жестикулировали и теряли свои очки, пробираясь к брокерским прилавкам. Комментарий министра финансов был противоречив. Технический аналитик фирмы «Дайниппон лайф» утверждал, что доллар, несмотря на самую мощную поддержку на всех уровнях, продолжает падать.
Норико, облокотившись о прилавок буфета, покупала пиво. На ней были круглые темные очки, пляжная тенниска и велосипедные суперплотные тянучки. Кэндзи взглянул на ее пружинистые ягодицы и на выпирающий лобок, когда она повернулась в нему. После прошедшей ночи он был в изнеможении.
— Пожалуйста, — сказала Норико, придвинув поднос.
Кэндзи буркнул в знак признательности. По совету Ноды они оделись как парочка, едущая насладиться морем, солнцем и друг другом. На Кэндзи были кепка от солнца и тенниска «Будвайзер», в руках видеокамера фирмы «Сони». Они не выделялись в толпе пассажиров, половину которых составляли такие же парочки отпускников, в таких же кепках и велосипедных безразмерных брючках.
Оставалось ждать полчаса… Они попивали пиво, закусывали сосисками и обсуждали, что будут делать на Окинаве, где еще ни разу не бывали. Нода настоял, чтобы они летели ближайшим рейсом, не общаясь ним с кем из друзей или родственников. Им вручили билеты на самолет, полмиллиона иен, забронировали номер в гостинице в Нахе на имя «господина и госпожи Танака» и поторопили собраться в путь.
Кэндзи понимал, что не вернется на фирму «Маруити секьюритис». Ему придется начинать заново, занявшись чем-то иным. Четыре дня назад он мог предсказать течение следующих тридцати лет своей жизни достаточно твердо и с удручающей определенностью. Теперь же неясно, что будет с ним в течение ближайших суток. Он волновался до головокружения.
Времени хватило лишь на телефонный звонок, который ему представлялся необходимым.
— Алло, алло, — ответил сварливый женский голос.
— Алло, — сказал Кэндзи. — Я хочу поговорить с Сатико-сан, если можно.
— Боюсь, что нет. Она вышла из дома, и я понятия не имею, когда вернется.
— Простите, вы — мама Сатико-сан?
— Да. Что вы хотите?
— Моя фамилия — Окада. Я хочу поблагодарить вашу дочь за ее доброту.
— Доброту?
— У меня неизлечимая болезнь глаз. Сатико не посчитала за труд и поговорила со мной несколько раз по телефону.
— Сатико разговаривала?
В голосе матери слышалось недоверие.
— Да, Сатико — поистине чудесная. Я уезжаю из Токио и, пожалуйста, передайте ей, что Кэндзи Окада ее не забудет.
Когда он вернулся, Норико встретила его, сияя.
— Все в порядке, хозяин?
Она употребила традиционное выражение почтительности, как старомодная дама средних лет, привыкшая таким образом обращаться к мужу. Кэндзи кивнул, напустив командирский вид.
— Возможно, медовые месяцы важны, — сказал он, — но дело всегда важнее. В твои обязанности жены входит необходимость понимать это.
Норико покорно кивнула и подняла обе сумки. Стюардесса «Японских авиалиний», проверившая их билеты, удостоила ее улыбкой сочувствия.
Когда они поднимались в самолет, Норико обернулась и прошептала ему на ухо:
— В дальних полетах есть нечто возбуждающее. У меня всегда была эта фантазия… Не правда ли, было бы здорово разок попробовать?
— Попробовать что? — переспросил Кэндзи, зная ответ.
Мори вернулся в участок ко времени совещания. В пыльном зале верхнего этажа сидело с десяток следователей. Инспектор Ито растолковывал им, как следует брать Иванагу. Мори встал позади металлических стульев.
— Проходите, Мори, садитесь, — проворчал Ито. — Трудно сосредоточиться, когда вы там стоите.
Мори извинился и присел на край стула.
Было известно, что Иванага со вчерашнего дня находился в компьютерном центре «Ниппон инфосистемс». Были спланированы синхронные налеты на его частную резиденцию, главный офис и на компьютерный центр. В одиннадцать вечера. Группе Ито, которую Мори должен был сопровождать, предстояло захватить компьютерный центр.
Ито демонстрировал схему операции на экране. Молодые детективы, фиксируя свои задачи в блокнотах, едва поднимали головы. Ито спрашивал время от времени:
— Понятно?
— Понятно, — автоматически хором бормотала аудитория.
Через некоторое время Мори забеспокоился. Операцию, на его взгляд, спланировали, упустив главное. «Президента Иванагу» полиция собиралась арестовать, как стоматолога, злостно уклоняющегося от уплаты налогов, или как взяточника-депутата какого-нибудь муниципального органа.
При следующем «понятно» Мори поднял руку.
— Можно внести предложение? — спросил он.
Ито посмотрел раздраженно.
— Всегда приятно участие общественности, — сказал он с тяжелой иронией, — но сначала уточним то обстоятельство, что вы сопровождаете нас в операции только для опознания лиц и попутного информирования. Вмешиваться в работу полиции вам запрещено, и вы должны выполнять все мои распоряжения и приказы. Понятно?
— Естественно, — сказал Мори с едва заметным поклоном. — И для меня, обычного гражданина, большая честь, что я допущен к сотрудничеству с вами.
Ито бесцветно улыбнулся.
— Хорошо. Какое у вас предложение?
— Вертолет… Его надо вывести из строя, как только мы войдем. Иначе Иванага улетит. Самый быстрый способ — пара пуль в бензобак, еще лучше — испортить приборный щиток.
Ито покачал головой; как школьный учитель, вразумляющий тупого ученика:
— Вам, возможно, трудно понять, Мори-сан, но здесь не якудза. Мы служим в муниципальной полиции города Токио и обеспечиваем соблюдение законов японского государства. Мы не вправе уничтожать технику, принадлежащую корпорации, которая числится в списке приоритетной. Это было бы нелепо.
— Не так нелепо, как наблюдать побег Иванаги, — тихо заметил Мори.
Ито уже не мог скрыть ярости. Он взвизгнул, брызнули слюни.
— Мы не привыкли к провалам, Мори-сан. Мы провели тысячи таких операций. Не думаю, что нас чему-то научат ищейки вроде вас!
— Возможно, и нет, — сказал Мори, — но и я не думаю, что вы сталкивались с кем-либо вроде Иванаги. А я с ним сталкивался лично.
Молодые следователи отложили ручки. Двое-трое обернулись к Мори с нескрываемым любопытством.
— Вы срываете совещание, — закричал Ито. — Это недопустимо! Если не закроете рот, я прикажу вас вывести. Ясно?
Его лицо стало цвета маринованной сливы.
— Понятно, — ответил Мори, пожав плечами.
После окончания совещания один из следователей подошел к Мори около автомата с кофе. Это был молодой человек лет тридцати. Он уважительно обратился к Мори:
— Вы думаете, что нам окажут сопротивление?
— Готов поспорить, что именно так и будет, — сказал Мори отрывисто.
— Но ведь этот человек — бизнесмен, президент компании. Надо сойти с ума, чтобы…
— А он и есть сумасшедший, — сказал Мори, отхлебывая кофе.
