-- Карий? В чем дело?
Дама Истрия, кормилица наследника престола, осанкой и манерами не уступала иным герцогиням. Располнев с годами, она не утратила своей красоты, и многие находили ее желанной. Слава бывшей нищенки, хуже того -- шлюхи, понесшей от колдуна, казалось, ничуть не вредила ей.
Императрица Далия разрешилась от бремени внезапно, двумя месяцами прежде срока. Случилось это в дороге. Императрица возвращалась с поклонения -- обычай предписывал ей посетить храмы в двенадцати областях Империи, молясь о даровании здорового сына. Завершиться паломничество должно было в столице, где в главном храме Верховный жрец присоединит к ее молитвам свои. Потом, осененная милостью Божьей, императрица закроется во дворце до появления на свет ребенка. И как было испокон веков, ребенок этот родится мальчиком.
Тогда, согласно утвержденному самим Богом закону, кормилицей ему изберут простую женщину из народа. Благочестивую, здоровую телом. Недавно разрешившуюся здоровой девочкой. Женщина вскормит грудью будущего императора наравне с собственной дочерью. И останется при дворе, окруженная почетом, как мать сестры-принцессы. Дети вырастут вместе, неразлучные с первых дней. Вместе постигнут все, что нужно знать императорской чете. И когда придет время сочетаться браком, на трон взойдет императрица, телом и душой преданная стране и супругу. Не связанная родовым интересом ни с кем из вассалов, свободная от интриг. Так стала императрицей Далия, так было много веков до нее.
Но в тот вечер, когда к Далии пришли родовые муки, случилось иначе. Кар столько раз слышал этот рассказ, что порой казалось, он видел все своими глазами.
Шел дождь, несильный, но холодный и монотонный. Кортеж двигался рысью -- смеркалось, а до ближайшего селения, где императрице могли оказать подобающий примем, оставалось больше десяти миль. Далия, упрямо пренебрегавшая носилками, делалась все бледней. Но в седле держалась прямо, и озабоченные дамы не слышали от нее ни слова жалобы, до тех пор, пока императрица с тонким вскриком не упала на шею лошади.
Кортеж остановился. Далию осторожно сняли с седла, солдаты эскорта спешно раскинули походный шатер. Лекарь, сопровождавший императрицу, рылся в багажном мешке, ругаясь вполголоса, как последний мастеровой. И понятно -- будь его воля, Далия не покинула бы дворец, и гори огнем обычаи вместе со жрецами...
Всю ночь и весь день императрица мучилась родами. Ее крики далеко разносились над замершим лесом, им вторили резкие голоса птиц. Даже видавшие виды солдаты сидели у костров бледные, не пряча испуга. Командир эскорта хотел на носилках перевезти госпожу в селение, где ей предоставят надлежащий уход; лекарь не терпящим возражений тоном отослал его -- роженицу нельзя трогать.
На вторую ночь измученный ожиданием отряд услышал отчаянный младенческий вопль. Многоголосый крик радости ознаменовал рождение Эриана, принца и наследника императорского престола.
Но радость тут же сменилась новой тревогой. Императрица, измученная тяжелыми родами, лишилась сознания. Хмурый лекарь откинул полог шатра. Навстречу бросился командир эскорта. "Госпожа потеряла много крови, мы не тронемся в путь, пока ей не станет лучше, -- сказал лекарь с властностью, достойной самого императора. -- Скачите в селение. Отыщите недавно родившую женщину, если такой не найдется, скачите дальше -- в двадцати милях есть еще одна деревня. Принцу нужна кормилица".
Несколько мгновений рыцарь не шевелился. Потом склонился перед лекарем и бросился выполнять приказ.
К утру солдаты вернулись. Командир вел в поводу коня. На нем, испуганно вцепившись в луку седла, сидела женщина. Буро-коричневый потрепанный плащ скрывал ее с головой. Солдат, ехавший следом, бережно держал маленький сверток, женщина то и дело с тревогой огладывалась на него. Отряд спешился. Командир протянул руки, и женщина неловко соскользнула с седла. Капюшон упал, открывая лицо. Нечаянная кормилица принца была молода и казалась бы привлекательной, если бы неряшливо спутанные волосы, лицо в грязных разводах и заношенная одежда не выдавали в ней нищенку.
Ребенок на руках солдата закричал, женщина кинулась к нему. Из шатра императрицы появился лекарь. "Другой не нашли...", -- смущенно начал командир отряда, но лекарь уже увлек нищенку в небольшую палатку, разбитую возле шатра императрицы. Короткий приказ, и два солдата побежали к реке за водой.
Так Истрия стала кормилицей наследника престола. На ребенка, разделившего с принцем Эрианом материнское молоко, никто поначалу не обратил внимания. Ребенок и ребенок, нищенское отродье... Когда выяснилась правда, было поздно. Выздоравливая, Далия ни на шаг не отпускала от себя кормилицу. К ужасу своих дам, императрица находила в беседах с ней небывалое удовольствие. Когда лекарь позволил отряду продолжать путь, дружба императрицы подарила надежную защиту нищенке и ее сыну -- смуглокожему темноволосому порождению колдуна.
По возвращении в столицу Далия отказалась взять другую кормилицу. Хрупкая императрица спокойно выдержала гнев Верховного жреца. Не дрогнула, услышав угрозу проклятия. "Я поступаю по сердцу и совести, -- сказала она жрецу, -- Бог рассудит нас". О чем говорил с супругой император, знают лишь древние стены ее спальни. Наутро Атуан подтвердил решение императрицы. Бывшая нищенка в придачу к званию императорской кормилицы получила дворянство, а ее сын -- титул брата-принца и положение, почти равное Эриану.
Полтора года спустя новая беременность оборвала жизнь Далии. Безутешный император отказался выполнить требование Верховного жреца. Истрия и Кар остались при дворе.
Но сейчас в голосе матери вместо гнева Кар услышал страх. Резким ударом в сердце пришло понимание: мать боялась за него; все пятнадцать лет, окруженная почетом и роскошью, она жила в страхе. А Кар, беспечный глупец, и не подозревал...
-- Мама... -- получилось плохо. Он редко называл ее матерью. Все чаще по-придворному: госпожа. -- Мама, помоги мне.
Истрия вскочила. Лицо ее в свете луны казалось совершенно белым, но голос был тверд:
-- Что случилось?
-- Я слышал... -- Кар запнулся. Сглотнув, начал снова: -- Я был на кухне, сейчас. Когда возвращался, услышал разговор в комнате для слуг. Там был Верховный жрец...
Истрия вздрогнула. Набрасывая на плечи халат, велела:
-- Продолжай.
-- С ним был мужчина, я не узнал его, и баронесса Тассия. Они собираются убить императора. Его... новая любовница, племянница баронессы, дает ему яд...
Кар опустил голову, не в силах взглянуть матери в лицо.
-- Продолжай, -- холодно повторила Истрия.
-- Жрец сказал, что яд действует слишком медленно. Тогда мужчина... предложил убить императора и выставить убийцей меня. Как будто бы я метил на престол. Убил государя, и хотел убить Эриана...
Он замолчал, подавившись ненавистью.
-- Почему ты не позвал стражу? -- спросила мать с яростью. -- Почему...
-- Мне не поверят! Я... Я проклятое колдовское отродье!
Истрия ахнула, словно ее ударили.
-- Прости меня, -- хрипло добавил Кар. -- Это не мои слова, они так говорили. Да и все... Мама... Как попасть в его покои?
Мать не удивилась вопросу. Не возмутилась. Спросила тихо:
-- Что ты хочешь сделать?
-- Охранять его.
-- Тогда убьют вас обоих.
-- Отправь со мной слуг, кому доверяешь.
-- Через потайную дверь в императорскую спальню? -- холодно переспросила Истрия. Мягче добавила: -- Я им не доверяю. Я сама пойду с тобой.
-- Нет! Только не ты!
Несколько мгновений Истрия вглядывалась ему в лицо. "Что она видит?" -- подумалось Кару, но мать уже отвела взгляд. Сказала спокойно:
