Страшная это штука… И одиночный выстрел из «подствольника» неприятностей несет немало. А от автоматического вообще трудно укрыться, если заранее окопы не вырыл.
И откуда же здесь взялись такие силы и кого они представляют? Это был вопрос не только интересный, но и жизненно важный.
Туман стоял плотный и искажал все существующие представления о расстоянии. Но, поразмыслив какое-то время над картой, я пришел к выводу, что стреляют несомненно в лесу, где-то километрах в пяти от нас. Монитор леса не показывал, но он был на карте и отделял горы от села.
Вопросов возникло сразу множество, и разрешить их предстояло как можно быстрее. Иначе можно в такую переделку угодить, что радости жизни надолго ощущать разучишься…
– Давай-ка увеличение… – потребовал я у лейтенанта со странной фамилией Димка, сидящего за монитором. Молоденький совсем, мальчишка, хотя и крепкий физически. Ну-да, десантники все крепкие, их так гоняют на занятиях, что против воли крепким станешь…
Лейтенант взялся за джойстики. А тут еще новая стрельба добавилась. Пулемет заговорил оттуда, откуда я совсем не ожидал…
– «Приштина», что там у тебя?
– Похоже, с аванпоста кто-то стреляет…
– Вы захватили человека?
– Ушел… Я пытался захватить, на меня в это время собака напала…
– Я собаку уложил… – сказал Парамоша, оправдываясь.
– Значит, не уложил… – сердито возразил майор. – Собака вся в крови была… Ты только ранил ее… А она меня подрала, теперь я весь в крови, и не пойму, где моя кровь, где собачья…
– Сильно подрала? – спросил я.
– Руки, плечо… Зверь сильный…
– Уложил?
– Убежала… – он ответил без сожаления, даже с каким-то восторгом, как будто оттого, что схватка с лютым зверем закончилась вничью.
– Как же так, майор… – высказал я короткий упрек. – Надо было стрелять в собаку, а потом беглецу вдогонку… Теперь в селе будут знать, что мы здесь…
– А вот так… Я на человека из тумана, а собака на меня из тумана… Невозможно среагировать… Ни выстрелить, ни нож выхватить… Хорошо хоть, горло закрыть успел – и чуть без руки не остался…
Бобрынин, похоже, обозлился на упрек. Голос показывал это.
– Бывает… Собака – зверь быстрый… Даже раненая… – постарался я смягчить ситуацию. – «Спартак», твоя вина…
– Вина пули, товарищ подполковник… – Парамоша тоже вину признать не желал. – В голову в движении стрелять рискованно, в корпус стреляешь – пуля навылет…
– Где вы все сейчас?
– Возвращаемся… – ответил старший прапорщик Луценко. – Я сейчас майора перевяжу, и возвращаемся… Старшего лейтенанта я не вижу…
– Я тоже возвращаюсь… – сказал Парамоша.
– Жду… – я повернулся в сторону монитора. – Тут еще одна беда у нас… Надо разбираться… Подходите быстрее…
– Уже идем…
– Две точки боя… – сообщил лейтенант Димка. – И еще группа поменьше в стороне. Бой не ведет… Оттуда, наверное, идет координация действий… Вот это слабое пятнышко рядом с ярким… Какой-то электронный прибор рядом с человеком…
– Тебя как зовут, лейтенант?
– Сергей, товарищ подполковник.
– Попробуй, Сережа, максимальное увеличение. Чтобы силы определить…
– По отдельности? Каждую группу?
– По отдельности… Одну, другую, третью…
Лейтенант стал щелкать мышью. Потом мы стали считать людей.
– У меня получилось сто девятнадцать… – сказал я.
– У меня – сто двадцать, товарищ подполковник.
Я отмахнулся.
– Разница невелика, поскольку не все из них уже сейчас живы. А мы не знаем, кто убит, а кто нет… Как долго аппаратура принимает мертвых за живых?
– Нам инструктор говорил, что спутник в инфракрасном режиме даже скелеты показывает. Любая органическая материя излучает тепло. Только с разной интенсивностью. Но мы определить разницу не сможем. Нужна специальная программа. Но она еще в стадии разработки…
– Значит, у нас сейчас – что мертвые, что живые – все одно…
– Так точно, товарищ подполковник…
– Плохо. Значит, будем ориентироваться по движению точек…
Группа Бобрынина вернулась. Первым старший лейтенант Парамонов. Заглянул в палатку, чтобы отметиться, но ни про женщин не спросил, ни чаю не потребовал. Значит, чувствует вину. Будь его выстрел по собаке удачнее, над нами не висела бы сейчас угроза. И майор не пострадал бы.
Бобрынин и Луценко пришли через пару минут. Майор был зол. Жестом выпроводил из палатки лейтенанта Димку, бронежилет у входа бросил – снял его, должно быть, при перевязке. Свежие бинты уже пропитались кровью.
– Раны хорошо обработал?
– Луценко на меня два флакона хлоргексидина вылил, – проворчал майор. – Правда, он от бешенства не защитит, а собака справку о прививке предъявить не успела…
– Здесь людей бешеных больше, чем бешеных собак… А с бешеными людьми трудно работать… – сказал я с намеком. Как-то привык, что у нас в группе претензии каждый только себе предъявляет. – Собаку из винтовки в самом деле трудно подстрелить… И Парамоша не виноват…
– Я не из-за этого расстраиваюсь… – примирительно сказал майор, оглянулся на полог и отключил «подснежник».
Опыта работы с «подснежником» у майора мало. Я свой отключать не стал, просто микрофон на гибком «пальце» убрал в сторону. Этого достаточно, чтобытебя никто не услышал.
– Что случилось?
– Человек… Который бежал…
– Что? – спросил я, уже сообразив, о чем пойдет разговор.
– Я только секунду его видел… Но мне показалось, что это брат… Я даже позвать его попытался…
– Я слышал, как ты кричал… Думал, ты Луценко зовешь…
– Луценко – Константин… Я Саньку звал…
– И что?
– Не знаю… Может, это не он был… Но это был русский человек… Может, не русский, но не кавказец – это точно… Светловолосый…
– Да… – сказал я, слегка растерянно. – А из пулемета кто шмалял?
– Не знаю… В ту сторону он как раз побежал… Потом, когда меня перевязывали, оттуда еще пистолетные выстрелы слышались…
– Переводи изображение туда… Будем смотреть, что там делается… Двинуться оттуда против нас тоже могут…
– Не двинутся… Они будут америций охранять… – у майора была твердая точка зрения.
– Может быть, ты прав. Наших сил они не знают и на рожон не попрут. Главное, чтобы не вывезли америций…
– И это сделать могут… Даже не вывезти, а просто перепрятать…
– На кладбище… – подсказал я. – Захоронить…
Изображение медленно перетекало через темное пустое поле. Потом появились точки – тела погибших боевиков из афганского отряда.
– Дальше… Дальше…
– Подожди-ка… – майор включил «подснежник». – Луценко…
– Слушаю, товарищ майор… – отозвался старший прапорщик.
– Луценко? Когда вы со старшим лейтенантом стреляли… Ты попал в своего?
– Видел, как в грудь попал… – категорично заявил старший прапорщик. – В область сердца… Сразу свалил…
– А старший лейтенант? Парамонов?
– Слушаю, товарищ майор… – Парамоша без радости ответил.
– Ты в своего попал?
– В лоб… Видел, как попал… Полголовы снес…
– Одного сейчас там нет… Один лежит, второй исчез…
– С пулей в голове не ползают… – старлей рассудил здраво, и я бы его поддержал, потому что знаю, как Парамоша стреляет. Неудача с собакой не показатель.
– С пулей в сердце тоже бегать не любят… – возразил старший прапорщик.
– Тем не менее, кто-то из вас смазал… И еще один ушел…
– Правый или левый?
– А как сейчас определишь?…
Изображение на мониторе поползло дальше.
– Четыре трупа… И еще два… – сказал майор. – И… И… Мне кажется, что это человек с собакой… Рядышком лежат…
– Раненный снайпером дополз, и собака доползла… – предположил я.
