заверил меня, что, на мое везение, в Баттлфорде есть врач.
Пухлые щечки Клары вспыхнули при этом косвенном упоминании о ее беременности, и голос ее понизился до шепота.
– Понимаете, мистер Флетчер и я поженились позже, чем это обычно случается, и, учитывая мой возраст, я немножко волнуюсь.
– Я уверена, что в Баттлфорде есть прекрасная клиника и первоклассная больница. – Пейдж тепло улыбнулась Кларе, довольная тем, что может успокоить эту робкую необыкновенную женщину в чем-то, в чем она была специалистом. – Нынче множество женщин не торопятся заводить детей, – продолжала она. – Вы никогда не поверите, сколько у меня пациентов, перешагнувших за тридцать. Два года назад у меня лежала женщина, которой исполнилось пятьдесят. Но сейчас сделаны такие успехи в медицине и в уходе за новорожденными, что риск минимален. Я принимала роды у немолодых матерей не меньше, чем у двадцатилетних.
– Я понимаю. Как это… многообещающе, мисс Пейдж.
Было очевидно, что Клара считает всякий разговор о деторождении неуместным.
Как может женщина, подумала Пейдж, рожать, когда она так нервозно настроена?
Пейдж, разочарованная, прекратила этот разговор, и наступило молчание, нарушаемое только скрипом фургона и топотом лошадиных копыт. Солнце поднялось выше, и жара усилилась. Даже ветер стал горячим, и Пейдж начала мечтать о каком-нибудь холодном напитке. Голова болела все сильнее, наверное, потому, что она сегодня ничего не ела. Но даже если бы по дороге встретился ресторан, подумала она мрачно, у нее все равно не было с собой ни кредитной карточки, ни одного цента наличными.
Наконец они остановились для короткого ланча. Задняя стенка фургона откидывалась и создавала тень для содержимого плетеной корзинки, которую достала Клара.
Пейдж не веря своим глазам смотрела на еду, которую Клара выкладывала на чистую, в красную клетку скатерку. Как бы она ни была голодна, все это выглядело отнюдь не аппетитно.
Появилась холодная печеная картошка, холодная фасоль и черствые круглые крекеры. Клара выложила еще сухое жареное мясо, про которое Пейдж подумала, что это говядина, но Клара объяснила ей, что это мясо антилопы.
– Сержант Камерон подстрелил ее два дня назад. Большая удача, потому что мы остались совсем без мяса. Я засолила его, так что оно хорошо сохраняется.
Пейдж ей поверила. Она взяла один кусочек и с трудом его проглотила, таким он оказался жестким и соленым.
Не было ни сыра, ни масла, ни салата, ни холодной содовой или пива, ни термоса с кофе – ничего из того, что Пейдж считала обязательным для пикника.
Она решила, что они, видимо, очень бедные люди. Как это благородно с их стороны, что они делятся с ней всем, что имеют.
Мужчины ели с откровенным аппетитом. Пейдж взяла себе фасоль и картофель и решительно жевала крекер, отказавшись от засоленного мяса. Она подумала, что кто-то должен тактично объяснить Кларе, что такое обилие соли в еде представляет собой опасность, но Пейдж не хотелось обижать ее. Клара была дружелюбна и старалась, чтобы все ели побольше, особенно Пейдж.
Каждый из них получил по кружке той самой тепловатой и грязной воды из фляги, из которой сержант Камерон поил ее раньше, и Пейдж не веря своим ушам слушала разговор двух мужчин.
– Сержант Камерон, за последнее время были стычки с индейцами?
Тео уминал при этом вторую тарелку с едой.
– Ничего особенно тревожного. Индейский агент сообщил, что шестьдесят воинов несколько недель назад бежали из резервации Повелителя Грома, но мы выследили их и заставили вернуться.
Пейдж не могла поверить в то, что слышала.
– Это отвратительно! – вырвалось у нее. – Я полагала, что исконные жители могут свободно приезжать и уезжать,
Разговор оборвался. Вновь они трое обменялись странным взглядом, значение которого она не понимала, и Пейдж потеряла терпение.
– Наверняка даже вы слышали о правах аборигенов, – разозлилась она. – Неудивительно, что все эти проблемы обсуждались несколько лет назад в Квебеке, если вы занимаете такую позицию в отношении индейцев.
Никто ей не ответил. Мужчины выглядели смущенными, и даже Клара избегала смотреть ей в глаза.
Прошло несколько тяжелых минут молчания, потом Клара деликатно дотронулась до руки Пейдж.
– Вы не хотите немного прогуляться со мной, мисс Пейдж?
Пейдж потребовалось одно мгновение, чтобы догадаться, что Кларе, вероятно, нужно в туалет. Пейдж тоже это было нужно, и они отошли от фургона на достаточное расстояние и прикрыли друг друга своими широкими юбками, пока другая приседала в траву.
Вернувшись в фургон, Клара вытерла тарелки и приборы и, к удивлению Пейдж, старательно вычистила их песком, прежде чем уложить в корзину, и в тот же момент сержант Камерон тронул их опять в путь.
Пейдж оставила всякие попытки разобраться в том, что происходит. День был жаркий, сухая, пылающая жара, лишающая тело и голову всякой энергии, притупила ее чувства, и к тому же ее начало слегка подташнивать. Открытая прерия расстилалась куда ни глянь, и ко второй половине дня Пейдж перестала оглядывать горизонт в поисках мачт электропередач, или машин, или строений.
Она и Клара, обессиленные и помятые тряской дорогой, то и дело слезали с фургона и шли рядом с ним, но вскоре сержант Камерон попросил их вернуться на облучок; из-за них фургон ехал медленнее, а он был озабочен тем, чтобы поскорее добраться до Баттлфорда.
Солнце склонялось к горизонту с агонизирующей медлительностью, туманная дымка затягивала прерию. Пейдж пребывала в каком-то оцепенении, она и не спала, и не бодрствовала, когда раздался веселый крик Камерона:
– Баттлфорд впереди, мистер Флетчер! Мы благополучно доехали.
Она выпрямилась и протерла глаза, чтобы разглядеть город, и вся затрепетала, когда фургон въехал на холм и перед ней открылся вид на поселение.
Этого не могло быть! Головокружение и тошнота заставили Пейдж схватиться за борт фургона, неуверенность и непонятность, которые она испытывала весь день, обострились до такой степени, что она могла снова потерять сознание.
Внизу под ними расстилалась глубокая зеленая долина, раскинувшаяся между реками Саскачеван и Баттл, место, где, как знала Пейдж, должен находиться небольшой шумный город Баттлфорд. Но города не было. Не было огней, не видно было рекламы мотелей и ресторанов, не видно машин, не существовало даже улиц, по которым они могли бы ездить.
Современный город, который Пейдж весь день ожидала увидеть, не существовал, вместо него около реки ютился магазин Компании Гудзонова залива, салун и разбросанные в беспорядке деревянные домишки. Одно здание было более впечатляющим – двухэтажный дом на склоне холма.
– Это правительственное здание, – объяснил Роб, заметив, как она рассматривает этот дом. – В восемьдесят втором они перевели местное правительство в Реджину, так что теперь оно пустует.
Пейдж не помнила, слышала ли она что-нибудь об этом, но она была слишком ошеломлена открывшимся видом, чтобы как-то отозваться.
Они переехали по непрочному деревянному мосту через реку Баттл, и сержант Камерон направился к частоколу из бревен, вбитых в землю. Тяжелые ворота были распахнуты.
Внутри ограды Пейдж увидела большое двухэтажное здание из тесаных бревен, о котором Роб сказал, что это резиденция инспектора Морриса, командира форта. На большой площади, по ее окружности, стояли другие дома, тоже деревянные, но менее внушительные, а в центре виднелось пятнадцать или двадцать индейских вигвамов. У небольших костров тут и там сидели люди, завернувшиеся в одеяла, в штанах из оленьей кожи. В воздухе стоял запах жарившегося мяса.
Повсюду были люди, главным образом мужчины.
Многие из них были в ярко-красных мундирах и черных начищенных ботинках. Некоторые вели в поводу
