зафиксировать на голове шлем, заглушающий шум внутри аппарата.
— Нет! — Северус вдруг вскочил, оттолкнув шлем, и обернулся на узкий белый тоннель. — Не нужно!
На его бледном лице был написан такой ужас, что Гарри похолодел.
— Пусть он… не смотрит! Гарри, уйди! — нервно крикнул дорогой друг, белый, как полотно.
Еще секунда, и Гарри бы расплакался, как ребенок.
— Мистер Поттер, подождите в коридоре, — сверля его многозначительным взглядом, сказал Адамс.
Гарри ринулся к Северусу, поцеловал в щеку и шепнул в ухо: «Там правда не страшно!» Диагност смерил его насмешливым взглядом и выдворил в коридор.
Гарри рухнул на кушетку, закрыв лицо руками.
«Все из-за меня, — думал он, давясь злыми слезами. — Перелом, два ребра, и еще такое!» — он в отчаянии охватил руками внезапно разболевшуюся голову, терзаясь мыслью, что из-за него драгоценный друг сейчас проходит через персональный ад. Сам он не боялся замкнутого пространства, может, потому, что провел детство в крохотной комнатушке под лестницей, да и дядя Вернон в наказание частенько запирал его в тесной кладовой. Пролежать тридцать минут в капсуле МРТ не казалось Гарри чем-то страшным. Зато он прекрасно помнил, как чуть не умер от ужаса, когда Рон и Гермиона потащили его наслаждаться видами города с «Лондонского Глаза». Гарри испугался высоты так, что едва не намочил штаны от страха, несмотря на то, что сидел в закрытой кабинке колеса обозрения.
«Не надо было утешать, — с досадой думал он. — Северус понял, что я теперь знаю о его клаустрофобии. Идиот, ну почему я такой идиот!» — Гарри сердито ерошил волосы и кусал губы, прислушиваясь к звукам из кабинета. Как ни странно, все было тихо. Не выдержав, он осторожно заглянул внутрь. Доктор Адамс вальяжно раскинулся в кресле, уткнувшись в компьютер. Над дверью комнаты с томографом светилась лампочка «Не входить».
— Он… согласился, сэр? — робко спросил Гарри.
— Угу, — хмуро сказал диагност. — Наркоз попросил.
Гарри метнулся к его столу и уставился в лицо доктора, готовый сжечь его взглядом, и, если нужно, придушить.
— Если вы хоть одному человеку в клинике скажете, что Северус… что профессор Снейп боится МРТ, я не знаю, что с вами сделаю! — прошипел он. — Никто! Никогда! Не узнает! Или я заставлю вас об этом пожалеть!
Доктор вытаращил глаза и осенил себя католическим крестным знамением.
— Вы в своем уме, молодой человек? — пробормотал он. — Да у нас каждому второму психолога вызывают! Зачем мне…
— Я вас ПРОСТО ПРЕДУПРЕДИЛ, — страшным голосом прошипел Гарри.
— Святая Дева, — простонал диагност. — Нет пациентов хуже сотрудников… Кстати, вот уже вижу гематому между четвертым и пятым ребром, — с чувством глубокого удовлетворения сказал доктор, тыкая карандашом в картинку на мониторе. — И разрыв межреберной мышцы… около дюйма, — радостно прибавил он. — Видите, как хорошо. А вы не хотели.
Гарри посмотрел на диагноста большими безумными глазами и молча вышел.
* * *
Хагрид любезно подбросил их на Ноттинг Хилл на своем видавшем виды Лэндровере. Огромная черная машина походила на самого Хагрида, как собака на хозяина.
— Ну вы… это самое, выздоравливайте, мистер Снейп, — сказал он на прощанье и добродушно подмигнул Гарри. Тот вяло улыбнулся в ответ.
Лэндровер вздохнул и осел, когда в него погрузился великан.
— Бывайте, — махнул рукой Хагрид.
На Ноттинг Хилл опустилась вечерняя прохлада. Фонари бросали мягкий рассеянный свет на засыпающую улицу. С минуту Гарри и Северус стояли у крыльца, молча глядя друг на друга.
— Я знаю, что ты хочешь сказать, — прошептал Гарри, проглотив комок в горле. — И всё, что ты скажешь, будет правдой. Я идиот. Придурок. Лучше бы я сломал себе шею, — дрожащими губами сказал он. — Жаль, что я не развалился на куски, — он не выдержал и отвернулся, не в силах смотреть на Северуса, навалившегося на костыли.
В эту минуту Гарри, как никогда, хотелось умереть.
— Что за чушь, — голос Северуса звучал спокойно и устало. — Я рад, что все обошлось.
Гарри трясущейся рукой открыл дверной замок.
Северус прошел в холл и озадаченно уставился на деревянную лестницу.
— Придется спать внизу, — безрадостно отметил он.
Гарри ринулся в гостиную и в два рывка разложил диван. Северус добрался до нового ложа и сел, отшвырнув в сторону костыли.
— Я думал поехать с тобой в отпуск, Кит, — мрачно сказал он. — Пока не начались твои занятия. А теперь… Да, придется взять отпуск, но… Я, дурак, хотел с тобой в Италии отдохнуть, — тихо сказал он.
Гарри не выдержал. Он повалился на колени перед дорогим другом, целуя его ноги и даже пахнущую больницей гипсовую повязку.
— Прости меня, прости, умоляю! Я не хотел, я… Всё из-за меня! — он дрожал и всхлипывал, прижимаясь влажной от слез щекой к здоровой ноге драгоценного друга.
— Мистер Поттер, перестаньте, что вы вытворяете, — Северус попытался приподнять его за плечи и охнул от боли: действие новокаина кончилось, и Гарри видел, что ему больно даже дышать. Он вцепился в руку друга, покрыл ее беспорядочными поцелуями и спрятал лицо в его ладонь.
— А теперь ты сядешь и ВСЁ мне расскажешь, — опасно-мягким тоном сказал Северус.
— Я расскажу, — обреченно вздохнул Гарри, шмыгнув носом. — Успеешь меня убить. Только сначала… Мы не ужинали, знаешь?
Он расстегнул его рубашку, с трудом стащил брюки, которые следовало выбросить — в клинике их безжалостно разрезали, накладывая лангету.
— Этот халат? Или другой? — через минуту спросил он, демонстрируя оттопыренный локоть с двумя излюбленными халатами дорогого друга. — Что вы на меня так смотрите, мистер Снейп?
По губам Северуса скользнула улыбка.
— Люпин говорит, дети в вашем отделении обожают мистера Поттера. Волшебник Гарри Поттер знает всё: где Помфри прячет пластилин и запрещенные доктором конфеты, как зовут мам, пап и многочисленных плюшевых мишек юных пациентов, какой у кого диагноз, как плести чертиков из капельниц и рисовать карикатуры на Флитвика, как делать стернотомию куклам и как грамотно нарушать правила больничного распорядка, не вызывая подозрений у персонала. Одним словом, Ремус считает вас замечательной нянькой, мистер Поттер, — насмешливо сказал Северус.
— Я не делаю стернотомию куклам! — возмутился Гарри, невольно краснея. — Между прочим, я уже научился колоть внутримышечные и подкожные инъекции, — не без гордости сказал он, — вот только внутривенные не пробовал. Конечно, новокаиновую блокаду я делать не умею, но, если надо, научусь и…
— Вздумал отточить мастерство на моих ребрах? — поднял бровь Северус.
Гарри просунул руку драгоценного друга в рукав халата, обернул шелковую ткань вокруг спины и теперь мучился вопросом, как надеть второй рукав, не причинив боли.
— Нет. Ты ужасный, — он поцеловал Северуса в щеку и вздохнул. — Ты как глянешь, так у меня все из рук вывалится. Уверен, после общения с тобой бригада спасателей дружно пьет валокордин.
— Это я ТЕБЯ еще не ругал и не допрашивал, — хищно прищурился дорогой друг.
— Сначала чай, — невозмутимо сказал Гарри. — А потом допрос.
— Кит, — тихо позвал Северус.
— Что? — моргнул он.
— Иди сюда, — выдохнул Северус и притянул к себе его лицо.
Забыв о роли доброй сиделки, Гарри впился жадным поцелуем в любимые губы и растворился в тихой всепоглощающей нежности. Его искусанные шершавые губы говорили «прости» красноречивей всяких слов.
Внезапно он отстранился, нервно дрожа и стуча зубами.
— Северус… — сдавленным голосом прошептал он. — Я больше не могу молчать. Я должен… Должен сказать тебе правду. Я сегодня убил человека. Я убил мистера Риддла.
* * *
Он говорил взахлеб, сбивчиво и взволнованно, бессмысленно вертя в руках чашку с остывшим чаем и разглядывая блики света, скользящие по фарфоровому ободку.
Северус слушал, прикрыв глаза. Он сидел, опираясь на диванную подушку, и казался подозрительно спокойным. Кипящие эмоции выдавали только сведенные к переносице брови и жесткие складки у рта. Бросив на него мимолетный взгляд, Гарри осознал, что дорогой друг зол, как дьявол.
— Если бы Люциус меня не задержал, — малодушно сказал Гарри, понимая, что пытается отвести гнев дорогого друга в другое русло, — я бы поехал к тебе и…
— Чушь! — Северус распахнул глаза: в антрацитовых зрачках пылала ярость. — Ты бы не поехал ко мне! Ты бы ринулся к Сириусу воплощать в жизнь его шизофренические замыслы! Я могу понять мотивы Люциуса, но затеи Бродяги не пойму и не оправдаю никогда! Тебе приключений захотелось? Адреналина? Ты знаешь, сколько раз Блэк отдыхал в полицейском участке? Я не говорю про Пентонвилль! Его свобода, его кредо — беспредел! И все его мозги тем и заняты, как провернуть какую-то авантюру и уйти безнаказанно от ответственности! Он — мальчишка, который никогда не повзрослеет!
— Мне это нравится в нем, — тихо сказал Гарри. — Я люблю людей, которые… никогда не вырастут. Как Питер Пен.
Северус стиснул зубы и отвернулся.
— Похоже, я для тебя слишком взрослый. Точнее, старый нудный козел, — буркнул он. — А теперь еще и инвалид на костылях.
Гарри повалился ему на грудь, забыв про ребра.
— Не говори так! Ты не инвалид! Я тебя люблю, обожаю, ты, ты! — он едва сдержался, чтобы не зареветь, как пятилетний ребенок. — Я знал, что ты не любишь доктора Блэка! Знал, что ты мне не разрешишь с ним дружить! — жалобно всхлипнул он.
— Хороша дружба! — взвился Северус. — Ты понимаешь, что такое оскорбление
