ничего сверхчеловеческого – просто
заехать в аптеку и привезти мне таблетки.
Да еще немного посидеть рядом.
Отчаяния начинало поглощать меня с бе-
шеной скоростью.
Я отбросил ставший бесполезным теле-
фон и зарылся лицом в подушку. По ще-
кам потекли слезы.
«Запомни, малыш. Каждый из нас будет
умирать в одиночестве.»
А что, если я так не хочу?!
Когда они все хотели потусоваться в па-
фосных местах, когда им нужно было по-
дарить дорогущий телефон или новый но-
утбук, когда до смерти нужны были деньги
на новую машину –кто платил за все это?
Их безотказный друг Тарас.
200
Безотказный богатенький лох, как я теперь
понимаю. Тот самый, для которого «день-
ги были шлаком», тот самый, которому
можно не отвечать на звонки, если не хо-
чется.
Слезы текли все сильнее. Уже злые. Та-
кие черные, как битум – если бы я мог их
видеть, если бы не так все плыло перед
глазами из-за жрущей меня температуры,
-они были бы именно такими. В сердце
уютной змеей свилась ненависть.
Может, я идиот, может, зря обижаюсь на
людей из-за какой-то херни…
Но мне так чертовски погано, так страшно
сейчас быть одному, что я не нахожу уже
в себе сил улыбаться и мудро вас всех
прощать…
В этом пожирающем мой мозг и мое тело
огне я словно сгораю, как Феникс, и тут же
возрождаюсь новым –но уже другим… Бо-
201
лее злым и циничным, более взрослым.
Мне в какой-то момент,- резко и неожи-
данно, -вдруг становится все равно. На
все и всех, и на тех, кто еще вчера был
так важен.
Я-то без вас проживу, и прекрасно, детки.
А вот вы без меня, а? А что, если я прямо
сейчас потребую вернуть старые долги?
Забытые вами, списанные на мою мяг-
кость и беспечность?
