Могущество утратив и свободу, Вступаемся теперь мы за богов, Беспечных и блаженных, - не смешно ли? ПАРИС Все едут в Книд увидеть Афродиту Праксителя, в Афины - Фрину, ту, Чье изваянье кажется богиней Любви и красоты - во славу ей. ЕЛЕНА Парис! И ты встревожен, вижу я. И ты в числе поклонников гетеры, Которая на самом деле мнит Себя богиней, матерью Эрота, Купаясь в море в праздник Посейдона И выходя на берег обнаженной При множестве сбежавшихся людей, Чтоб лицезреть ее, как Афродиту, Какою Апеллес изобразил В картине знаменитой, иль в скульптуре Пракситель, и опять, как Афродиту, Как будто женщины прекрасней нет. ПАРИС (переглянувшись со смехом с Клинием) Елена, прекраснейшая из жен, Из самых юных, несомненно ты. Скромна и обаятельно прелестна, Ты женщина, и тем ведь хороша. А та сияет красотой, как солнце... ЕЛЕНА Да, солнце, что слепит, - какая радость! ПАРИС В тебе вся прелесть женская, а в Фрине Вся прелесть красоты, какой сияет Богиня красоты, как в изваяньи Праксителя, и это чудо. ЕЛЕНА (запальчиво) Как! Я женщина всего, она богиня? Не потому ли, что она гетера И без стесненья отдается всем, Как жрица Афродиты Пандемос, Одна за каждого и всех - за деньги, Не за любовь, чем женщины живут, Но им нельзя любить, - рожать лишь нужно, Как телкам в стаде во главе быка. По саду пролетают пчелы, их больше, чем обычно; Парис пугается и замирает, пчела садится на пушок над губой; Елена как завороженная смотрит на пчелу.
КЛИНИЙ Ну, что уставились вы друг на друга? ПАРИС (запрокинув голову) Ай-ай! ЕЛЕНА Постой! Я знаю заговор. Как! Прямо в губы? (Бормочет заклинанье и целует его в губы.)
