Там же. Скамейки убраны. Раннее утро. Бромий и Фотида выходят из сада.
ФОТИДА Уж день. А где носилась я всю ночь? БРОМИЙ Не помнишь? ФОТИДА Что ж там было? Помню смутно, Как сон смешной из юности моей... БРОМИЙ Игривый, сладострастный? ФОТИДА Безобразный! Вакханке молодой игра пристала - С сатирами без удержу шалить. А мне, старухе, что же было делать В ночных неистовствах гетер и знати Под видом вакханалий, игр священных? То профанация была. БРОМИЙ О, нет! Я, Бромий, хоровод водил священный, Веселый и безумный; вы ж плясали При свете факелов и звуках флейты, Пьянея от свободы и желаний Оргийного неистовства соитий. ФОТИДА Ну, да! В мистерии посвящена я И знаю оргий высший смысл и тайну, А тут гетеры, разыграв богинь Прекраснейших, развеселились сдуру С поклонниками, впавшими в безумье. А ты им, шут, удачно подыграл. БРОМИЙ К трагедии присовокупив драму Сатировскую, как велит обычай, Ужасное прикрыть веселой сказкой. (Укладывается вздремнуть в сторонке.) ФОТИДА Нет, все твердит, что он не шут, а Бромий И настоящий, то есть сам Дионис, - И бог вина, и бог театра он? А, может быть, и в самом деле правда? Уж больно хорошо все разыграли - Богинь блистательных, как свет, - гетеры, Париса и Елену, - словно в яви Предстали те из древних песнопений, - А после - вакханалья, как веселье Безумное из утра дней и снов. И мне легко, легко, лишь тянет спать Так сладко, как бывало только в детстве. (Потягиваясь, уходит.) Парис и Елена выходят из сада.
