книги, надеждою имущия быти вечные душам хотящим спастися пользы; то святыне вашей, яко имущему о сем ревность Божию, не подобает ли и толикое число денег всеусердне иждити на стяжание такового безценного духовного сокровища, не точию же сие, но аще бы возпоследовала нужда, то не подобает ли и душу свою за стяжание онех, ближняго ради пользы, положити, воистину подобает. И аще на создание странноприимницы каменные, с покровом железным, толико положили есте иждивение: то не подобает ли несравненно большее иждивение на стяжание предреченных книг, вечные ради своея и ближняго пользы, положити. Но понеже весть ону о печатании книг предреченных не мню быти неистинну, но всеистинну: того ради и святыня ваша избавитеся от толь великого за преписание онех иждивения, но точию следует меньшее предреченное на купление таковых книг положити иждивение, якоже подробну о сем написах. Аще ли же и сего отнюдь никиим же образом, аще бы и вседушно восхотели, не возможно будет святыне вашей сотворити, или за крайнюю и последнюю совершенную монашескую Христоподражательную вашу нищету, или и за иные некоторые благословные вины, или за обстояние времене: то не осудит вас Господь, яко произволивших всеусердне сие сотворити, но не возмогших. И аще сие случится, то молю вас всеусердно Господа ради, поне сего последняго уже моего не презрети совета: весть ону о послании в Венецию к выпечатанию отеческих эллинногреческим языком книг представите лицам онем, о нихже мне возвещаете: тии же, яко Боговдохновеннии мужие и ревность Божию неизреченную к таковым книгам имущии, по выпечатании онех, преудобнейше, яко многомогущии, могут получити тые, и по всеистиннейшем на словенский язык преведении печатию издати, и тогда уже и святыня ваша от предреченного иждивения избавльшеся, возможете с Божией помощию удобнее оные стяжати, и тако исполнится и самою вещию превожделенное о стяжании таковых книг желание ваше. Молю же святыню вашу, писание мое ответное к его Преосвященству, аще подаст вам руку, сами отвезите, в нем же о вине неприслания к святыне вашей книг, и о предреченной вести послания книг онех к выпечатанию, и моление к его Преосвященству, да возблаговолит увещати святыню твою послушати моего писанного к вам совета, писано есть, а ино ничтоже; сего ради не усумневайтеся сами отвезти оное, и преподати его Преосвященству, к егоже мысленне припад святым стопам, всесмиреннейше со всем моим собором кланяяся, святую его и благословящую лобызаю десницу.
Извещаю духовно святыни вашей, яко о издании печатию книг отеческих якоже эллинногреческим, тако и словенским языком, и радостию и страхом одержим есмь. Радостию, яко всеконечному забвению не будут уже преданы, и яко ревнителие удобее возмогут стяжавати оные: страхом же, бояся и трепеща, да не како обще не точию иноком, но и всем православным христианом, якоже и прочия книги, аки продаваемая вещь, предложены бывше, от них самочинне без наставления искусных деланию умные молитвы научившимся, возпоследует прелесть, виною же прелести да не возпоследствует хула от суетоумов на святое сие и пренепорочное, от премногих и великих святых отец свидетельствованное дело. Якоже и самым делом во дни наша случися, яко один инок, философ суеумный, увидев яко некоторым ревнителем сея молитвы, аще и не по разуму, привозпоследова, за самочинение их и за невеждное наставление неискусных молитвы сея наставников, некая прелесть, не возложив вины ва самочиние и неискусное наставление, толико, диаволу его подвигшу, вооружися хулою на святую сию молитву, яко и древних оных треклятых еретиков Варлаама и Акиндина, хуливших сию молитву, несравненно превзыде: толико бо страшные и срамные хулы, ни Бога бояся, ни человек срамляяся, на святую сию молитву и на ревнителей и делателей ея подвиже, яко и слуху человеческому целомудренному нестерпимы суть: еще же и на ревнителей молитвы сея толь превеликое гонение воздвиже, яко нецыи, оставльше вся, в страну сию прибегоша, и живут в ней на пустыни богоугодно, нецыи же, малоумни суще, от его развращенных словес до толика безумия приидоша, яко и книги своя некоторые отеческие в единой реце, якоже слышахом, привязавше к ним плинфу потопиша. И до толика возмогоша его хулы, яко нецыи под неблагословением запретили быша книг отеческих не читати. Егда же, не довлеяся устными хулами, умысли тые писанию предати, тогда Божиим наказанием обема ослепе очима, и пресечеся таковое его богоборное намерение. Сего убо, якоже предрекох, боюся и трепещу, да не возпоследствуют самочинником прелести; прелестем же хулы, хулам же усумневание о учении Богоносных отец наших, иже о молитве сей сами благодатию Пресвятого Духа самим делом и искусом научившеся, и подвижников, со всякнм смиренномудрием на делание сея нудитися усердствующих Богомудре учат.
Книги отеческие, паче же яже о истиннем послушании, и о трезвении ума и безмолвии, о внимании же и молитве умней, сиречь в сердце умом совершаемей, единственне единому точию монашескому чину приличны суть, а не обще всем православным христианом. Сего ради Богоноснии отцы, о молитве сей учаще, начало ея и основание непоколебимое послушание истинное глаголют быти, от него же истинное рождается смирение, смирение же хранит подвизающегося в ней от всех прелестей, самочинником последующих. Послушания же истинного монашеского и совершенного во всем воли своея и разума отсечения мирскому народу стяжати отнюдь не возможно. И како возможно будет мирским людем без послушания, по самочинию, ему же прелесть последует, на толь страшное и ужасное дело сиречь на таковую молитву, без всякого наставления нудитися, и убежати многоразличных и многообразных прелестей вражиих на молитву сию и подвижников ея прехитростне наводимых. Отнюдь не возможно. Толь страшна есть вещь сия, сиречь молитва, не просте умная, сиречь умом нехудожне совершаемая, но художне умом в сердце действуемая, яко и истиннии послушницы, волю свою и разсуждение пред отцы своими, делания молитвы сея истинными и преискусными наставники, не точию отсекшии, но и совершенно умертвившии, всегда в страсе и трепете суть, боящеся и трепещуще, да не постраждут в молитве сей некую прелесть, аще и Богом всегда храними суть от нея, за истинное смирение свое, еже благодатию Божиею истинным послушанием своим стяжаша. Кольми паче мирским людем, без послушания пребывающим, аще бы точию от единого чтения таковых книг понудилися на сию молитву, страшно есть, да не впадут в некую, самочинною начинающим последующую, прелесть. Молитва сия художество художеств от святых нарицается; и кто может ея без художника, сиречь без искусного наставника, научитися. Молитва сия меч есть духовный на заклание врага душ наших, от Бога дарованный: но неискусне действующему им страх есть, да не будет самого себе на заклание. Молитва сия во иноцех точию, наипаче в странах Египетских, аки солнце просияваше, такожде и в странах Иерусалимских, и в Синайстей горе и Нитрийстей, и в Палестине на многих местех, и на иных многих местех, но не повсюду, якоже является от жития святого Григория Синаита, иже всю святую гору обшед, и прилежно делателей сея молитвы поискав, отнюдь никогоже обрете в ней, поне малое ведение о молитве сей имущего. Отсюду явственно есть, яко аще в таковом святем месте ниединого такового святой сей обрете, то и на многих местех во иноцех делание сея молитвы неведомо бяше. А идеже и действовашеся, и аки солнце просияваше во иноцех, то и тамо делание молитвы сея, аки тайна велия и неизреченная, Богу единому и делателем ея ведомая, храняшеся: мирскому же народу делание молитвы сея отнюдь неведомо бяше. Ныне же, выпечатанием отеческих книг, не точию иноком, но и всему христианскому народу во уведение приидет. И сего ради боюся и трепещу, да за предреченную вину, сиречь, за самочинное без наставника молитвы сея начинание, не возпоследует некая самочинником таковым прелесть, от нея же Христос Спаситель всех хотящих спастися да избавить своею благодатию. Сие же святыне вашей, аки охранения ради, духовно объявив, пребываю, во всех заповедех Божиих вам совершенного успеяния желатель и недостойный богомолец.
Паисий старец.
Письмо ученикам своим Амвросию, Афанасию и Феофану
Прп. Паисий Величковский.
Превозлюбленнии мои о Христе брaтие и отцы и чада Божeственнаго послушaния Амвросие, Афанaсие, и Феофaне, спасaйтеся о Господе.
Божие, и пресвятыя Богородицы, и мое недостойнаго благословeние вaм чрез вселюбeзнейшего о Господе брaта нaшего духовника Иакинфа препосылaя, о себе извещaю, яко Божиею милостию, и самыми молитвами вaшими, еще в живых обретaюся, обaче зело слaб и пренемощен, неведый дне и часа когда Бог
