звездами небо и залитые неярким сиянием вершины гор, и лунный диск, катившийся к горизонту. И вот уже в следующий миг миссис Что-такое без предупреждения ринулась в обратный путь: вниз, вниз. Только когда они оказались на уровне короны из облаков, миссис Что-такое сказала:
— Теперь можете дышать без цветов, детки.
И снова повисло молчание. Никто не в силах был проронить ни слова. Как будто тьма там, на горизонте, каким-то образом сумела проникнуть в их души и лишила дара речи. Лишь оказавшись снова на цветущей лужайке, купавшейся в желтоватом свете второй, меньшей луны, только что поднявшейся над краем неба, дети почувствовали, как слегка отпускает сковавшее их напряжение. И они запоздало поняли, что могучее тело прекрасного существа, на котором они прилетели, тоже трепещет от страха.
С удивительным изяществом существо опустилось на землю и сложило свои радужные крылья. Чарльз Уоллес первым скатился на землю.
— Миссис Кто! Миссис Которая! — закричал он, и воздух немедленно задрожал в ответ. Перед ними сверкнули знакомые очки миссис Кто. И миссис Которая тоже появилась перед детьми, но она не зря предупреждала, что ей трудно каждый раз полностью принимать физическую форму. Хотя они могли видеть ее мантию и остроконечную шляпу, Мэг также заметила, как сквозь нее просвечивают звезды. Она неловко сползла со спины миссис Что-такое и на затекших ногах проковыляла к миссис Которой.
— Это Темное Нечто, которое мы видели, — спросила девочка, — то самое, с чем борется мой папа?
Глава 5 Тессеракт
— Д-да, — подтвердила миссис Которая. — Он оказался по ту сто-орону этой тьмы, и теперь даже мы не можем его увидеть.
Мэг не выдержала и разрыдалась во все горло. Сквозь слезы она едва могла различить стоявшего рядом Чарльза Уоллеса, такого маленького, такого бледного! Кельвин обнял ее, желая утешить, однако она вырвалась и заревела еще пуще. Но тут ее обняли ласковые крылья миссис Что-такое, и она почувствовала струящиеся из них силу и спокойствие. Хотя миссис Что-такое не говорила вслух, Мэг различила ее слова в шепоте ветра.
— Не надо отчаиваться, дитя мое! Неужели мы перенесли бы вас сюда, если бы не было надежды? Да, мы собираемся попросить вас выполнить нелегкую задачу, но мы уверены, что вам она по силам! Твоему папе нужна помощь, ему нужна отвага, и ради своих детей он сможет совершить то, чего не сделал бы ради своего спасения!
— Н-ну, — вмешалась миссис Которая. — Вы готовы наконе-ец?
— Куда мы теперь? — спросил Кельвин.
И снова Мэг пронзил дикий, животный ужас от слов миссис Которой:
— М-мы должны попасть по ту сторону тени.
— Но мы не сделаем это в один прыжок, — утешила их миссис Что-такое, — мы будем передвигаться короткими шагами, — она взглянула на Мэг. — А теперь давайте тессернем, то есть снова проскочим через щель. Вы понимаете?
— Нет, — честно призналась Мэг.
— Объяснения становятся такими сложными, когда речь идет о вещах, для которых у вашей цивилизации еще не придумано слов, — обреченно вздохнула миссис Что-такое. — Кельвин уже говорил о путешествии со скоростью света. Ты что-то понимаешь в этом, крошка Мэг?
— Да, — Мэг кивнула.
— Но это, конечно, ужасно непрактично, а главное слишком долго. И нам пришлось научиться прыгать в любое место, куда надо.
— Это как в математике? — спросила Мэг.
— Ну, отчасти так, — миссис Что-такое беспомощно посмотрела на миссис Кто. — Покажи им на своей юбке.
—
С этими словами она подняла подол своей мантии и туго натянула в руках.
— Вот, видите, — сказала миссис Что-такое, — если очень маленькое насекомое захочет попасть с правого края этого куска ткани, которую держит миссис Кто, и поползет прямо, то ему придется преодолеть очень длинный путь.
Тут миссис Кто быстро сложила руки вместе.
— А теперь, видите, — продолжала миссис Что-такое, — оно окажется там, где надо, без этого долгого путешествия. Вот так и мы перемещаемся, куда хотим.
Чарльз Уоллес воспринял это объяснение как ни в чем не бывало. Даже Кельвина оно вроде бы нисколько не удивило.
— О, боже! — вырвалось у Мэг. — Наверное, я все-таки очень тупая! И все равно ничего не понимаю.
— Это потому что ты считаешь, что у пространства есть только три измерения, — объяснила миссис Что-такое, — а мы используем пятое измерение. Это-то ты должна понять, Мэг. Тут главное не бояться и дать волю воображению. Твоей маме удалось объяснить тебе, что такое тессеракт?
— Вообще-то она и не пыталась, — призналась Мэг. — Она просто здорово расстроилась, вот и все. Но почему, миссис Что-такое? Она только сказала, что это как-то связано с ней и папой.
— Это была концепция, с которой им нравилось играть, — сказала миссис Что-такое. — Они представляли, как через четвертое измерение попадают в пятое. А тебе, Чарльз, мама это объяснила?
— Ну… да, — Чарльзу почему-то было неловко. — Ты только не ерепенься, Мэг! Просто пока ты была в школе, я так к ней пристал, что ей пришлось все рассказать.
— Ну так расскажи теперь мне, — со вздохом попросила Мэг.
— Идет, — оживился Чарльз. — Что такое первое измерение?
— Ну… скажем, длина. Прямая линия.
— Хорошо. А второе?
— Когда из линии получается квадрат. Плоский квадрат будет лежать во втором измерении.
— А третье?
— Когда ты получишь квадрат из второго измерения. Тогда квадрат уже не будет плоским. У него появятся верх, низ и боковые стороны.
— А четвертое?
— Ну, если представить это математическими символами, получается как бы квадрат в квадрате. Но ты не можешь просто взять карандаш и нарисовать это на бумаге, как первые три измерения. Я знаю только, что это все как-то связано с теорией Эйнштейна и его описанием времени. Наверное, ты бы мог сказать, что четвертое измерение — это время.
— Точно! — кивнул Чарльз. — Умница, девочка. И значит, чтобы получить пятое измерение, нам надо возвести в квадрат четвертое, не так ли?
— Ну, наверно.
— Так вот, пятое измерение — это и есть тессеракт! Если ты добавишь его к первым четырем измерениям, то сможешь перемещаться через пространство и время, не проделывая долгий окружной путь! Иными словами, если выразить это в понятиях Евклида или в плоскостной геометрии древних, прямая линия
На какое-то мгновение лицо Мэг озарилось тем углубленным, сосредоточенным выражением, которое так часто она сама замечала у Чарльза Уоллеса.
