Наушник донес смешок старшего прапорщика.
– Ты думаешь, я против? С семьдесят восьмого года бегает… Пора бы и сменить… Было бы на что, а за желанием дело не станет… – Олег возрастом слегка постарше Ламберта и потому разговаривает с капитаном на «ты». Капитан не против, поскольку знает, что старший прапорщик в спецназе прослужил чуть не вдвое дольше, чем он сам.
Километров двадцать проехали в молчании. Даже анекдоты никто не рассказывал, хотя Ламберт в бригаде считается ходячей библиотекой анекдотов.
Потом капитан Ламберт предупредил:
– Сбрасываем скорость… На встречной полосе машина… Стоит на обочине…
– Понял, готов… – ответил я.
– Готов… – подтвердил Волосняков.
Это был заранее просчитанный вариант. Не нами просчитанный, а почерпнутый из теории. При стоящей встречной машине все мы должны были скорость сбросить. При движущейся встречной машине, наоборот, скорость добавить, чтобы сбить возможного снайпера с прицела. Хотя бы мы с Ламбертом, который на своем «Мицубиши Лансер» в состоянии участвовать в любой гонке, должны это сделать, а Волосняков потом нас догонит. Иной расчет существует для других возможных ситуаций. При обгоняющей нас машине старший прапорщик дает сообщение, и сам добавляет «газа», мы с Ламбертом притормаживаем, таким образом сближаемся друг с другом и едем на небольшой дистанции. То же самое, когда какая-то машина даст нам возможность себя обогнать, только там сообщение идет от капитана. Все варианты являются стандартными для скрытного сопровождения и не обозначающей себя явно охраны. Теорию мы все прекрасно помнили и на учениях стандартные ситуации отрабатывали. Но стандартные ситуации могут возникнуть только тогда, когда посторонние силы не знают, что мы едем вместе. Потому и необходимо сохранение дистанции в простой обстановке… Мало ли машин идут в одну сторону…
Сообщение было получено…
Дистанция между мной и Толей Ламбертом сократилась до пятисот метров. Он способен в зеркало заднего вида контролировать ситуацию. Олег Волосняков подобрался на восемьсот метров. Ему все впереди хорошо видно. И в любой момент старший прапорщик может добавить скорость до той предельной величины, которую его старенький «Москвич» сможет выжать, чтобы вмешаться в ситуацию. Оружие у каждого из нас под рукой. Пусть и под левой, но все мы одинаково хорошо стреляем хоть с левой, хоть с правой руки. Это для автомата или для винтовки есть разница – к какому плечу приклад прижимать. Прижимаешь к правому, прижмуриваешь левый глаз. Прижимаешь к левому, правый глаз прижмуриваешь. При стрельбе из пистолета, тем более, при стрельбе, что называется, навскидку, из движущейся машины, вообще прижмуриваться не будешь. Стреляй туда, куда указательный палец показывает. А указательный палец к стволу прижат, и на спусковом крючке в напряженном ожидании лежит средний. С левой руки в такой манере стрелять даже удобнее, потому что выброс гильз идет вправо.
– Я – Немец, на дороге вроде бы все нормально… – Голос Ламберта звучит спокойно и чуть лениво. – Водитель женщину у кустов высадил… Сам ждет… На нас смотрит обычным взглядом… Если бы что-то задумал, старался бы не смотреть… Проезжаем… Проезжаем…
Капитан Ламберт ситуацию просчитал правильно. Бывает, с одного взгляда видишь, что в совершенно мирной ситуации есть опасность. А бывает и наоборот… Мы благополучно миновали остановившуюся машину и снова выстроились в прежнем порядке, чтобы контролировать большее пространство, дорогу далеко впереди и далеко позади, и иметь возможность вовремя подготовиться к возможному нападению. Только на федеральной трассе, где движение интенсивное, и в городе, где оно интенсивнее втройне, все три наши машины должны передвигаться рядом…
Так мы решили…
Проблем в дороге не возникло.
К моему глубокому сожалению, не возникло…
Слишком уж хотелось побыстрее покончить с делом. Втроем, вооруженные и подготовившиеся, мы не упустили бы никого, и, в отличие от крупных специалистов по задержанию из РОСО, обязательно взяли бы покушавшихся живьем и созревшими для допроса. Созревшие – это до истерики запуганные. Если спецназовцу ГРУ отдается приказ взять противника живьем, он даст тому выпустить в себя стандартные три автоматных рожка, умело не подставляясь под очереди, а потом, когда патроны кончатся, сделает свое дело наилучшим образом, с максимумом боли и минимумом крови. И уж, конечно, мы не стали бы с разбегу передавать тех, кого смогли бы поймать, в загребущие лапы правосудия. Мы сначала допросили бы их сами. Естественно, без аккомпанемента из адвокатской болтовни. Как проводить допрос в условиях боя и по правилам действий в глубоком тылу противника – этому был посвящен целый цикл лекций при нашем обучении. И мы своего не упустили бы и от одного человека узнали бы гораздо больше, чем прокуратура и опера РОСО от сотни задержанных. А уж если задержанных будет больше, то они у нас друг друга бы перебивали, стремясь рассказать один раньше другого всю подноготную дела.
Нас, к сожалению, на дороге не ждали…
Уже с федеральной трассы, когда до областного центра осталось совсем немного, я решил позвонить на мобильник брату.
– Привет, уважаемый Антон Васильевич… Я уже к городу подъезжаю. Ты где сейчас?
– Привет, Андрей Васильевич. На работу собираюсь. У меня прием во вторую смену. Ты ключ не потерял?
– С собой…
– Тогда устраивайся. Я буду только после восьми. В гости сегодня не идем, это точно…
– Ты во сколько выходишь?
– Через два часа.
– Тогда дождись меня. Я буду раньше.
– Хорошо. Есть новости?
– Есть вопросы…
– Как-то со вчерашним связанные?
– Да…
– Не нашли того парня?
– Нашли… Труп нашли… Парень был моим хорошим знакомым из Чечни… Он активно искал меня… Даже домой звонил… И его убили…
– Еще один труп… А скольких человек ты сегодня отправишь ко мне на прием? Вчера я с двумя справился легко, хотя очередь была недовольна… Их же проводят без очереди… Сколько будет сегодня?..
– Я готов обеспечить врачебной помощью всю местную диаспору… Им стоит только попросить… Ладно, я в дороге… Дождись меня обязательно…
– Два часа в твоем распоряжении…
Период ритмов городской жизни подступил такой, что двух часов мне хватило бы с избытком. Время утренних пробок на дорогах прошло, время вечерних еще не наступило. А дневные пробки обычно возникают то на одной узкой улице, то на другой, но не бывают долговременными и не способны надолго задержать.
– Я – Буслай, торопимся, ребята… Чуть-чуть торопимся… По мере возможности добавляем скорость…
– Я – Немец, понял…
– Я – Парикмахер… При общем неторопливом потоке я тоже могу…
При въезде в город был еще один опасный участок. Здесь и дорога загружена, следовательно, двигаться приходится медленно, и с двух сторон дорожное полотно окружено защитными лесопосадками, которые меня, наоборот, не защищают, а вполне могут создать для меня угрозу. Имей я возможность знать, что кто-то выехал из военного городка, и у меня была бы необходимость перехватить этого человека, я устроил бы засаду именно здесь. А у меня нет гарантии, что в военном городке нет осведомителя у неведомого мне противника. Но и этот вариант мы перед выездом просчитали. И воспользовались тем, что дорога здесь идет в три полосы движения в каждую сторону. Мою «БМВ» с двух сторон плотно поджали так, чтобы меня почти не было видно ни с одной стороны, хотя обе сопровождающие меня машины «ростом» были ниже «БМВ», и, только ориентируясь по крыше, опытный стрелок мог бы высчитать местоположение водителя и стрелять через несколько стекол туда, где я должен находиться. Но такого стрелка еще найти нужно.
Таким образом, четыре километра опасного участка мы проползли в общем, отчего-то замедлившемся потоке и выехали на окружную дорогу, а с нее и на городские улицы. Причем ехали не по самым популярным направлениям, трижды проезжая через дворы. Помогало знание города. И потому до двора брата добрались быстро, хотя и ехали не по прямой.
Кажется, объехали…
Несмотря на желание как можно быстрее завершить это дело, в новой ситуации я тоже не видел ничего странного. Если за городом я желал встречи с противником, то в городе уже такой потребности не испытывал потому, что здесь не всегда возможно правильно сориентироваться. Будет выстрел, и пойми потом, откуда стреляли, если нет рядом стены, на которой остается след, если нет витрины, которая сама рисует угол полета пули уже тем, что разбивается… Дважды мне повезло, в третий раз может не повезти… А просто так, без надежды на успех и на удачу, я, естественно, не желал подставлять себя под пули…
В этот раз пуля даже мимо уха не пролетела…
– Я – Буслай… Из двора брата два выезда. Подъезд в середине дома… Немец, заезжаешь справа, там у тротуара есть «карман» для машин. Сразу разворачивайся, чтобы быть готовым к выезду. Парикмахер, заезжаешь за мной, сразу за углом останавливаешься, и принимаешь левее, к соседнему дому. Оттуда просматривается весь двор. Страхуете с мест…
– Я – Немец. Понял…
– Понял…
Пиджак я надевал, не выходя из машины. Это неудобно, но не хотел показывать перед жителями двора подмышечную кобуру с пистолетом. Зачем лишние разговоры… Я открыл своим ключом подъездную дверь, секунду подумал, наклонился и подложил под дверь камушек, чтобы она не захлопнулась. Замок электронный, ключ плоский, такие сейчас в моду вошли. Посторонний открыть не всегда сумеет. И если моей страховке понадобится подняться, дверь может стать препятствием.
– Я – Буслай… Дверь в подъезд оставил открытой…
– Понял…
– Понял…
Подниматься на восьмой этаж десятиэтажного дома пришлось пешком. Лифт не работал. Это мне не понравилось, потому что еще вчера лифт работал и все предыдущие дни работал, и вообще я не слышал от брата ни разу о каких-то проблемах с лифтом, хотя при нашем уровне лифтового хозяйства, когда по стране
