-- Пока оставим. Настоящее имя ты еще должен заслужить. Идем.
В зеркале -- хотя кому придет в голову назвать зеркалом участок каменной стены, неведомо как обретший совершенную гладкость и способность отражать? -- появилась растерянная фигура. Странно блестящая черно-переливчатая одежда облегала ее, словно вторая кожа. Коротко подстриженные волосы и гладкий подбородок придавали неуверенный вид юнца. И даже -- глупца. Или нет, это широко распахнутые ошеломленные глаза и разинутый рот делают его глупцом... Кар с усилием закрыл рот.
-- Дикарь, -- сказал Оун.
Снова. В первый раз он назвал Кара дикарем, когда тот в удивлении отпрянул от хлынувшей из отверстия в потолке купальни теплой воды -- Оун назвал ее "душ". Потом, когда, облаченный в новую одежду, Кар искал, куда бы прицепить нож. И вот теперь. Хмурый наставник, весьма недовольный своей ролью, начинал его раздражать. Увы, Оун -- один из немногих, владеющих языком Империи, потому придется мириться с его присутствием. Пока.
Отвернувшись от зеркала, Кар посмотрел недовольному колдуну в глаза. На первый взгляд Оуну можно было дать лет тридцать пять -- сорок, но Кар уже понял, что внешний вид обманчив.
-- Я дикарь, -- сказал Кар. -- Полукровка. Вы меня презираете, верно? К чему тогда тратить на меня время?
Оун возмущенно сверкнул глазами.
-- Никто из нас не стал бы тратить на тебя и минуты, не будь ты нужен своему отцу!
-- А зачем я ему нужен?
-- Об этом он сам тебе скажет.
-- Когда?
-- Когда сочтет нужным.
-- Хорошо, -- Кар подумал. -- А что я должен делать сейчас? Зачем вы здесь? Вас приставил ко мне отец, верно?
-- Да.
-- Зачем?
Оун насмешливо оскалился.
-- В первую очередь -- научить тебя приличным манерам.
-- Разумеется, -- Кар наклонил голову с достоинством, как принц Империи, услышавший придворный комплимент. -- А затем?
-- Затем, -- нехотя ответил колдун, -- научить тебя пользоваться своей Силой. Если она у тебя действительно есть. Твой отец дает тебе возможность сделаться одним из нас, маленький дикарь, хоть я и сомневаюсь, что ты на это способен.
Кар улыбнулся. Он больше не боялся колдунов. Ненависть и отвращение под маской обходительности, непререкаемая власть, высокомерие тех, кто вынужден исполнять приказы -- все это было ему знакомо. С этим он умел обращаться.
-- Поручил ли вам отец отвечать на мои вопросы?
-- Да, если они не выйдут за пределы разумного.
-- Хорошо.
Кар обвел глазами комнату, с немалым искусством вырубленную в толще скалы, два выхода, занавеси из того же непонятного материала, что и одежда, такую же занавесь над входом в купальню. Здесь тепло, хотя ни камина, ни очага в комнате нет. Откуда берется теплая вода? Кто прорубил в скалах целый город?
Нет. Начинать следует с другого. Кар пересек комнату, сел на изящный стул перед овальным столом тонкой работы. Оун остался стоять у зеркала.
-- Кто мой отец? -- спросил Кар.
-- Сильнейший.
-- Что это значит? Правитель?
-- Сильнейший -- значит, Сильнейший.
-- Вы слушаетесь его приказаний, верно? Значит, он правитель. Или не так?
-- Это будет еще хуже, чем я думал, -- проворчал Оун. С недовольной гримасой занял второй стул, напротив. -- Дикарями правят вожди.
-- В Империи -- император, -- перебил Кар.
-- Знаю. Он стал императором потому, что императором был его отец, дед, и дед его деда. В реальности он ничем не превосходит других, его власть безосновательна.
-- Закон. Его власть основана на законе.
-- Дикари не обладают Силой, -- с презрением объяснил колдун. -- У них нет преимуществ друг перед другом, поэтому они создали закон, чтобы хоть как-то управлять своим сборищем. Владеющим Силой не нужны законы. Сила -- сама по себе закон.
-- Значит, у кого больше Силы -- у того и власть?
-- Сила и есть власть. Твой отец -- Сильнейший уже триста лет.
-- Триста ле... Оун, сколько лет моему отцу?
-- Он -- последний из выживших в старой Империи.
-- Это значит -- тысячелетия?
-- Одиннадцать веков, если быть точным. В день падения Империи твой отец был уже немолод. Мне -- потому что я догадываюсь, каким будет твой следующий вопрос, -- двести сорок шесть лет. И нет, мы не бессмертны. Овладевшие полнотой Силы могут продлевать свою жизнь, но не бесконечно. Ты, может быть, овладеешь зачатками Силы, маленький дикарь, но таких высот тебе не достичь никогда.
-- Потому что я -- полукровка?
-- Да.
-- В Империи таких, как я, убивают, -- помолчав, сказал Кар.
-- Это единственное, в чем мы схожи.
-- А я?
Оун поморщился.
-- Ты -- ключ к воплощению планов Сильнейшего. Поэтому для тебя сделано исключение.
-- Но я вам противен?
-- Да, -- равнодушно сказал колдун. -- А теперь, если я удовлетворил твое любопытство, нам пора. Сильные интересуются тобой. Ты сегодня обедаешь с членами Совета. Имей в виду, это большая честь, дикареныш. Веди себя прилично.
Он поднялся и пошел к выходу. Кар остался на месте. Сдвигая в сторону занавесь, Оун раздраженно бросил через плечо:
-- Ты идешь?
Кар улыбнулся ему, как брат-принц зарвавшемуся придворному.
-- Разумеется. Но прежде я должен проведать своего грифона.
-- Невозможно. Сильных нельзя заставлять ждать.
-- Поверьте, я искренне опечален. Потому что, если я не повидаюсь с Ветром, Сильные напрасно потеряют свое драгоценное время. Я не приду.
Он не понял, что произошло. Оун не шевельнулся, но Кара будто ударило невидимым хлыстом. Он дернулся от боли, упал. Неведомая сила протащила его по каменному полу и бросила к ногам колдуна. Издалека донесся мысленный крик грифона.
-- Ты не выдвигаешь условий, дикареныш, -- ледяным тоном сообщил Оун. -- Ты выполняешь приказы.
Кар поднялся, чувствуя, как под неповрежденной одеждой намокает кровью след удара. Глянул прямо в полыхающую тьму глаз колдуна.
-- Не знаю, как отразится на планах Сильнейшего моя смерть, -- сказал Кар. -- Почему бы вам не попробовать?
-- Мне ни к чему тебя убивать, дикареныш, -- второй удар бросил его на колени. -- Я и без того смогу научить тебя послушанию.
