Проверить необходимо. Дело, вероятно, в райотделе.
– По тяжести – только там и может быть.
– Еще есть возможные варианты?
Оленин коротко хохотнул:
– Разве что сам Интерпол проводит чистку? Чтобы одни мафиози не мешали другим.
Асафьев ответно кивнул.
– Что ж, зная Доктора Смерть, я вполне могу предположить и такой вариант.
– Кого-кого? – заинтересованно переспросил старший следователь.
– Доктора Смерть. Такая несколько странная кличка у одного из резидентов Интерпола в нашем регионе. Он курирует действия наркомафии.
– Виктор Юрьевич Гагарин?
– Да. Вы его знаете?
– Мы вместе входим в Совет ветеранов войны в Афганистане. Вот уж чего не ожидал… Я-то думал, что он скромный и в меру жадный бизнесмен… И не связывается ни с какими темными силами. Был, я слышал, у него несколько лет назад конфликт с Лымарем, но все закончилось благополучно и сейчас он Лымарю за «крышу» платит. И вообще… Интерполовцу было бы, вероятно, интересно и меня завербовать. Я же как-никак не только его знакомый, но и носитель большой информации. Но он таких попыток не делал.
– У него информаторов хватает. И штат свой есть, не хуже, чем в прокуратуре.
– Интересно… Я думаю, к нему надо присмотреться повнимательнее.
– Не вижу в этом необходимости. Но это ваше дело. Еще варианты видятся?
– Только один. Несколько лет назад по Москве прошел отстрел крупных авторитетов. Дело Салоника – помните? У нас до крупных еще не добрались. Но кто знает, что будет дальше. Возможно, выискался какой-то Робин Гуд, обладающий информацией, которой у нас нет. И вершит свой суд. Или просто мстит людям из собственного списка. А мы при этом наворачиваем самые сложнейшие варианты, ищем слона вместо моськи.
– Это уже совсем гипотетическое предположение. Ну ладно, – майор заметил по голосу, что у старшего следователя отчего-то вдруг резко испортилось настроение. – Если новые сведения будут, сообщайте, телефон у вас есть. Я в свою очередь обещаю вас информировать. А пока попробую прощупать тех прибалтов. В какой они больнице?
– Не знаю.
– Ладно. Сам найду, – майор Асафьев поднялся и протянул на прощание руку.
Оленин проводил гостя до двери. И несколько раз в раздражении прошелся из угла в угол по кабинету. Надо же, Доктор Смерть – резидент Интерпола в регионе…
Дело в том, что сам Оленин давно мечтал работать именно там. Вот это – карьера, это не гнилая областная прокуратура, где каждого неосторожного шага приходится опасаться. Это предел мечтаний Оленина. Николай Сергеевич уже дважды обращался в московское представительство международной полицейской организации с предложением о сотрудничестве. Первый раз его предложение вообще оставили без ответа. Во второй раз ответили, что в планы их организации пока не входит открытие на Урале резидентского пункта. А оказывается, такой пункт уже давно есть.
Доктор Смерть… Виктор Юрьевич Гагарин… Отставной майор. Кажется, медицинской службы, но тоже из спецназа ГРУ. Хоть и медик, но офицер ГРУ. И Сохатый… Тоже бывший офицер спецназа ГРУ. Разжалованный в рядовые, но офицерское прошлое не выбросишь. Сохатый Совет ветеранов войны в Афганистане игнорирует. Но могут же они быть знакомы с Доктором Смерть еще по Афгану? Могут. Могут они сотрудничать? Могут. Может Сохатый выполнять задания Гагарина? Может. Что из этого можно вывести?
Пока ничего. Но это тоже версия. Очень похоже, что все убийства совершил человек с классной, явно не доморощенной и даже не с зоновской подготовкой. С подготовкой уровня спецназа ГРУ.
Стоп! А Хавьер? Тогда опять выпадает Хавьер, на которого работает киллер Сохатый. Едва ли представитель Интерпола будем связываться с уголовным авторитетом. И уголовный авторитет едва ли захочет сотрудничать с «международным ментом». Хотя Хавьер может и не знать, что Доктор представляет Интерпол.
А Доктор? Он мужик крутой и в решениях резкий. И никто не знает, что у него на уме. Говорят, он был наемником в Абхазии, в Приднестровье и в Боснии. Это тоже не большой плюс в его биографии. Такой человек может пойти на то, чтобы убрать мешающих его делу людей.
У Оленина забилось быстрее сердце. Он вдруг подумал, что если эта версия правильная и он сможет ее доказать, то мечта станет совсем близкой. Доказать, что Доктор Смерть преступник – и тогда место резидента освободится. И докажет это он – следователь по особо важным делам Оленин. Кто в этом случае может претендовать на место нового резидента? Кто доказал свою высокую профессиональную квалификацию?
Оленин достал электронную записную книжку, набрал нужную фамилию. Высветился телефонный номер. Позвонил.
– Здравствуйте.
– Добрый день, – ответил приятный женский голос.
– Я хотел бы поговорить с Виктором Юрьевичем.
– Его сейчас нет.
– А когда я могу его застать?
– Сегодня до конца дня скорее всего не будет. А кто его спрашивает?
– Областная прокуратура. Старший следователь по особо важным делам Оленин. Запишите, пожалуйста. Оленин Николай Сергеевич. Пусть обязательно мне позвонит.
– Он знает ваш номер?
– Да.
– А по какому вопросу? Какие материалы ему следует подготовить к разговору?
– Нет. Не беспокойтесь. Это не вопрос прокуратуры. Мы с ним вместе входим в Совет ветеранов войны в Афганистане. По этому вопросу я и хотел встретиться и поговорить.
Голос у секретарши сразу обмяк.
– Виктор Юрьевич сейчас как раз работает с афганцами. Проводит бесплатный лечебный гипнотический сеанс в Доме культуры слепых.
– Вы можете дать мне номер его сотового телефона?
– Нет. Этот номер может дать только сам Виктор Юрьевич…
– Спасибо, девушка. А до которого часа он будет там занят?
– В четыре часа началось собеседование с больными. С шести часов лечебный сеанс. Это немногим меньше часа.
– Хорошо. Попозже я позвоню ему домой.
– Его сегодня вечером дома не будет.
– А куда мне можно будет ему позвонить?
Девушка на другом конце провода замялась.
– Я не могу вам дать этот номер, – сказала она наконец. – Виктор Юрьевич знает ваш домашний телефон?
– Да.
– Я сообщу ему о вашем звонке. Вы будете после работы дома?
– Надеюсь.
– Он вам позвонит.
Оленин положил трубку. Значит, Доктор Смерть позвонит вечером. И опять придется разговаривать при Татьяне. Конечно, она не мешает, но не следует пока ничего говорить жене. Татьяна хорошо знает его мечту. И поддерживает ее. И уж тогда – только покажи, что возможность такая представилась, она будет торопить и торопить, толкать и толкать. Да и сама, через своих знакомых, может в это дело влезть. Что с нее возьмешь – женщина она слишком энергичная и не привыкла ждать.
Нет, лучше самому найти Доктора. Раньше…
Виделось лето и море…
Шумит легкая и приятная тугая волна, разбиваясь о прибрежные камни с легким пенистым шипением, словно бумага шуршит.
– Расслабьтесь… Постарайтесь полностью расслабиться. Если не получается сделать это сразу, расслабьте сначала ноги. Вы очень много сегодня ходили пешком. Очень много… Ноги устали, они свинцовой тяжестью налиты… Расслабьте их так, чтобы совсем не чувствовать…
Из магнитофона звучит музыка. Плавная и такая же величественная, как необъятный океан. Шум прибоя пробивается сквозь музыку. Он ласкает слух и заставляет закрыть глаза. Против воли заставляет закрыть глаза, чтобы можно было представить это море здесь, в небольшой сравнительно комнате. В небольшой комнате – безбрежный океан. Это парадоксально-величественно. Это завораживает и кружит голову.
Голос Доктора Смерть тоже рокочущий, с приближением прибойной волны он усиливается, становится гуще, не дает заглушить характерные властные нотки.
– Глубоко дышите… Полной, освобожденной грудью. Ваши плечи расправлены. Воздух легко входит в легкие и при выдохе разгоняет кровь по всему телу. Вы ощущаете это. Вы прекрасно ощущаете каждую частицу своего тела. Каждую малейшую частицу. Вы спокойны и уверены в себе. Ваши мысли текут плавно и спокойно. От всего отрешитесь… Слушайте только прибой и мой голос. Вы спокойны… Вы абсолютно спокойны…
Дым Дымыч занял крайнее из кресел, поставленных полукругом. Он и сейчас играет роль телохранителя, но он-то сам отлично знает, что не от этих парней, пришедших сюда точно так же, как он сам, в камуфляжной форме – обязательный признак принадлежности к братству афганцев, когда они собираются вместе, следует охранять Доктора Смерть. И потому спокойно может позволить себе расслабиться. Может позволить себе действительно воспринять внушение. И он воспринимает, как губка, впитывает каждое слово, каждую фразу. И нет сейчас даже в воспоминаниях ни Толстяка, ни его жены Фени Инфляции. Нет стукача Седого и милиционера в овощной яме гаража. Нет хромого сапожника в торце коридора на втором этаже большого здания на проспекте Победы. Нет высокого и жилистого телохранителя, который позволил себе расслабиться, увидев на передней панели «Запорожца» милицейскую фуражку. Их никогда не было, никогда…
