– Дай мне хоть этот номер… – сказал генерал Рябушкин.
– У меня в кабинете… – беззастенчиво врал Игорь Евгеньевич, не желая, сам еще точно не зная, почему, давать номер мобильника Буслаева. Какой-то план действий в голове начал зарождаться, но еще не оформился как следует. И при этом подполковник готов был молиться, чтобы сейчас не позвонил спецназовец.
– Когда вернешься, найди и позвони в приемную… Сейчас можешь идти…
Капустин встал.
– Это не забудь… – Полковник Сазонов пододвинул к Игорю Евгеньевичу листок с координатами командира московской группы подполковника Ларичева…
– И при встрече с москвичами не вздыхай так громко… – посоветовал в спину подполковнику прокурор области. – Иначе они сразу поймут, что ты с ними работать не желаешь и отчего-то темнишь…
Капустин очень надеялся, что старший следователь по особо важным делам Растегаев по своим особо важным и не очень делам уже куда-то ушел, как и обещал, и тогда никто не помешает Игорю Евгеньевичу сообразить, какую линию поведения стоит выстраивать в совместном с москвичами следствии.
По большому счету и недовольства особого вроде бы высказывать не стоило. Даже расстраиваться сильно, кажется, было не от чего. Ну и что такого, что москвичи опять будут свою линию гнуть… Основной-то результат все равно общий, и он главный, этот результат. Не нравилось одно. Бандиты проявляли чрезмерную активность, даже спешку, и потому стоило ждать от них новых неприятностей. А самых больших неприятностей стоило ждать подполковнику Буслаеву. А Капустину очень не хотелось, чтобы на Буслаева эти неприятности все же свалились. Если было два так скоротечно подготовленных покушения, то обязательно должно быть и третье… И оно может оказаться удачным, потому что среди бандитов тоже могут оказаться люди, которые умеют стрелять. И если уж Капустин взялся вести это дело, то считал делом чести защитить Буслаева. Но сделать это, когда придется каждый свой шаг согласовывать с кем-то, трудно…
Старший следователь Растегаев не вовремя оказался рядом со стойкой дежурного по отделу. Опершись локтями о стойку, он разговаривал о чем-то, видимо, незначительном, потому что, увидев Капустина, выпрямился, показывая, что именно подполковника дожидается.
– Ваше начальство, к счастью, не любит долгих разговоров, в отличие от моего начальства… – сказал Растегаев. – У нас, если попадешь в кабинет прокурора области, то даже при экстренной необходимости вся область все равно будет пару часов ждать…
– Ваш прокурор области был в том же кабинете… – заметил подполковник. – К моему удовольствию и к удовольствию жителей области, разговор вел не он, а генерал Рябушкин. Пойдемте, поговорим… Есть что обсудить…
Они поднялись на этаж выше. Около дверей кабинета Игоря Евгеньевича уже маячила долговязая фигура капитана Аристархова, который советы старших по званию товарищей воспринимал плохо и не пожелал спать в кабинете, закрывшись на ключ и используя стол вместо кровати. Наверное, решил, что без одеяла ему будет спаться плохо…
– Что-то срочное? – недовольно спросил Капустин, которому не слишком хотелось разговаривать со старшим следователем в присутствии Аристархова.
– Вам, товарищ подполковник, ответы на запросы принесли, а вас на месте не оказалось. Мне отдали… – Аристархов показал зажатые в руке несколько страничек, скрученных трубкой, а другой рукой прикрыл непроизвольный зевок. – Извините, товарищ подполковник…
– Иди, отсыпайся пока… До завтрашнего утра можешь быть свободен. Завтра утром тебе свежая голова понадобится, потому что ты будешь включен в московскую следственную бригаду. Будь в форме…
– В московскую бригаду? – переспросил удивленный старший следователь.
– Иди, иди… – подтолкнул Капустин капитана под локоть и вставил ключ в замок. – До завтра не хочу тебя видеть… А с вами, Иван Дмитриевич, мы как раз и обсудим этот вопрос…
Тот ушел неохотно, не разобравшись с последней новостью основательно. А минимум информации всегда дает больше поводов для размышления, чем избыток ее. Аристархов чувствовал, что уснуть ему сразу вряд ли удастся даже дома, в чистой постели, потому что он долго будет еще осмысливать сказанное подполковником.
Капустин еще и потому так быстро отправил Аристархова подальше, что опасался привычки капитана много говорить, желая показать перед посторонними свою информированность. И не хотелось бы, чтобы при Иване Дмитриевиче разговор зашел о телефонном номере подполковника Буслаева. Конечно, сам Игорь Евгеньевич был далек от мысли пуститься со старшим следователем в откровения и сообщить ему о том, что не пожелал дать начальнику областного управления ФСБ номер мобильника подполковника Буслаева. Но закон случайности развивается по неведомым путям. И случайно оброненная капитаном фраза может отложиться в памяти Растегаева и как-то случайно, потом, совместиться с другим разговором по этому делу, который у Растегаева обязательно произойдет с прокурором области.
– Как начет чая, Иван Дмитриевич? – повторил Капустин свой недавний вопрос.
– На сей раз не откажусь… – старший следователь уселся на стул прочно, настраиваясь на долгий разговор. – И даже попрошу заварить покрепче…
– Таким образом, мы превращаемся в простых чернорабочих данного уголовного дела… – закончил Игорь Евгеньевич свои объяснения. – Если приезжают москвичи, значит, наше дело будет в большом общем деле только маленьким проходящим эпизодом. Я боюсь, что они просто первоначально готовы пожертвовать нашим расследованием, чтобы провести свое с наибольшей пользой. Против пользы я ничего не имею, я даже ничего не имею против звания чернорабочего и за приоритетом не гонюсь, поскольку к славе равнодушен, я только ищу пути, как можно оставить овец целыми при том, что волки будут сыты…
– Самый простой способ, – предположил старший следователь по особо важным делам, – на время спрятать поглубже этого подполковника Буслаева. Они начнут искать его и тем самым, еще больше засветятся…
И старшему следователю, как недавно полковнику Сазонову, невозможно сказать, почему Игорю Евгеньевичу не нравится такое неторопливое развитие событий. Не поймет старший советник юстиции и уж наверняка не будет поддерживать Капустина.
Игорь Евгеньевич надолго задумался, давая возможность Ивану Дмитриевичу насладиться крепостью заваренного специально для него чая. Наконец решился обойтись обтекаемой фразой:
– Нашему генералу тоже так показалось. Он даже звонил командиру бригады спецназа, но тот не может никак связаться с Буслаевым. Я тоже никак номер не вспомню… Обещал Рябушкину найти, но…
– Если мы Буслаева вовремя не найдем и не спрячем поглубже, чеченцы сами его найдут и зароют еще глубже… – мрачно предрек старший следователь. – Нужно вспомнить номер…
Словно в подтверждение слов Растегаева, раздался телефонный звонок, и полковник Сазонов сказал недовольным тоном:
– Игорь Евгеньевич, генерал ждет номер телефона Буслаева… Ты еще не нашел?
– Ищу, товарищ полковник… Вспомнить не могу…
– Вот что сделай… Позвони «01»… Туда вчера Буслаев обратился после первого покушения… Они всегда регистрируют номера звонивших…
– Понял, товарищ полковник. Сейчас сделаю… – вынужден был согласиться Капустин. – Как скажут, я сразу сообщу…
Он положил трубку и посмотрел на старшего следователя.
– По тому же вопросу… Торопят по поводу номера… Подсказали, как найти…
– Ладно, – встал старший следователь и поставил на подоконник бокал, – я не буду мешать… Я тоже хотел бы поговорить с руководителем московской следственной бригады… Как только он с вами свяжется, предупредите меня. Встретимся и сообща обсудим вопросы…
– Да-да, конечно… – поторопился Капустин выпроводить Ивана Дмитриевича.
Дверь за старшим следователем плотно закрылась.
Подумав секунду, кому сначала звонить – Буслаеву или «01», подполковник выбрал второй вариант, нашел в справочнике номер ответственного дежурного, представился и задал свой вопрос.
– Минутку, товарищ подполковник, я ваш номер на принадлежность проверю… – отозвался ответственный дежурный. – Все в порядке… Сейчас, посмотрю по компьютеру… Так… Записывайте… Номер, кстати, не нашего региона…
Капустин даже записал, хотя обычно необходимые номера запоминал легко. Он сразу понял, что это совсем не тот номер, с которого ему звонил Буслаев. Но и этот почему-то казался знакомым. И сразу же передал полученный номер в приемную генерала Рябушкина. И только после этого позвонил по уже запомнившемуся ему действительному номеру Буслаева. Тот ответил через пару секунд, словно держал трубку около уха.
– Андрей Васильевич… День добрый… Подполковник Капустин… Вы, помнится, утром обещали объявиться для совместного завтрака. Кроме того, я жажду поговорить, и желательно на нейтральной территории… И есть, о чем поговорить серьезно…
Игорь Евгеньевич опять отчего-то перешел в разговоре на «вы», словно за минувшую ночь подполковник спецназа существенно отдалился от него.
– Я как раз собрался вам позвонить… – встречно точно так же начал говорить и Буслаев.
– Видите, ментальная связь… – пошутил Капустин совсем не веселым голосом. – Как у вас обстоят дела?
– Плохо обстоят дела… И по нескольким показателям плохо… Самый первый показатель вам, видимо, наиболее понятный… Мне уже звонил полковник Баргузинцев. Это наш командир бригады, как вы знаете… И сообщил, что вы и ваши коллеги очень не желают, чтобы я принимал активное участие в розыске преступников…
– Этого не я хочу… Я даже не дал ваш номер телефона своему генералу, чтобы он смог настоять на этом решении… – оправдался Капустин. – Полковник Баргузинцев сказал нашему генералу, что не имеет с вами связи… Кстати, а чей это номер?.. – Игорь Евгеньевич прочитал номер, переданный из диспетчерской «Службы спасения».
– Понятия не имею… – честно сознался Буслаев.
– Вы с этого номера звонили вчера на «01» после первого покушения…
– А… Понял… Это номер одного из чеченцев… Того, что с двумя руками остался…
– Вот и хорошо… Этот номер моими стараниями у генерала есть… Пусть вас по нему разыскивает… Против вашего активного участия выступает, как я понял, московская следственная бригада, которая вылетела в наш город… То есть московская бригада выступает вообще против любых не согласованных с ними действий… Я сам лично не вижу ничего плохого в том, что вы желаете предпринять активные поисковые действия… Я вас вполне понимаю… – Капустин не пожелал сказать, почему именно он сам за то, чтобы предпринимать активные действия. Но сам себе впервые дал точный мысленный ответ. Да, он боялся той
