроме шуток.
— Это прямо какая-то ночь откровений! — воскликнула Джулия, и тут обе девушки явственно различили, как в средней комнате кто-то бухнулся с кровати на пол.
— Клеопатра, — шепотом сказала Венто. — Никак не свыкнется с нашими «удобствами». А насчет подзорной трубы… Можно будет ею попользоваться?
— Думаю, с Донеро я договорюсь. Он уступчивый, — сказала Лиза и потянулась, заведя руки за затылок. — О-ох, ты как хочешь, а я отправляюсь на боковую.
«Счастливых редко посещает бессонница, — пробормотала Джулия, когда она скрылась в дверях. — А мне чувства подсказывают, что скоро я сделаюсь глубоко, глубоко несчастной».
Он мог бы расправиться с путами в мгновение ока, но отчего-то медлил. Следовало изучить противника, прежде чем кидаться на него с кулаками. Конвойных он в счет не брал. Эти бравых, мускулистых парней, которые сейчас так невозмутимо вышагивают рядом, можно только пожалеть. А вот с Туоно следует быть настороже. Его тучная комплекция не более чем прикрытие для мощных, развитых мышц. Кристиан по опыту знал, что лучше переоценить соперника, чем недооценить, а потому заранее просчитывал ходы. В этом поединке объявление шаха и мата должно быть его прерогативой.
От кабинета директора их отделяли считанные метры, когда Кимура нанес первый удар. Его охранники одновременно впечатались в стены коридора и обмякли, точно марионетки. Туоно, шедший впереди, резко обернулся и тотчас получил зуботычину. Обезумев от ярости, он набросился на врага, но тот успел увернуться и наградил его ударом по предплечью, заставив взвыть от боли. Продолжительные тренировки в саду не прошли даром, и медитации принесли свои плоды. Кристиан атаковал соперника, оставаясь неуязвимым. Но кое-чего он всё же не учел: чудовищной массы Туоно. Когда кровь ударяла в голову, он становился неуправляемым и именно в такие моменты был по-настоящему опасен. Буйвол, перед которым машут красной тряпкой, немногим отличался от него по свирепости, и когда Туоно сбил Кристиана с ног, исход поединка, казалось бы, стал очевиден. Кимура отлетел к стене, и в этот миг силы изменили ему.
— Щенок! Артачиться вздумал?! — с пеной у рта прохрипел Туоно и вцепился неприятелю в горло. Ослабить эту мертвую хватку стоило Кристиану неимоверных усилий, и, если бы не спасительный прием, жизнь его оборвалась бы в этом мрачном коридоре. Теперь уж заместитель директора и не рад был, что связался с человеком-в-черном, да тот крепко держал его за руку, где, чуть ниже локтя, под разодранной рубашкой, предательски темнела татуировка. Таким знаком отмечали приближенных Морриса Дезастро.
— Зачем? — с нажимом спросил Кимура. — Кой прок топить своих?
Вместо ответа Туоно заскулил, корчась от невыносимой пытки: еще немного, и ему вывернули бы руку.
— Говори, чего ты хотел добиться? — упорствовал инквизитор, понемногу смягчая нажим.
— Ты двойной агент, ты же и двойной изменник. Погубив тебя, я возвысился бы в глазах Морриса и отличился бы перед Деви, — неестественно улыбаясь, проговорил Туоно. — Но если ты меня выдашь, — он бросил затравленный взгляд на дверь кабинета директора, — заруби себе на носу, я этого так не оставлю.
— Патовая ситуация, — пробормотал Кристиан, выпуская руку противника, который тотчас подхватился и отбежал от него на безопасное расстояние. На лице Туоно был написан неподдельный ужас: как в таком тщедушном теле может таиться столько силы! Кимура был непобедим. В своем черном плаще, при блеклом свете ламп, он внушал тем больший трепет, чем в большем пребывал спокойствии, и казалось, с ним не совладать даже войску. Но то было обманное впечатление. Поразмыслив в одиночестве, Туоно быстро пришел бы к такому заключению, но он редко размышлял, часто предавался слепому гневу и видел подвох там, где его не могло быть. Об этой слабости заместителя мало кто догадывался. Истории о его храбрости передавались из уст в уста, от одного поколения студентов к другому, и никто бы не подумал, что перед легендарным Туоно могут встать непреодолимые преграды. Тем паче, что эти преграды он выстраивал в своем воображении. Ему, как и всякому стратегу, надлежало бы держать воображение в узде.
— Знаете что, Кимура, — с внезапной учтивостью сказал Туоно. — Я считаю, нам незачем чинить друг другу препоны. Шпионов Морриса по всей Академии человек десять, и каждый выполняет свою функцию. Они, — он указал на витязей, которые уже приходили в себя, — также из их числа. Притворюсь, что не слышал вашей угрозы в «комнате артефактов». Полагаю, вы это не всерьез. А если и всерьез, то советую вам отречься от своих слов.
— Я бы на вашем месте не диктовал условий, — высокомерно отозвался Кристиан. — И не притворялся бы великодушным. Вы иной породы. Ваше племя — волчье. А с волками жить…
— Однако не забывайте, что именно волчица вскормила основателей Рима, — перебил Туоно, намекая на то, что по-волчьи выть следует скорее в чертогах Академии.
— Ваша правда. Но, держу пари, среди людей Морриса едва ли сыщется тот, кто не являлся бы хищником по натуре. Хотя к Греции ваша волчица не имеет никакого отношения, — черство заметил синьор Кимура, отчего заместитель директора несколько оторопел. — Или вы полагали, мне неизвестно расположение штаба Дезастро?
— Вы не могли узнать самостоятельно. Кто-то сообщил вам эти сведения! — голодным волком оскалился Туоно. — И я выясню, кто.
— А вы не допускаете, что информировал меня один из ваших Самсонов, которые сейчас валяются на полу?
— Чушь! — вскричал заместитель и тут же воровато оглянулся. В кабинете директора стояла могильная тишина. А Деви спал чутко, и коридорная разборка уже тысячу раз подняла бы его с постели.
