как руки мужчины осторожно гладят его спину. Это было выше его сил.
— Мы попадем в ад, мистер Снейп! — всхлипнул он.
— Я готов, — пробормотал тот.
Собрав остатки мужества, Гарри в последний раз вдохнул сводящий с ума запах профессорской рубашки и приподнялся на локтях.
— Мы не должны… Нельзя так делать, мистер Снейп, — пролепетал он.
— Почему? — бессмысленно прошептал тот. Его руки скользнули по спине юноши и безвольно упали на коврик.
— Бог… все видит, — тихо сказал Гарри и отодвинулся.
Профессор медленно выдохнул.
— Мне иногда кажется, что вы надо мной издеваетесь, Гарри, — глухо сказал он. — Скажите честно, я вас прошу. Вы. Надо мной. Издеваетесь.
— Нет! — испугался юноша. — Не говорите так, пожалуйста. Я не издеваюсь. Я не знаю, что… Что не так, мистер Снейп?
— Извините, Гарри. Похоже, я отравился запахом азалии, — мужчина закинул руки за голову и закрыл глаза.
— О боже, — взволновался молодой человек. — Давайте уйдем отсюда!
— Здесь отличные осы, — с кривой ухмылкой сказал мистер Снейп.
— Я ее прогнал, — Гарри нервно оглянулся: на ос у него была аллергия, и опухнуть на пикнике на потеху мистера Снейпа ему не особенно хотелось. — Пойдемте в другое место!
— Их больше нет? — с надеждой спросил мужчина.
— Слава Богу, — сказал Гарри.
— Жаль, — вздохнул Снейп. Он вдруг встал и заглянул в сумку. — У нас есть вино. Можно выпить его в лодке. Если вы не считаете это смертным грехом, — прибавил он.
— В Библии сказано: «Пейте, но не упивайтесь».
— Разумно, — буркнул профессор. Он свернул соломенный коврик и положил в сумку. — Станция тут недалеко. Идемте?
— Господи! — воскликнул юный евангелист. — Я забыл у вас дома тетрадь!
— Это ужасно, — покачал головой Снейп. — Без шпаргалки вы не скажете, почему ваш Бог так жесток?
— Он не жесток, — возразил Гарри. — Бог справедлив!
— Вы умеете грести? — перебил профессор. — Ах, да. Вы катались в далеком детстве.
Гарри быстро шел за мистером Снейпом. Юный евангелист не знал, что идет навстречу новым испытаниям, уготованным Богом, а может, самим дьяволом.
На озере Серпентайн Гарри бывал и раньше. Несколько раз он благовествовал здесь с Гермионой и Роном. Все трое чинно прогуливались, скупо кормили лебедей и изредка предлагали людям припасть к «Источнику Любви». Припадать никто не хотел, хотя отдыхающих и праздношатающихся в парке было много. Все выглядели такими счастливыми, будто цветущий Гайд-парк заменил им небесный рай, и совершенно не интересовались красочными брошюрами с печальным ликом Сына Божьего. Взять напрокат лодку никому из троицы евангелистов не пришло бы в голову — удовольствие стоило более ста фунтов.
Лодка была совсем небольшая. Гарри поначалу не придал этому значения. Коварство малогабаритного плавучего средства обнаружилось позже, когда юноша запрыгнул на корму в пришвартованную посудину вслед за мистером Снейпом и обнаружил весьма неутешительную вещь: то ли лодка была слишком коротка, то ли ноги мистера Снейпа слишком длинны, но Гарри и профессор сидели друг напротив друга так близко, что постоянно касались друг друга лодыжками.
Ловко оттолкнувшись веслом от причала, мистер Снейп неторопливо развернул лодку, работая одним веслом, после чего налег на оба, и, послушная плавным и сильным взмахам весел, лодка устремилась на серебристые глубины озера Серпентайн.
Гарри забыл о неудобствах маленького судна. Плыть оказалось так приятно, что его охватил совершенно детский восторг — плаванье в простой деревянной лодке показалось юноше прекрасней, чем памятное ему путешествие на моторке в обществе дяди Вернона, кузена Дадли и ящика пива, — это было его единственное детское воспоминание о лодках.
Закатное солнце мягко скользило косыми лучами по серебристой глади озера, на подернутой легкой рябью воде покачивались лебеди и утки. Гарри нравилось смотреть на птиц — было забавно наблюдать, как горделивый лебедь, важно охорашивающийся и по-королевски выгибающий шею, через секунду нырял под воду, бесцеремонно выставив в небо хвост и смешно перебирая черными лапами. Юноша опустил руку в прохладные струи воды и ловил пальцами маленькие зеленые веточки водорослей.
Как юный евангелист ни боролся с собой, разглядывая уток и лебедей, искушение смотреть, как управляется с лодкой профессор Снейп, было гораздо сильней.
Никогда еще этот человек не казался Гарри таким привлекательным. Длинные черные волосы шевелил ветер, глаза щурились от закатного солнца, и лицо вечно озабоченного кардиохирурга приняло спокойное и даже мечтательное выражение — очевидно, мистеру Снейпу нравилась гребля. Юноша видел, как красиво напрягаются мускулы под черной рубашкой каждый раз, когда мужчина налегает на весла.
Похоже, профессор знал озеро куда лучше, чем Гарри. Он уверенно направил лодку к противоположному берегу, вдоль которого распластались в воде зеленые круглые листья и белые короны озерных лилий.
— Мы высадимся на том берегу? — спросил юноша.
— Нет, — мистер Снейп отпустил весла и они повисли в уключинах, слегка пошевеливаясь в толще воды. — У водяных лилий длинные стебли, мешают грести. Вам здесь не нравится, Гарри?
— Что вы, это самое красивое место на земле! — воскликнул молодой человек. Гарри не покривил душой: в эту минуту он в самом деле так думал.
Самый красивый парк, самое красивое озеро, самые красивые кувшинки и лебеди, и самый красивый… Юноша уставился на мистера Снейпа: тот не сводил с него взгляда.
— Гарри, вас не шокирует, если я разденусь? — неожиданно спросил он. — Нам не стоило надевать черное, оно притягивает солнце.
Гарри проглотил комок в горле.
— Я тоже могу вызвать полицию, мистер Снейп, — попробовал отшутиться он.
— Боюсь, здесь этот номер не пройдет, — фыркнул профессор. — Ваши слабые крики о помощи никто не услышит.
Гарри смущенно улыбнулся и попытался сделать вид, что не смотрит, но бес любопытства буквально толкал его изнутри. Мистер Снейп невозмутимо снял рубашку и положил ее на край скамьи. Юный евангелист почти перестал дышать. Тогда, в полумраке профессорской прихожей, он был так ослеплен борьбой с бесовщиной, что не рассмотрел как следует тело искусителя. Сейчас дьявол услужливо давал ему шанс.
Что такого особенного было в обнаженной мужской груди, юноша не знал. Но это «что-то» притягивало его до дрожи, до умопомрачения, до потемнения в глазах. Глядя на бледную грудь с темными ареолами сосков, юный христианин подумал, что наверняка в аду и то легче: он на секунду представил себе, что касается языком одной такой маленькой коричневой бусинки. Спящий грех приподнял голову, и Гарри едва ли не до крови закусил губу. Волнение юноши было так велико, что не осталось незамеченным.
— Так я и думал, — мрачно сказал Снейп и потянулся за рубашкой. — Я порчу целомудренный пейзаж.
— Нет, нет, — Гарри схватил его за руку. — Не надо! Наоборот! Вы… Пожалуйста, — он окончательно смутился и покраснел. Слова «Вы очень красивый, мистер Снейп» застряли у него в горле. Глупо говорить такие вещи, подумал он.
Смотреть на нахмуренное лицо Северуса Снейпа было выше его сил. Выход был найден мгновенно.
— Я тоже буду портить пейзаж, — сказал он и быстро стащил через голову свою футболку.
В следующую минуту Гарри бы дорого дал, только бы понять, о чем думает мистер Снейп. По лицу мужчины пробежала целая гамма едва уловимых эмоций. Он улыбнулся какой-то болезненной улыбкой, значение которой юноша разгадать не мог.
— Мы… выпить собирались, — внезапно севшим голосом сказал он.
Профессор вытащил из сумки бутылку красного вина и штопор. Пошарив рукой в сумке, он опять нахмурился.
— Миссис Уизли решила, что стаканы нам ни к чему. Я ей это припомню, — буркнул он, ввинчивая штопор в пробку.
— Будем пить с горла? — спросил Гарри.
— Похоже на то. Вы первый.
— Нет, вы.
— Я могу вас заразить, мистер Поттер.
— Чем, мистер Снейп?
— Ядом. Ядом желания.
— Думаете, я не ядовитый? — в глазах Гарри заплясали зеленые бесенята. Он чувствовал, что беседа принимает двусмысленный оборот, но остановиться не мог.
— Вы меня уже отравили. Давно, — пробормотал Снейп. Он протянул ему бутылку: — Пейте. У вас нулевой гемоглобин.
Гарри взял бутылку, и, неотрывно глядя в черные бархатные глаза мистера Снейпа, сделал глоток. Отсутствие навыков питья из горлышка дало о себе знать мгновенно: по его груди тут же потекла темно-красная струйка вина.
Опомниться он не успел — мужчина окунул руку в воду и медленно провел мокрыми пальцами по его груди, стирая лиловый след. Юноша на секунду закрыл глаза. Очевидно, он, Гарри Поттер, чем-то болен. Простое прикосновение доводило его до дрожи.
— Теперь вы, — хрипло сказал он, мечтая, чтобы его визави постигла та же участь. Как ни странно, профессор ухитрился не пролить ни одной капли.
— Вы мне что-то обещали, Гарри, — напомнил мистер Снейп. — Ответить на вопросы.
Юный христианин тяжко вздохнул. О страданиях говорить не хотелось. Сейчас он был так непростительно счастлив.
— Понимаете, я все равно не могу не опираться на Библию, — сказал он. От сиденья на деревянной скамье у него затекла спина, и Гарри сполз на дно лодки, упершись спиной в перекладину. Размеры суденышка были невелики, и юноша оказался сидящим между ногами мистера Снейпа. Тот смотрел на него сверху вниз, и на губах его блуждала странная улыбка.
— Я думаю, что во всем виноват первородный грех. Из-за
