Одни из самых лучших — и самых обличительных — снимков были сделаны самой Дэзи. Даже будучи девочкой и имея самую простенькую фотокамеру, она делала большие успехи в искусстве фотографирования. Став подростком, она наблюдала за закатом брака родителей через объектив видоискателя. На совместных фотографиях Грег и София выглядели на первый взгляд как любая другая пара, но всегда имелась какая-то настораживающая деталь вроде руки, слишком крепко сжимающей ручку сумочки, или напряжения, возникающего при соприкосновении плеч.
Наконец, София и Грег как пара полностью исчезли с фотографий. Если они и появлялись оба на одной фотографии, то всегда были разделены целой толпой родственников или друзей. Могли ли они что-то сделать тогда? Стремились ли к этому? Или это разрушение семьи было таким же неизбежным, как разрушение скал, постоянно омываемых волнами? София всегда будет тосковать по некоторым аспектам семейной жизни. Например, по счастливым лицам домочадцев, когда все собираются за одним столом, или спускаются на санках с горы, или наряжаются перед походом в театр. Однако София вынуждена была признать, что никогда не будет скучать по многим другим моментам. Например, по сковывающему чувству в груди, когда, просыпаясь по утрам, она пыталась незаметно выбраться из постели, не разбудив Грега. Или по печальным складкам, образовывающимся в уголках его губ, когда он думал, что она на него не смотрит. Или по тому, как отчаянно Макс старался вести себя так, будто ничего особенного не происходит, а Дэзи пыталась добиться от взрослых хоть какого-то ответа любыми способами.
Услышав легкий шум, София подняла голову и увидела свою дочь, все еще облаченную в парку и ботинки.
— Привет, мам, — сказала девушка, откидывая капюшон.
— Привет. — София отерла слезы с лица. Она и не заметила, что плачет. — Я уединилась здесь, чтобы проверить электронную почту и дать Логану возможность побыть наедине с сыном. Я вовсе не собиралась шпионить.
Дэзи бросила взгляд на открытый фотоальбом на чертежном столе:
— Мне нечего скрывать. Что смотришь?
— Семейный альбом.
София пролистала последние страницы. На предпоследней странице она увидела снимок, на котором были запечатлены они вчетвером, стоящие на плавучей платформе в лагере «Киога» летом два года назад, на праздновании пятидесятой годовщины свадьбы Чарльза и Джейн Беллами. Грег с детьми провели в лагере все лето, в то время как Софии пришлось совершить много деловых поездок. На фотографии она предстала женщиной, которой некомфортно в собственном теле и которая не вписывается в компанию. Улыбающиеся Грег, Дэзи и Макс были загорелыми, с обветренной кожей и растрепанными волосами. София же, напротив, была бледна от постоянного пребывания в помещении и облачена в отутюженные шорты- бермуды и наглухо застегнутую кофточку.
Далее были помещены фотографии, сделанные год спустя на другом торжестве семейства Беллами — свадьбе Оливии. Все четверо были одеты торжественно и явно нервничали, хотя и по хорошему поводу. Позднее в тот день у Дэзи начались роды, и на недолгое время перед чудным появлением на свет Чарли семья вновь собралась вместе. Но это было временно.
— Что это был за день! — пробормотала женщина.
— Для всех нас. — Дэзи задержалась на снимке, запечатлевшем ее рукопожатие с отцом. Фотографом выступала сама София. — Папа очень помог мне тогда.
— Я не удивлена, — призналась София. Грег безропотно посещал вместе с Дэзи курсы для будущих матерей, намереваясь поддерживать дочь в этот важнейший для нее период жизни. — Расскажи мне подробности. Ты никогда не хотела, чтобы твоим помощником в родах была я?
Девушка нахмурилась:
— Но ты же была за границей. Я знала, что ты не сможешь все бросить и шесть недель ходить на занятия вместе со мной.
— Ты знала?
— Ну, предполагала. Ведь ты бы этого не сделала, правда, мам? Или все же сделала бы?
София отвела взгляд, полностью сосредоточив внимание на капле воды, упавшей на оконное стекло с сосульки. Она упрямо дожидалась, пока капелька не скатится вниз.
— Я правда не знаю, — призналась она. — Как жаль, что ты не обратилась ко мне тогда.
Теперь София смотрела на последнюю в альбоме фотографию, на которой она и Грег неловко стояли с двух сторон от Дэзи, держащей на руках малыша. Женщина вдруг испугалась, что ее дочь так и не усвоила у своих родителей главный в жизни урок — всепобеждающую силу любви.
София захлопнула альбом.
— Как бы мне хотелось, чтобы эти фотографии рассказывали совсем другую историю. Я прежде не понимала… не понимала, что ты все замечаешь, что наши проблемы проецируются и на тебя тоже. Ты ведь все знала, да? С первой минуты?
— Ну да.
— Мне очень жаль. Как бы я хотела, чтобы твои воспоминания были иными…
— Мне важны любые воспоминания, мам, и хорошие, и плохие. Почему бы и нет?
София обняла дочь и прикрыла глаза. Хотя сейчас они обе были взрослыми женщинами, София почувствовала, как годы несутся вспять. Она снова видела Дэзи сначала хрупким новорожденным младенцем, потом смеющейся маленькой девочкой, которая незаметно превратилась в независимую девушку.
— Я тоже помню все до мельчайших деталей, — прошептала София. — Каждую минуту.
Отступив на шаг, Дэзи улыбнулась:
— Я сейчас подумала о том дне. Мы тогда провели с тобой вместе очень много времени, чего не случалось с тех пор, как я училась в восьмом классе.
Это признание дочери было и горьким, и сладким одновременно.
— Ты что же, высчитывала?
— Просто обратила внимание. Но я всегда гордилась тобой. И Макс тоже, хотя мы не всегда демонстрировали свои чувства. Мы оба отлично понимали, что работать в Международном суде гораздо важнее, чем состоять в каком-нибудь дурацком школьном комитете.
— Но я так мало уделяла вам внимания.
— Нас с Максом постоянно окружали люди. Не волками же мы воспитывались!
— Ненавижу свои постоянные отлучки! Как жаль, что я не разделяла с вами каждый день жизни. Возможно, если бы я это делала, для тебя все сложилось бы по-иному.
— Мам, послушай. Мои ошибки — это только мои ошибки, а не твои, или папины, или чьи-нибудь еще. — Девушка сняла куртку и повесила ее на спинку стула. — Похоже, ты недостаточно занята.
— Что ты имеешь в виду?
— Тебе нужно еще чем-то заняться, и тогда у тебя не останется времени, чтобы волноваться по пустякам. Твой переезд сюда можно сравнить с замедлением автомобиля, который до этого несся на бешеной скорости.
— В этом-то все и дело.
— Ты могла бы заниматься и еще чем-то помимо заботы обо мне и Максе. Ты же адвокат, так?
— Я не практикую.
— Но могла бы, если бы захотела.
— И что ты предлагаешь?
— Я хочу, чтобы ты была счастлива в Авалоне. Ну и конечно же я хочу, чтобы ты осталась здесь жить. Выполняя работу, которая тебе по душе, ты почувствуешь себя счастливой.
— Я счастлива…
— Когда помогаешь другим людям, а не только мне. Я не хочу становиться твоей единственной заботой. Позвони дяде Филиппу.
Филипп — это брат Грега.
— Зачем, ради всего святого, мне это делать?
— Он волонтер в торговой палате и знает практически всех в городе. Он может познакомить тебя с
