Большие различия в результативности ягдшевадеров объясняются тем, что некоторые эскадры выполняли задачи по штурмовке аэродромов. Хотя люфтваффе имело примерно 35 Kampf- и Stukagruppen. этих сил. по мнению командования, было недостаточно для разгрома приграничных аэродромов ВВС РККА, поэтому к ударным действиям привлекли истребительные эскадры.
Наиболее широко в ходе бомбежек аэродромов применялись оско- лочные бомбы-»бабочки» SD-2 Splitterbomb; бомбы массой 2 кг взрывались над самой землей. Они предназначались для поражения живой силы, но сброшенные залпом представляли собой прекрасное средство для выведения из строя стоявших вне укрытий самолетов. Каждый Bf. 109 мог нести 96 бомб SD-2.
Удары вооруженных осколочными бомбами истребителей имели большой эффект, но такие вылеты не пользовались у ягдфлигеров популярностью.
Во-первых, бомбы подвешивались на четыре внешних балочных держателя, из-за чего маневренность и летные характеристики Bf. 109 заметно снижались. Во-вторых, для большего эффекта бомбы требовалось сбрасывать с высоты порядка 40 м. подставляя самолет под огонь малокалиберного стрелкового оружия.
Однако, наибольшие опасения летчикам внушала высокая вероятность «залипания» бомб на держателях. На высокой скорости воздушный поток прижимал бомбы (особенно восемь бомб, подвешенных на двух первых держателях) к узлам подвески так. что их было невозможно сбросить. Не сброшенные бомбы имели тенденцию отделяться от самолета в самый не подходящий момент — на посадке. Известны случаи повреждения мессершмитов в результате несанкционированного сброса собственных бомб при заходе на посадку. Иногда бывало, что бомбы отделялись от держателей тогда, когда самолет уже заруливал на стоянку.
Стандартной процедурой стал проход Bf. 109 на малой высоте и небольшой скорости над собственным аэродромом перед заходом на посадку. Наблюдатели с земли должны были убедиться в отсутствии бомб на внешней подвеске и только после этого давали по радио разрешение на посадку.
Неизвестно сколько советских самолетов вывели 22 июня из строя вооруженные осколочными бомбами истребители Bf. 109. К концу дня советская авиация потеряла в воздухе 322 самолета и примерно 1500 — на земле.
Успех был совершенно неожиданным — Геринг отказался верить донесениям своих командиров. Данные летчиков подтвердились только после того, как сухопутные войска захватили все 31 русских аэродрома, которые являлись объектами ударов люфтваффе 22 июня. Первые рапорты рейхсмаршалу соответствовали истине, более того — количество уничтоженных советских самолетов в них даже было занижено.
Даже не самые объективные в мире советские историографы Великой Отечественной войны признают огромные потери, понесенные советскими ВВС в первый день войны:
— К полудню 22 июня наши потери составили примерно 1200 самолетов. 800 из которых было уничтожено на аэродромах.
Потери немцев не шли ни в какое сравнение — люфтваффе лишилось 35 самолетов всех самолетов. Потери в истребителях следует считать незначительными, однако количество не всегда отражает качество: среди не вернувшихся в первый день операции «Барбаросса» летчиков значились три командира подразделений. Кавалер Рыцарского креста командир II./JG-53 гауптман Гейнц Бретнутц сбил бомбардировщик СБ- 2, но и его самолет был поврежден огнем пулемета воздушного стрелка советского самолет. Бретнутц сел на вынужденную на советской территории. но его спасли дружественно настроенные к немцам селяне; 26 июня его передали подразделению вермахта. Слишком поздно — раненая нога воспалилась и летчик скончался в госпитале 27 июня от начавшейся гангрены.
Командир 27-й эскадры майор Вольфганг Шеллман и стаффель- капитан 8./JG-3 оберлейтенант Вилли Станге были сбиты над советской территорией. Bf. 109Е Станге столкнулся в только что положенным ягд- флигером И-16, а «Фридрих» Шел- лмана пострадал от огня с земли. Оба пилота погибли.
Угроза немедленной расправы в случае приземления на парашюте или вынужденной посадки за линией фронта стала занимать мысли пилотов одномоторных истребителей с первых дней кампании на Востоке. Из-за этой угрозы летчики старались не забираться глубоко в тыл советских войск.
ВВС Красной Армии понесли огромные потери, но полностью нейтрализовать их немцам не удалось. Уже в середине дня советские бомбардировщики начали наносить удары по наступающим германским войскам. На протяжении последней недели июня количество ударов советской авиации, равно как и число принимавших в них участие самолетов, постоянно росла. К счастью для немцев удары были плохо подготовлены, а бомбардировщики не имели истребительного прикрытия. В отличие от истребителей, уничтоженных на приграничных аэродромах, базировавшиеся в глубине страны бомбардировщики понесли от налетов 22 июня меньшие потери.
Лишенные прикрытия бомбардировочные когорты становились легкой добычей истребителей люфтваффе. Индивидуальные счета быстро росли как у ветеранов кампаний на Западе, так и у новичков.
На второй день кампании потери советской авиации составили 775 самолетов, опять — большинство на земле. 24 июня летчики JG-51 заявили о 51 сбитом бомбардировщике типа «Мартин». Через 24 часа на свой боевой счет по 25 бомбардировщиков записали пилоты I1./JG-27 и III./JG-53.
