Я пожал плечами, - Есть ТРАДИЦИИ, и есть традиции, товарищ Сталин. Нельзя трогать грязными руками истины, на которых покоится самосознание народа. Чеканная формула графа Уварова: "Самодержавие, Православие, Народность". В советский период эта формула преломилась в народном сознании таким образом, что место самодержавия занял сакральный культ личности товарищей Ленина, а потом и Сталина. Да, был культ, но и личности тоже были первой величины. Не Николай II и не "Мишка Меченый". Место православия заняла священная вера в наступление коммунизма - будущего общества высшей справедливости, аналога Царства Божьего. Я уже вам говорил, что идейно коммунистические идеи очень близки к раннему христианству. Воплотись Христос в России в ваше время - быть ему коммунистом. Дилемма атеизм - теизм, тут вообще лежит в стороне от идеи справедливости, и означает лишь наличие или отсутствие веры. Причем не только в Бога и традиции, но и веры властям, веры в людей. Ну а народность она как была народностью, так ею и осталась. Александр III говорил: "Хочешь быть русским - будь им". Сейчас, наверное, это можно сказать по иному: "Хочешь быть советским..." поскольку понятие "советский" включает в себя понятие "русский", плюс, что-то еще. Советская нация невозможна без русского народа, составляющего ее костяк.
Вот вам альфа и омега СССР, победившего в тяжелейшей войне, разгромившего самый жуткий, людоедский режим в мировой истории, и несущего всем народам планеты лучшее будущее...
Потом, как в плохом анекдоте - пришел Хрущев и все опошлил. Истины перестали быть истинами, вера - верой, и даже историю каждый генсек начал переписывать под себя. Все вокруг начало расползаться жидкой грязью, и потому позднее случилось, то что случилось. Тому, как надо использовать чужие сакральные ценности в своих интересах, надо поучиться у православной церкви в ту эпоху, когда она находилась в момент становления. Храмы строились на месте древних капищ, а языческие боги вдруг оказывались христианскими святыми. Положительная языческая сакральность была утилизирована почти полностью, а отрицательная, по возможности уничтожена.
И нам тоже надо поступить как-то так. Не отрицать преемственность с Российской империей, а, наоборот, особо подчеркивать ее. При этом необходимо акцентировать те моменты, которые потребовали смену общественной формации. СССР на порядок мощнее своей царской предшественницы, а значит, является суперимперией. Наш народ в своем большинстве согласен терпеть некоторые бытовые неудобства, лишь бы жить в государстве, которым можно гордиться. Все, товарищ Сталин, не знаю, что еще можно сказать на эту тему.
- Хорошо, товарищ Бережной, мы вас прекрасно поняли, - Верховный Главнокомандующий посмотрел на часы, - Последний вопрос. Как вы считаете, что надо сделать, чтобы не повторилась так называемая "Холодная Война"?
- Товарищ Сталин, в ТОТ РАЗ СССР оказался в окружении американских военных баз. Южная Корея и Япония - на Востоке, Германия, Италия, Голландия, Бельгия, Дания, Норвегия, Англия - на Западе. С Юга - Пакистан, Иран, Турция. Неразумная политика ваших преемников сделала враждебным коммунистический Китай. Это - с военной точки зрения.
В экономике американцы, заключив Бреттон-вудское соглашение, получили под свой контроль четыре пятых всего мирового производства. Даже в самом лучшем 1975 году производство в СССР и странах соцлагеря составляло около 55 % от производства США и около 20% от мирового. Я человек военный, и могу сказать только одно, лучшее ПВО - это наши танки на их аэродромах. Чтобы избежать угрозы мы должны включить окраины Евразии в состав СССР. Тем самым мы убьем двух зайцев - лишим американскую военщину плацдармов для разжигания войны и обеспечим экономический паритет между системами.
Сталин бросил на меня быстрый взгляд, - Вы считаете, что это возможно с военной точки зрения?
- Да, товарищ Сталин, я так считаю. - ответил я, - В нашей истории Красная Армия в основном проводила операции не на окружение и уничтожение, а на вытеснение противника с советской территории. В противоположность ей Вермахт с самого начала вел войну на уничтожение, стремясь окружить советские войска и принудить их к капитуляции. Вы помните, что при такой тактике немецких войск осталось от нашей армии мирного времени примерно к середине октября? Это когда вы сказали советским генералам что они просрали СССР. Помните?
- Помню, - угрюмо сказал Сталин, и посмотрел на меня, - Так вы предлагаете нам обернуть немецкую тактику против самих же немцев?
Я кивнул, - Товарищ Сталин, мы не просто предлагаем. Операция "Полынь", как и освобождение Крыма, были целиком и полностью скомпонованы из немецкой доктрины мобильной войны. Это же касается планируемой "Молнии". Ни один немецкий солдат не должен вернуться в Европу иначе, чем отработав 10 лет на лесоповале. Тогда мы на фронте задолго до сорок пятого года увидим немецких стариков и подростков из фольксштурма. Да и война кончится гораздо быстрее. Надо только правильно соразмерять силы, и ловить немцев на фланговых контрударах.
- Мы вас поняли, - Сталин встал и прошелся по кабинету, - Вы считаете, что Гвардейский мехкорпус Осназа - это подходящий инструмент для подобных операций, но одного мехкорпуса мало... Нужно два, три или четыре, как у немцев.
Я тоже встал, - На первом этапе предлагаю переформировать в рейдовый мехкорпус 1-ю гвардейскую танковую бригаду Катукова.
- Хорошо, товарищ Бережной, - Сталин пожал мне руку, - мы обдумаем ваши слова. А теперь можете быть свободным. Идите, и оправдайте оказанное вам высокое доверие.
Атлантика сегодня явно была не в духе. еще с вечера погода начала портиться, а ночью разыгрался самый настоящий шторм. Огромный линкор мотало на волне как миноносец, на которых сэру Эндрю Брауну Каннингему довелось послужить в прошлом. Но хуже всего было то, что ночью воздушная разведка потеряла русскую эскадру. Ее командир, мальчишка и сопляк, по сравнению с сэром Эндрю, как-то умудрился обмануть всех и потеряться на просторах Атлантики.
Около полуночи, в точке, где русские должны были повернуть на норд, экипаж дежурного дальнего разведчика "Сандерленд" обнаружил, что его радар не показывает ничего кроме сплошной засветки. Связь с базой и командованием тоже отсутствовала, вместо привычного воя помех в эфире стояла гробовая тишина. Радиокомпас перестал принимать сигналы приводных станций, и стал бесполезен. И тогда командир экипажа кэптэн Мэтфорд принял самое правильное решение в своей жизни. Ориентируясь только по полугирокомпасу, он развернул самолет строго на восток. Где то там был берег и родная база.
Примерно через пятнадцать минут полета связь восстановилась. Сэр Эндрю лично приказал кэптену Мэтфорду совершить еще одну попытку найти русскую эскадру и, в случае повторной неудачи, возвращаться на базу, чтобы вылететь на поиски уже утром. Так и получилось, что стоило самолету повернуть на запад, как снова пропала связь и сигналы радиомаяков, а радар не показывал абсолютно ничего.
Ночью просто плохая погода стала стихать. Но из-за дождя и низкой облачности визуально корабли можно было обнаружить, только наткнувшись на них в море, что называется, в упор. Все утро, "Сандерленд" и две "Каталины" галсами утюжили море у побережья Португалии, и ближе к полудню, нашли. Но, не русских уходящих на север, а немцев спускающихся к югу. Соединение вице-адмирала Циллиакса вылезло из своей брестской берлоги, и направилось в море на поиски приключений. Сэр Эндрю был шокирован, его провели, как простака на ярмарке. План Британского Адмиралтейства, который заключался в том, чтобы со стороны посмотреть на схватку немцев с русскими, а потом затащить поврежденные русские корабли "для ремонта" в один из портов Южной Англии, этот план полетел ко всем чертям. Вместо этого будет сражение в открытом море, где тихоходные британские линкоры-тяжеловесы "Родней" и "Рамиллиес" в сопровождении тяжелого крейсера "Девоншир", авианосца "Викториес" и дивизиона эсминцев типа "Трайбл", будут вести бой с быстроходными германскими линкорами "Шарнгорст", "Гнейзенау", и тяжелым крейсером "Принц Ойген".
Первый лорд Адмиралтейства сэр Дадли Паунд в подобном случае приказал бы командующему Средиземноморским флотом уклоняться от сражения, сказав на прощание "разве что немцы сами не
