хозяин...
В голосе друга было столько страдания, что Гарри испугался. Горячая волна возбуждения на мгновение отступила.
— Северус... Ты хочешь меня... ну... трахнуть? — тихо спросил он, спрятал нос в блестящие черные волосы и замер в ожидании ответа.
— Ненавижу это слово, — пробормотал Северус. — Глупое... механическое... злое.
Гарри прижал к себе его голову и гладил волосы, охваченный странной жалостью.
— Ты можешь сделать со мной всё, что захочешь, — вздохнул он.
Северус отрицательно покачал головой.
— Я не буду делать то, чего не хочешь ты.
— Почему ты решил, что я не хочу? — дрожащим голосом спросил Гарри.
Северус поднял голову и посмотрел ему в глаза. Казалось, взгляд проник на самое дно души.
— Хочешь?.. — одними губами сказал он.
Гарри взволнованно кусал губы.
— Это уже... содомский грех. Настоящий.
Северус зарыл лицо ладонью и медленно выдохнул.
— Ты опять о грехах? — простонал он.
Он выпустил Гарри, откинулся на спинку водительского кресла и закрыл глаза.
— Иди домой, — устало сказал он. — Я... сейчас приду.
— Северус, — Гарри вцепился в рукав его пиджака. — Ты меня не понимаешь! Я же сказал, что ради тебя всё, что хочешь, сделаю... с Биг Бена прыгну. А грех... Если я этого тоже хочу, это будет не грех.
— Вот вы и попались, мистер Поттер. Только что вы признали, что это грех. Следовательно, вы этого не хотите, — с невеселой улыбкой заключил Северус.
— Я не то хотел сказать, мистер Снейп, — возмутился Гарри. — Я имел в виду, что это... ну... круто, — испуганно сказал он.
— Ох и круто, — насмешливо протянул Северус. Он повернулся к Гарри, и тот с облегчением увидел, что дорогой друг улыбается.
— Боишься, Кит? — он привычно взъерошил его волосы.
Гарри насупился.
— Нет, — сказал он, пытаясь звучать гордо и смело. Увы, вышло не очень убедительно.
— Маленький пугливый Кит, — прошептал Северус и обнял его за плечо. — Я же говорил тебе, что никогда не сделаю то, чего ты не захочешь.
— Эта твоя обсессия. Она лечится? — обеспокоенно спросил Гарри.
— Мистер Поттер, не будем об этом. Вы соскучились по чувству вины? Это МОЯ обсессия, не ваша. От неё не умирают, — вздохнул он. — Вы спросили, что со мной такое. Я сказал. Всё. Я не намерен вас этим шантажировать.
Гарри положил руку на твердый холмик, обтянутый белыми брюками и вздохнул тоже. Северус насмешливо фыркнул.
— Один из симптомов, мистер Поттер.
— Ого, симптом! Мистер Снейп, вы не обижайтесь, но мне... м-м... нравится эта ваша болезнь.
Он лег головой ему на колени и обнял за поясницу. Северус запустил руки в его волосы и вздохнул.
Гарри ухитрился вытащить из брюк рубашку и увлеченно елозил носом и ртом по голому телу.
Нежно прихватывая губами кожу внизу живота, он незаметно расстегнул молнию на брюках Северуса и гладил его пальцами через трусы.
— Симптом: горячий, твердый и... и... — нахмурился он, пытаясь справиться с какой-то металлической застежкой на брюках.
— Гипертрофированный, — удружил подсказкой Северус.
Он с улыбкой смотрел сверху вниз на его мучения и не торопился помогать, только гладил его волосы.
— А в чем разница между желанием и обсессией? — Гарри, наконец, совладал с застежкой.
— Желание можно удовлетворить и забыть до поры до времени, а обсессия — это одержимость, когда не можешь успокоиться... Навязчиво думаешь об одном и том же... Безостановочное желание.
Гарри поднял на друга растерянный взгляд.
— Тогда у меня то же самое, — удивленно сказал он. — Я весь день хожу и представляю себе, как я делаю... э-э... то, что я сейчас хочу сделать, — он уставился на предмет своей одержимости, выпущенный им на свободу, чувствуя, как рот заполняет слюна.
— Не сердитесь на меня, мистер Поттер, — прошептал Северус. — Со мной такого не было... никогда не было.
Гарри обхватил ладонью его член и провел языком снизу доверху. В голове мгновенно помутилось. Северус над ним тихо вздохнул. Пальцы дорогого друга нежно перебирали волосы на затылке и поглаживали шею.
— Ты говорил про контроль... — тихо сказал Северус. — Если свое тело я еще могу контролировать, то мысли... фантазии... это выше моих сил.
— Я тоже все время про тебя думаю, — признался Гарри, продолжая ласкать его ладонью. — Не знал, что это называется одержимость. Я привык про тебя мечтать, — вздохнул он и опять заскользил жарким мокрым языком по члену дорогого друга, пытаясь воспроизвести то, что делал с ним Северус. Тактика оказалось верной: тот втянул воздух сквозь зубы, и похоже, потерял всякое желание болтать. Гарри обхватил губами горячую шелковистую головку и, взбодренный приятным звуком «м-м...» обычно молчаливого друга, смело ринулся в бой, пытаясь заглотить объект своего вожделения как можно глубже.
Увы, помимо непонятного цвета глаз и группы крови, у него и гортань, очевидно, была устроена не так, как у людей: он подавился, закашлялся и мысленно вознес Богу хвалу, что его не вырвало на белые брюки дорогого друга.
— Мистер Поттер, вы мне нужны живым, — Северус вытер пальцем слезы, невольно навернувшиеся ему на глаза. — Делай только то, что тебе приятно, Волчонок.
— Я не умею, как ты, — огорченно прошептал Гарри.
— Не надо, как я. То, что ты делаешь... божественно, — мягко сказал Северус. — Ты... меня чувствуешь, не знаю, как тебе это удается.
— Не ври, — сурово сказал Гарри. Все же, приободренный похвалой, он набросился губами и языком на возлюбленную часть тела друга, не забывая гладить и ласкать самые нежные места, куда мог пробраться пальцами. Возможно, Господь не обделил его некими дарованиями. Гарри довольно быстро почувствовал, как напряглись бедра Северуса, сбилось дыхание, и поглаживающая рука замерла у него на затылке. В следующее мгновение он ощутил, как пульсирует у него во рту твердая распаленная плоть. Северус попытался оттолкнуть его голову. С протестующим мычаньем Гарри продолжал скользить пальцами и губами по его члену, догадываясь, сопереживая, понимая всем своим существом, что тот сейчас чувствует.
Он услышал глубокий низкий стон неприкрытого наслаждения и совершенно обезумел: такого звука он еще не слышал.
В нёбо ударила терпкая теплая струя, еще и еще. Глотая горькие плоды прежде запретного древа желания, Гарри почувствовал невероятное облегчение и восторг — будто и сам кончил, счастливо взорвался, излившись всей нежностью сердца.
— Гарри, — услышал он и удивился: Северус редко называл его по имени, в основном, когда не шутил и не поддразнивал. Или когда сердился.
Он поднял голову и посмотрел на драгоценного друга.
— Как ты это делаешь? — выдохнул тот. — Это фантастика.
Гарри показалось, что в полутемном гараже взошло солнце. Он навалился на Северуса, обхватив руками за шею и целуя лицо, но внезапно одумался, сообразив, что едва не перебил детской выходкой взрослый дебют.
— Правда? — как всегда, на всякий случай, переспросил он.
— Правда, Кит. Ты забыл о себе, мой хороший, — прошептал Северус.
— Если тебе хорошо, мне тоже, — с убежденностью сказал Гарри. — А мы теперь будем жить в машине? Мы тут уже час сидим, как дураки.
— Я не могу встать, мистер Поттер, — блаженно расслабленным голосом сказал Северус.
— Я где-то видел домкрат, — хихикнул Гарри.
* * *
— Вспоминается поговорка «Что имеем — не храним», — пробормотал Северус, разглядывая содержимое холодильника.
Гарри расставил на столе тарелки, разложил салфетки и столовые приборы, стараясь, чтобы выглядело пристойно.
— Что-то испортилось?
— Нет, я про Молли, — пробормотал Северус. — Без нее что-то... м-м... как-то...
Он вынул из недр холодильника то, что именовалось готовыми закусками. Гарри с увлечением принялся нарезать сыр, ветчину и художественно раскладывать на блюде свежие овощи. Тем не менее, мысли его витали далеко от кулинарии.
— Северус, — начал он. — Ты не сказал, почему Молли от нас ушла. Что она делает у Малфоев? Ты вообще мне ничего не рассказываешь. Ни про Вебера, ни про Долохова, ни про Люциуса. Я пятилетний ребенок и не должен лезть в твои дела. Понимаю, — хмуро прибавил он.
Северус недовольно вздохнул.
— Ты не понимаешь, Гарри. Хорошо, буду с тобой откровенным. Я не знаю, что происходит с Люциусом. Он начал меня избегать, — Северус бросил в тушившееся на огне мясо щепоть специй, и по кухне разнесся щекочущий ноздри аромат базилика и эстрагона. — Я потерял с ним всякий контакт, — вздохнул он. — Прости меня, Кит, что назвал это «моими делами», знаю, ты обиделся, — он подошел к Гарри и положил руку ему на плечо. — Я не хочу, чтобы ты лез во всякую грязь. Ты не представляешь, с какими людьми общается Люциус, и поверь мне, лучше тебе этого не знать. Любопытство наказуемо, дорогой мой. И если с тобой что-то случится... — Северус нахмурился и умолк.
По его лицу прошла тень. Гарри молчал, выжидающе глядя на помрачневшего друга.
— Я сам пытаюсь выяснить, кто такой Долохов и какое отношение он имеет к Петтигрю и мистеру Риддлу, и что вообще происходит, — продолжил Северус. — Если помнишь, у меня есть правило не ставить диагноз, не изучив все детали. Люциус... на себя не похож. И то, что я вижу сейчас, можно сравнить разве что с духовной гангреной. Когда-то он был со мной достаточно откровенен, а сейчас... Подозреваю, Люциус попал в какую-то нехорошую ситуацию. И не дает мне себе помочь, — с досадой прибавил он.
Гарри
