Если Его Величество желает, чтобы я оставил двор...
- Его Сиятельство, - поправил сенешаль. - Нет-нет-нет, вы меня не так поняли. Его Почтение должен принять юнкайскую делегацию, чтобы обсудить уход их армии.Они могут попросить о ... э-э ... возмещении за погибших по вине дракона. Тонкое место. Королю кажется, что было бы лучше, если они увидят на троне миэринского короля под защитой миэринских же воинов. Конечно, вы это поймете, сир.
"Я понимаю больше чем ты думаешь".
- Могу я узнать, кого Его Величество избрал своими защитниками?
Резнак мо Резнак скользско улыбнулся.
- Грозные бойцы. Очень любят Его Почтение. Гохор Великан. Кразз. Пятнистый Кот. Белакво Костолом. Все богатыри.
Все бойцы из ям. Сир Барристан не удивился. Хиздару зо Лораку неуютно сидеть на его новом троне. В Миэрине тысячи лет не было короля. И некоторые из древних семейств вполне могли счесть себя более подходящим выбором. За стенами города располагались юнкайцы с наемниками и союзниками, а внутри были Сыны Гарпии.
Королевских защитников с каждым днем становилось всё меньше. Хиздар допустил промах с Серым Червем, и это стоило ему Безупречных. Его Величество попытался поставить их под начало своего родственника, как прежде поступил с Медными Бестиями. Тогда Серый Червь сообщил королю, что они свободные люди и подчиняются только Матери. Что до Медных Бестий, то половина была вольноотпущенниками, а остальные - бритоголовые, сохранявшие верность Скахазу мо Кандаку. Бойцы из ям были единственной поддержкой короля Хиздара против множества врагов.
- Да защитят они Его Величество от всех угроз.
Тон сира Барристана скрывал его истинные чувства. Он научился их прятать очень давно, в Королевской Гавани.
- Его Великолепие, - подчеркнул Резнак. - Ваши прочие обязанности останутся неизменны, сир. Если мир нарушится, Его Сиятельство по-прежнему желает, чтобы вы вели его силы против врагов нашего города.
По крайней мере, в этом есть смысл. Белакво Костолом и Гохор Великан могут служить Хиздару охранниками. Но идея, что они поведут армию в бой, была просто смехотворной, и старый рыцарь чуть не улыбнулся.
- Я в распоряжении Его Величества.
- Не Величество, - посетовал сенешаль. - Это по-вестеросски. Его Великолепие, Его Сиятельство, Его Почтение.
"Его Тщеславие подошло бы лучше."
- Как скажете.
Резнак облизнул губы.
- Тогда у нас всё.
На этот раз его масляная улыбка предвещала освобождение. Сир Барристан был рад его уходу, ведь сенешаль унес вонь своих духов. Мужчина должен пахнуть потом, а не цветами.
Высота Великой Пирамиды Миира от основания до вершины составляла восемь сотен футов. Покои сенешаля расположились на втором уровне. Покои королевы и его собственные находились на самой вершине. Нелегкий подъем для человека моего возраста, думал Сир Барристан, начав его. Ему приходилось подниматься по пять-шесть раз на дню по разным делам королевы и боли в коленях и спине были тому свидетелями. Настанет день, когда меня не хватит на эти ступени, думал он, и день этот наступит раньше, чем мне хочется. Но прежде необходимо убедится, что пара его парней готовы занять его место рядом с королевой. Когда они будут достойны, я сам посвищу их в рыцари, дам коня и золотые шпоры.
В королевских покоях было тихо и пусто. Хиздар не стал жить здесь, предпочтя обустроить для себя несколько комнат в самом сердце Великой Пирамиды, где массивные каменные стены окружали его со всех сторон. Меззара, Миклаз, Квезза и остальные юные королевские виночерпии (а на деле – заложники, хотя и Селми и королева так полюбили их, что ему было сложно считать их таковыми), отбыли с королем, когда Ирри и Чхику уехали с остальными дотракийцами. Только Миссандея осталась, словно одинокий маленький призрак слоняясь по комнатам королевы на вершине пирамиды.
Сир Барристан вышел на террасу. Небо над Миэрином было цвета мертвой плоти, тусклое, белое и тяжелое, затянутое облаками до самого горизонта. Солнце скрывалось за тучами. Его не было видно, так же как и не было видно на рассвете. Ночь будет жаркой и тяжелой, одной из тех тягучих и удушающих ночей без слабого дуновения ветерка. Три дня грозил разразиться дождь, но ни одной капли не упало на землю.
Со своего места он мог видеть четыре меньшие пирамиды, западные стены города и лагеря юнкайцев на берегу Залива Работорговцев, где подобно огромной змее извивался густой столб жирного дыма.
Сир Барристан чувствовал себя очень усталым и очень старым.
Ему казалось, что только вчера его посвятили в рыцари, после турнира в Королевской Гавани. Он все еще мог вспомнить прикосновение меча короля Эйгона к его плечам, легкое как поцелуй девушки. Слова застревали у него в горле, когда он произносил свои клятвы. Той ночью на пиру он ел ребра дикого кабана, приготовленные по дорнийскому рецепту с драконьм перцем, такие острые, что обжигали рот. Сорок семь лет прошло, а их вкус все еще хранится в его памяти, хотя он не смог бы ответить, чем ужинал десять дней назад, даже если бы участь всех семи королевств зависела от этого.
Не в первый раз, Селми удивлялся странной судьбе, которая привела его сюда. Он был рыцарем Вестероса, человеком Штормовых Пределов и Дорнийских Маршей, его место в Семи Королевствах, а не здесь, на узких берегах Залива Работорговцев. "Я пришел, чтобы доставить Дейенерис домой."
И все же он потерял ее, так же, как он потерял отца и брата. Даже Роберта.
" Я его тоже потерял."
Возможно Хиздар был мудрее, чем он знал. "Десять лет назад я бы почувствовал, что Дейенерис собиралась сделать.Десять лет назад я был бы достаточно быстр, чтобы остановить ее."
Вместо этого он стоял озадаченный, когда она прыгнула в яму, выкрикивая ее имя, а затем бесполезно догоняя ее по красному песку.
"Я стал старым и медленным."
Неудивительно, что Нахарис посмеивался над ним, называя его Сир Дедушка. Двигалася бы Дарио быстрее его в тот день рядом с королевой? Селми думал, что знает ответ на этот вопрос, хотя он ему и не нравился.
Ему это приснилось снова вчера ночью: Бельвас блевал на коленях кровью и желчью,Хиздар звал убийц драконов,мужчины и женщины бежали в ужасе,давя на ходу друг-друга и вопя.И Дейенерис...
Её волосы горели. В руке был хлыст, и она кричала, потом залезла на спину дракона и улетела. Дрогон, взлетая, взметнул песок, который ужалил сиру Барристану в глаза. Но сквозь пелену слез он видел, как зверь вылетает из ямы, как его огромные крылья хлопают возле плечей бронзовых воинов у ворот.
Что было потом, он узнал позже. За воротами кишела толпа народу. Обезумев от драконьего запаха, лошади бросились в толпу, топча ее подковами. Столы с едой и паланкины перевернулись, а упавших людей затоптали. Полетели копья и арбалетные стрелы, некоторые попали в цель. Дракон яростно закрутился в воздухе, его раны дымились, а девушка цеплялась за его спину. И тут он дохнул огнем.
У Медных Зверей заняло весь день и большую часть ночи собрать трупы. В конечном итоге получилось двести четырнадцать убитых, и в три раза больше обожженных и раненых. Дрогон пропал из города, а затем его в последний раз видели направляющимся на север высоко над Скахазадханом. Никаких следов Дейенерис Таргариен найдено не было. Некоторые клялись, что видели как она упала. Другие настаивали на том, что дракон унес ее чтобы проглотить. Они ошибались.
Сир Барристан знал о драконах не больше, чем любой ребенок из услышанных в детстве сказок, но он знал Таргариенов. Дейенерис улетела на драконе, как Эйегон когда-то в старину летал на Балерионе.
"Она могла полететь домой," - сказал он сам себе. Вслух.
-Нет, - он услышал мягкий голос сзади него. - Она бы этого не сделала. Она бы не отправилась домой без нас.
Сэр Барристан обернулся.
- Миссандеи. Дитя. Как давно ты стоишь здесь?
-Недолго. Прошу прощения, если побеспокоила вас. - Она колебалась. - Скахаз мо Кандак желает поговорить с вами.
-Бритоголовый? Ты говорила с ним?
Это было опрометчиво. Девочка была достаточно умна, чтобы знать о вражде между Скахазом и королем. Скахаз открыто возражал против брака королевы, такого Хиздар не забудет.
-Он здесь? В пирамиде?
- Он приходит и уходит, сэр, когда пожелает.
Да. Когда пожелает.
-От
