верю больше в такие вещи! Все, чего я желаю, я добьюсь сам. Ты к своей свободе шел много лет, боролся за право быть собой, а когда получил столько свободы, сколько другим и не снилось, кричишь «Химера!»
— Химера! — заорал Северус, похоже, обращаясь к тающему в воздушной дымке Лондону.
— Северус Снейп врет! — крикнул Гарри. — Он ничего не боится! Только томографа-а- а!!!
— Я боюсь мотоцикла Сириуса! Он рассыпается-а-а!!! Бродяга, ты меня слышишь? Забери свою развалину!
Оба хохотали.
Пилот невозмутимо изучал показания приборов. Очевидно, с высоты пассажиры кричали и не такое. В небе не было барьеров для эмоций.
— Ни на что не надеется и не боится только труп! Глупость твой Дерьмокрит сказал! — объявил Гарри, едва отдышавшись.
— Кит, я много чего боюсь! — неожиданно горячо заговорил Северус. — Ты думаешь, становясь к операционному столу, я спокоен, как удав? Я просто не позволяю страху и беспокойству сожрать меня! Я выключаю все эмоции! Чертов томограф просто был неожиданностью… Когда мне было лет пять, отец напился и закрыл меня в буфете. Я крутился внутри, пытаясь выбраться, свалил буфет дверцами вниз и просидел там почти сутки. Я бы и не вспомнил это, если бы не история с МРТ. Но теперь… Справлюсь и с этим. Не думаю, что мне понадобится твоя компания в капсуле, — улыбнулся он. — Но у меня есть другой страх, — прибавил он, посерьезнев. — Настоящий. Страх с большой буквы.
— Я знаю, о чем ты, — взволнованно сказал Гарри. — Твой страх… я услышал его в твоей музыке.
— О-о, — только и сказал Северус. — А кто говорил, музыка не бывает личной?
Гарри схватил Северуса за руки.
— Перепиши конец своей пьесы! Потому что… Я всегда буду с тобой, — пылко, взахлеб заговорил он, глядя в загадочную глубину темно-карих глаз. — Что бы ни случилось. Верь мне. Не потому, что тут, в небе, хочется делать глупости и давать пустые обещания. Как ты подарил мне себя, так и я дарю себя тебе. Я никуда не денусь, потому что ты... Ты живешь во мне! Невидимо, волшебно! Я никогда не буду свободен от тебя, пока дышу! А если вдруг стану свободен, то задохнусь и умру. Я не мираж, не фантом и не химера! Я живой и настоящий! Хотел сказать тебе про любовь, но это не любовь! Это больше, чем любовь! Оно… оно не вмещается во мне!
Северус молча прижал его к своей груди, улыбаясь и не чувствуя, как по лицу текут слезы.
— Три тысячи футов над землей! — крикнул пилот.
~*~*~*~*~*~
Эпилог. Полгода спустя
Гарри аккуратно припарковал Альфа Ромео возле кафе «Неро», вышел из машины и заботливо убрал салфеткой со стекла голубиное благословение. Раньше молодой человек и не подозревал, что можно влюбиться в автомобиль. С мистером Ромео Гарри возился так часто и с таким удовольствием, что Северус порой подшучивал, порой раздражался и говорил что-то вроде «Хватит его облизывать» и «Меня бы так, мистер Поттер», когда юный автолюбитель увлеченно натирал губкой и без того сверкающие бока своего железного коня. К удивлению Северуса, вождение Гарри освоил легко и быстро, хотя все еще продолжал нервничать, ежедневно добираясь от Кью Гарденс в Южный Кенсингтон на подготовительные курсы при университете.
Хорошее с утра настроение слегка подпортила неожиданная встреча с кузеном Дадли: застряв в пробке на Саут Сиркулэр, Гарри имел удовольствие узреть кузена на дядином Фольксвагене — видимо, Дадли ехал в свою Школу Экономики. Кузен уставился на мистера Ромео взглядом, полным неприкрытой зависти, вместо приветствия крикнул в окошко: «Педикам везет!» — и изобразил нехороший жест пальцем. Как бы спокойно ни относился Гарри к подобным глупостям, слушать пакости от родственников было неприятно. Несмотря на протесты Северуса, часть наследства Гарри настигла семейство Дурслей в виде подарков и денежных переводов, но не похоже было, чтобы породило что-то, даже отдаленно напоминающее благодарность. Размышляя не столько о Дадли, сколько о собственной реакции на встречу, Гарри подумал, что тот не стоит его переживаний. Он выбросил кузена из головы — предстояло встретиться с Роном Уизли, на что тоже нужны были душевные силы. Если бы не данное Молли обещание, Гарри бы не стремился заключить в объятья бывшего брата во Христе.
Он вошел в кафе и огляделся в поисках подходящего места. Хотя Гарри приехал раньше времени, брат Рон уже был здесь, сгорбившись за столиком у окна, с кружкой пива в руке. Если бы не на редкость угрюмое выражение лица, бывший напарник по ударной евангелизации напоминал бы немецкого бюргера: рыжий приятель растолстел и даже несколько обрюзг.
— Привет, — Гарри плюхнулся на сиденье напротив Рона.
— Это ТЫ? — рыжие брови «бюргера» полезли на лоб. — В жизни бы не узнал!
Гарри знал, что ухитрился немного вырасти. Стремление проводить с Северусом больше времени привело к тому, что оба теперь регулярно навещали спортзал в Лондон Бридж. Занятия действовали благотворно: Гарри чувствовал в себе приятную силу и уверенность, и теперь, разглядывая свое отражение в зеркале, больше не видел ни костлявых плеч, ни жалко выпирающих ребер и коленок. Нервную порывистость сменила спокойная грация. Было это следствием спортивных или другого рода упражнений, Гарри не задумывался. Во всяком случае, он полюбил свое отражение. К счастью, до откровенного нарциссизма дело не доходило. Жадное разглядывание его похорошевшего мускулистого тела осталось привилегией дорогого друга.
— Я просто загорел, — улыбнулся Гарри, откидывая назад длинные волосы. Прежде нелепые вихры отросли и соблаговолили лечь в привлекательную прическу. — Мы на Мальдивах были, — он отвел взгляд, опасаясь, что Рон спросит про дайвинг и кораллы. Увы, дайвинг прошел большей частью вовсе не в морских глубинах.
— А-а, — тусклым голосом сказал Рон.
Не переставая улыбаться, Гарри заказал кофе у подошедшего официанта. Рон попросил еще кружку «Фуллера».
Гарри бросил взгляд на объемистый стакан, но ничего не сказал: миссис Уизли уже плакалась, что Рон неумолимо превращается в алкоголика.
— А книжка зачем? — Рон кивнул на книгу у Гарри под мышкой и булькнул пивом.
— Я чуть раньше приехал, думал почитать, пока тебя дожидаюсь, а ты уже тут, — молодой человек положил книгу на стол и любовно погладил ладонью обложку.
— Я тут уже час торчу, — хмуро сказал Рон. — Пока не выпью, на разговоры не тянет.
— Ты же раньше не пил, — огорченно вздохнул Гарри, оглядывая бывшего приятеля: час, проведенный в обществе «Фуллера», даром не прошел. — Даже в Библии сказано «пейте, но не упивайтесь».
— За меня молятся, — Рон шумно отхлебнул еще глоток. — Бог все усмотрит.
— Рон, ты кого дуришь, себя или других? — раздраженно сказал Гарри. — Тебе так удобно, да? А самому слабо прекратить? Бог за тебя пить не бросит! Твоя мама говорит, ты теперь галлонами пиво хлещешь!
Рон сердито сощурил рыжие ресницы.
— Пришел мораль читать? Вали тогда! И без тебя тошно, — он злобно уставился на шапку пены в своей кружке, стискивая стеклянную ручку побелевшими пальцами.
— Рон, — Гарри осторожно коснулся его руки. — Скажи честно, ЧТО тебе тошно? Я… пойму. Я когда-то и сам жить не хотел, если ты помнишь, — мягко прибавил он.
Рон уставился на него невеселыми покрасневшими глазами.
— Я — никто. Ноль без палочки. Все вокруг такие умные, шустрые, — тоскливо сказал он, и у Гарри что-то больно сжалось внутри. — Фред и Джордж открыли церковь молодежную… такую, как у Риддла. Известность, бабло…
«Мошенничество и выкачка денег», — мысленно констатировал Гарри, но продолжал с участием разглядывать бывшего брата во Христе.
— Чарли всем доволен… Исследованиями какими-то занимается… Отец тоже не жалуется… Даже мать какую-то ерунду затеяла. Я думал, она деньги откладывает мне и сестре, а она курсы вязания открыла. Небось, по совету твоего… — Рон скривился и замолчал, отвернув лицо.
Гарри откинулся на стуле и скрестил руки на груди.
— Считаешь, твоя мама не имеет права на свое хобби? — сердито сощурился он. — Ты не хотел ни работать, ни учиться, пошел к харизматам, но деньги с неба не посыпались, и мать теперь должна твое пиво финансировать?
— А чем плохи харизматы? — вскинулся Рон, тряхнув рыжим чубом. — Фред и Джордж знаешь сколько зашибают?
— При чем тут они, — поморщился Гарри. — Речь идет о тебе. Ты не такой… э-э… предприимчивый. Ты даже не знаешь, чего хочешь. Бог ничего за тебя не решит. И тем более не сделает.
Рон опустошил свою кружку и уставился в пространство тусклыми покрасневшими глазами.
— Тебе легко говорить, — мрачно сказал он. — Живешь, как у Христа за пазухой.
Гарри навалился на стол и уставился в веснушчатое лицо бывшего собрата по вере.
— Никогда не говори о том, о чем понятия не имеешь, — сквозь зубы сказал он. — Ты знаешь, сколько я занимаюсь сейчас? У Бога за пазухой не сидят на лекциях, не корпят над учебниками и не помогают по ночам в операционной! А еще спорт и гитара! У меня день по минутам расписан, мистер Уизли!
Рон вытаращил слегка осоловелые глаза.
— Вот теперь я тебя точно не узнаю, — удивленно пробормотал он. За все время их знакомства Гарри ни разу не назвал его «мистером Уизли».
— Разница между нами в том, что у меня есть цель, и я готов отдать ей все силы, — продолжал Гарри, сверля приятеля серьезным взглядом зеленых глаз. — Если ты САМ определишься с тем,
