В уме начинаю подсчитывать сумму долга
и охреневаю. На эти деньги можно купить
нехилый такой особняк. В Подмосковье.
Твердо решаю – если я выживу сейчас,
если не сдохну от этого мерзкого чувства,
что мои кости и тело превратились в вяз-
кий пластилин, - то с благотворительно-
202
стью будет раз и навсегда покончено. Я
попрошу у отца парочку его ребят из служ-
бы взыскания. И буду упоенно за изъяти-
ем своих долгов наблюдать.
Глаза в глаза. Лицом к лицу. И насла-
ждаться этим.
А где же наш добрый Тасенька? А он кон-
чился. Вышел. Весь.
В этот момент я слышу переливчатую
трель дверного звонка. Во мне едва нахо-
дятся крохи сил –дойти, доползти до две-
ри… Черт бы меня побрал, ноя кусаю губы
и ползу…
За дверью стоял встревоженный до усрач-
ки отец. Слишком плохо я о нем думал,
оказывается. Я дебильно улыбаюсь, пыта-
юсь что-то ему сказать, но тут силы окон-
чательно оставляют меня и я отрубаюсь.
203
..Когда выздоровел, взял пятерых ребят.
И поехал свои долги возвращать.
И правда – упоение было. Какое-то новое
и незнакомое. Черная, вязкая, глубокая
злость и непонятное мне недавнему
упоение.
Как люди не любят отдавать взятые взай-
мы деньги, это что-то… Какими только
словами меня не крыли.
Ничего не знаю. Вы предпочли обо мне
«удобно» забыть. Когда были так нужны.
Хоть кто-то. Хоть одна сука!!
Но нет –вы оставили меня подыхать.
…На неожиданно восполнивший мою
карточку лимит покупаю себе землю в
ближайшем Подмосковье. Отец рад. Гово-
рит, что «я все больше становлюсь похож
на него». Советует, как и что построить,
«чтобы не наебали». Строит планы на
