него наш мир был отдан во власть дьяволу, и тот наслал на людей страдания. А Отец добр, ведь он наш отец, он любит нас. Наши страдания на земле временны, а потом… Он заберет нас в светлый рай, и там не будет боли… Не будут умирать дети. Никто не будет мучиться и страдать. Кроме тех, кто отправится в ад, конечно, — он поднял на мистера Снейпа доверчивый взгляд зеленых широко распахнутых глаз.
— О, брат мой Гарри… — покачал головой профессор. Он наклонился к юноше, опираясь руками о борта лодки. Его лицо было в нескольких дюймах от лица молодого человека. — Скажите, неужели Богу мало того ада, что мы имеем на земле? Зачем создавать филиал того кошмара, который Он широким жестом предоставил нам здесь? Вечный, работающий без перерыва филиал? Кто автор замечательного проекта под названием ад? Господь, не так ли?
— Бог создал ад для дьявола и его приспешников, — блеснул эрудицией Гарри. — А люди туда попадают лишь те, кто не принимает Христа своим Господом и Спасителем.
— Пусть так, — промурлыкал профессор. — Давайте оттолкнемся от вашей идеи. В рай попадут только те, кто приняли Христа? А вы знаете — в процентном соотношении — сколько на земле христиан по сравнению со всеми остальными людьми планеты?
— Не знаю… Сколько?
Голова Гарри кружилась от близости мужского тела.
— Примерно тридцать процентов. Отсюда вывод — семьдесят процентов населения Земли Господь твердой рукой направляет в ад. На вечные муки. Навсегда. Это вяжется с вашими представлениями о божьей доброте? Если бы у вас было десять детей, вы бы смогли семерых из них обречь на мучения? Да хотя бы одного? Вы бы посмели считать себя после этого хорошим отцом, Гарри?
Юноша нахмурился. О таком большом количестве этапируемых в ад он не подозревал. С тяжелым вздохом он отпил глоток вина и задумчиво вытер губы пальцами.
— Господь сказал: «Много званых, но мало избранных», — вспомнил он.
— И вы не считаете, что это жестоко? Семьдесят процентов населения, болея и умирая в муках, попадут вдобавок ко всему в огненную геенну на веки вечные? Разве не жестоко?
Гарри посмотрел в загадочную глубину антрацитовых глаз.
— Жестоко, — хрипло сказал он.
Профессор внезапно взял лицо юноши в ладони и притянул к себе — так близко, что тот почувствовал на своих губах его дыхание. Черные глаза проникли в зеленые до самого дна.
— На моих руках умирают люди, я каждый день вижу распад, разложение и смерть! Муки, которые невозможно описать словами! И если допустить, что есть некая разумная сущность, которая позволяет это, надо признать честно, что эта сущность — чудовище! Жестокое, бессердечное, мстительное, ненавидящее людей! Либо оно не имеет разума, либо оно не существует, либо оно непознаваемо настолько, что судить о нем мы не можем! Но нельзя приписывать этой сущности человеческие качества, такие как доброта, любовь, милосердие! Это ложь!
Гарри разрывала сотня противоречивых ощущений. Теплые ладони мистера Снейпа, касающиеся его лица, лишили его последних остатков воли. Нежность прикосновений не сочеталась с голосом обвинителя и жестокостью слов мужчины.
Будто опомнившись, мистер Снейп убрал руки, скользнув ладонями по его груди. Гарри казалось, воздух между ним и профессором сейчас заискрится от напряжения.
— Вы совсем не пьете, мистер Снейп, — попытался разрядить атмосферу молодой человек. — Я уже полбутылки выпил.
— Я практически не пью, — покачал головой тот. — Это для вас, Гарри. Вы… вы вообще едите что-нибудь или только Духом Святым перебиваетесь?
— Я худой и страшный. Знаю, — буркнул Гарри и приложился к бутылке, чтобы скрыть смущение.
— Худой — согласен, — мужчина провел кончиками пальцев по плечу юноши. Гарри посмотрел на мистера Снейпа широко распахнутыми глазами, но ничего не сказал, совершенно опьяненный не столько вином, сколько мимолетными прикосновениями искусителя.
— Я думаю, что чудовище, которое допускает зло, все-таки дьявол, — сказал он, пытаясь отвести излишнее внимание от своей скромной персоны.
— А разве не Бог создал дьявола? — возразил Снейп. — Бог создал дьявола, позволил ему управлять миром, мучить людей и поддерживать вечный огонь геенны. Судя по всему, дьявол Богу нужен, без него добрый Отец просто не в силах обойтись. Вопрос, ЗАЧЕМ Богу дьявол?
— Дьявол — это секатор в руках Творца, срезать гнилое и погибшее, — вспомнил Гарри слова пастора Дамблдора.
Профессор покачал головой.
— Дьявол — это инструмент в руках церкви. Самый мощный рычаг, управляющий человеком — страх. Не будь так называемого дьявола, никто бы и не подумал обратиться к Богу, брат мой Гарри. Богобоязненность — это страх перед дьяволом и ничего больше.
— Я не умею спорить, — вздохнул Гарри. — А с вами вообще невозможно говорить, мистер Снейп. Вы все переворачиваете с ног на голову.
— С головы на ноги, — поправил профессор. — Ну что, вам не надоело еще?
— Вы о Боге?
— О лодке. У меня уже спина затекла, — сказал он, слегка потянувшись и выгнувшись в пояснице. Гарри чувствовал, что еще немного — и ему придется броситься в озеро остужать бесовской жар: казалось, если он сейчас же не коснется этой бледнокожей нежной груди, не проведет пальцами по волосам на середине живота искусителя — наверное, они не такие мягкие, как его, Гарри, волосы, — если не попробует на вкус хотя бы один светло-коричневый кружочек соска, то обезумеет вконец. Возможно, мистер Снейп был прав — в вине был яд желания. Шутка оказалось правдой.
Мужчина поправил весла в уключинах и сделал несколько неторопливых взмахов. Гарри облизал пересохшие губы: лицезреть гребца без рубашки оказалось выше его сил.
Юный христианин скорчился на скамье, пытаясь не выдать себя с головой. Он честно попытался отвлечься на уток и лебедей, но вид беззаботных водоплавающих не принес облегчения. Внезапно его осенила идея.
— Мистер Снейп, — охрипшим голосом попросил он. — А можно мне попробовать погрести?
— Я удивляюсь, почему вы раньше не попросили, — хмыкнул Снейп. — Садитесь на мое место. Только не переверните лодку, я не любитель плавать в ботинках.
Лодка была такая маленькая, что при попытке поменяться местами произошел очередной конфуз. Перелезая через скамью, Гарри зацепился ногой за сумку для пикника и наверняка полетел бы в воду, если бы профессор не подхватил его рукой поперек живота и не притянул к себе. Коварный спаситель воспользовался преимуществом и придержал спасенного чуть крепче и чуть дольше, чем нужно. Добравшись, наконец, до носа лодки, юноша весь пылал от стыда и мучительного жара: прикосновение голой спиной к животу мистера Снейпа окончательно подорвало его способность здраво рассуждать.
Тщетно пытаясь сохранить лицо, Гарри ухватился за весла и попытался повторить казалось бы простые движения гребца. К его удивлению, весла застряли в толще воды, и юноше едва удалось провернуть их. Лодка дернулась, не желая плыть.
— Постойте, — сказал Снейп. — Неправильно.
Он перебрался с кормы на нос, отчего лодка угрожающе наклонилась.
— Вытащите весла из воды. Ноги вытяните, упритесь в скамейку, — скомандовал он.
Ноги вытягивать было некуда, пришлось протянуть их между ногами мистера Снейпа.
— Вы неправильно держите весла, поверните их перпендикулярно воде.
От волнения Гарри крутил веслами как попало и делал беспорядочные рывки.
Господин инструктор не выдержал. Он обхватил своими ладонями руки юноши, поворачивая его запястья в правильную позицию.
— Давайте вместе. Почувствуйте мои руки. Почувствуйте характер движения.
Это было совершенно излишним. Гарри чувствовал за семерых.
Усилиями четырех рук весла погрузились на нужную глубину и под правильным углом, и Гарри ощутил, как плотно и сильно толкают лопасти толщу воды. Лодка плыла!
— Получается! — обрадовался молодой человек.
Мистер Снейп с сожалением убрал руки, и юноша понял, что жестоко ошибся: без направляющих рук инструктора по гребле весла вновь перестали слушаться, лодка замедлила ход и стала разворачиваться в ненужном направлении.
— Без вас не выходит, — огорчился Гарри.
Мужчина вздохнул и опять положил руки поверх пальцев юноши, вцепившихся в весла. Он неотрывно глядел в смущенное лицо начинающего гребца, и не похоже было, что происходящее за бортом его сильно волновало.
— Не нужно смотреть на весла, просто почувствуйте, — опять сказал Снейп.
То, что чувствовал Гарри, он бы не смог описать. Мистер Снейп стоял на коленях, сжимая бедрами вытянутые для упора ноги гребца. Ткань его узких светлых джинсов натянулась так, что, казалось, фирменное изделие Роберто Кавалли сейчас просто треснет по швам. Юноша чувствовал себя не лучше. Мешковатые джинсы уже не способны были скрыть размеров греха. Руки окончательно перестали повиноваться, он перестал грести и застыл, беспомощно глядя на мистера Снейпа. Что послужило толчком к дальнейшему развитию событий, осталось неизвестным. Во всяком случае, Гарри не сделал ничего предосудительного. Продолжая глядеть в затуманенные глаза своего визави, он облизнулся.
Очевидно, для бесов профессора Снейпа это оказалось последней каплей.
Он наклонился к молодому человеку и прижал его к себе, судорожно шаря ладонями по голой спине.
— Гарри, я не могу больше, — выдохнул он.
Черные глаза молили о милосердии.
Юноша дрожал. Мыслей не было. Он плавился в огне, в диком, первобытном желании, понимая, что еще секунда — и сила желания разорвет его изнутри, сметет все доводы, сломает
