задачки…
Возможно, ты поймёшь лучше, если я поделюсь с тобой изыском из жизни высшей школы: когда ты пообещаешь своим шефам-покровителям (поведением, заявлениями) не «грызть гранит науки» глубоко, а только с поверхности («пускай себе спокойно лежит») или сами они догадаются, что «кишка у тебя тонка», то звание доцента тебе гарантировано. Помнишь, как в фильме гениального Гайдая «Операция Ы»? Доценту там приладили титул «Тупой». Почти истина. Этого режиссёра (его фильмы) народ очень любил. (Не знаю, как их воспринимает сегодняшняя молодёжь). А вот чиновники от кинематографа и от власти держали его на почтительном расстоянии. Нечто подобное было у советской певицы, любимой народом, К. Шульженко. Простые люди восхищались её песнями («Синий платочек», к примеру), распевали и дома, и на фронте, и на улицах (сегодня там горланят только пьяные бомжи), а прикормленные компартией литературные и музыкальные критики терзали её обвинениями в утрате «подлинного» таланта и заигрывании с «неискушённой толпой». Твою бабушку Наташу не хотели делать доцентом — слишком умна и независима. После защиты докторской диссертации она шагнула из ассистента-кандидата наук сразу на заведование кафедрой акушерства. Это мало кого обрадовало — существовать с доцентом-шефом «веселее», особенно если он ничего не требует, потому что сам мало чего умеет и хочет, кроме минимума необходимого. Наташина судьба — обычная участь человека, ориентированного на поиск истины, а не на услуги сегодняшним авторитетам. Спонсоры же существуют для укрепления позиций последних, а не истины.
Дружочек, ты, конечно, догадался, что замечания про «доцента Тупого» — это шутка. Доцент доценту — рознь. Вот и мой, и Наташин шеф Кеворков Н.Н. весь период работы в Пермском медицинском институте считался «вечным доцентом», но в уме ему никто не смог бы отказать. Да, мало ли других хороших примеров….
Вместе с тем, писать с оглядкой на родных и людей твоего окружения, но без любви к ним — ничего путнего не напишешь. Поэтому мы с женой не показывали наши работы даже близким, если они заслуживали нашего порицания. Но их душевный порок или нравственный просчёт мог нам служить стимулом к творчеству и совершенствованию: мы не хотели повторения плохого в своей судьбе. Помни: даже кровное родство — не приговор, есть ещё духовное братство.
Когда Экзюпери писал, что любить — это смотреть не друг на друга, а в одном направлении, он имел в виду именно единение душ. Вместе с тем, Гёте предупреждал: «Если вы плохое сочтёте плохим, вам нельзя будет даже заявить об этом во всеуслышанье, не вступая в войну со всем человечеством».
Десять лет назад мы с Наташей сделали несколько значимых открытий. Они касались улучшения здоровья беременных, излечения болезней без материальных затрат с их стороны. Но до сих пор (так будет и впредь, если что-то не подвластное нам не изменится) вся российская когорта учёных (не говоря уже о власти), прекрасно осведомлённая о наших работах, не хочет цитировать их в своих трудах, делает вид, что нас не знает: хочет, чтоб нас вообще не было. Так искусственно создаётся в медицинских кругах, особенно среди молодых специалистов, реальность, лишённая нашего понимания действительности. Зато у этих, так называемых учёных, которые не могут улучшить здоровье нации (обычно они сваливают всё на не зависимые от них причины), всегда были и будут спонсоры. Потому что «спонсорам» не нужна Россия.
Но продолжим чтение Э. Фрерса, который скрывает больше, чем говорит.
Пьеро ди Козимо
«Сумасшедший и нелюдимый художник создал необычную картину на трагический мифологический сюжет, чтобы на языке символов восславить тайные науки, которые он практиковал.
…Герметическое дерево символизировало воскресение и бессмертие, подобно древу жизни, известному каббалистам.
В оккультных алхимических текстах собака символизировала Гермеса Трисмегиста, бога древней мудрости и тауматургической силы.
На картине ди Козимо на берегу присутствуют несколько цапель, которые со времён египтян были связаны с солнечным светом и всевидящим оком Ра. В отдалении озера удаётся различить несколько лебедей, олицетворяющих «философскую ртуть», мистический центр алхимического Дела. Именно с её помощью можно было получить единство противоположностей».
Ты чувствуешь, куда клонит этот всемирно известный «хранитель» тайн? «Тайны есть, тайны будут». А он взялся не разгадывать их, как свойственно думать людям, а всего лишь описывать — на этом так называемые «спонсоры» ещё и денег заработают. Секрет Пьеро ди Козимо вовсе не в том, что он «сумасшедший» (так говорят, когда хотят отвратить внимание от тех, о ком сообщают). ФН взялись решить проблему мастера [12*] и приводят на стр. 345 его же картину, хранящуюся в Музее Изящных Искусств (г. Будапешт). Она называется «Христос на кресте». Какая обычная тема, но какое необыкновенное изображение! Дело вовсе не в художественных достоинствах: на кресте распят Спаситель, но он — в царских одеждах, на голове лепестковая (русская!) корона. У него длинные волосы и раздвоенная борода. Да и крест в виде круга — трудно вспомнить нечто подобное. Перед нами все признаки Христа, русского, императора Византийской империи (он же Андрей Боголюбский)!
Вот так разгадывают тайны, а «доценты» способны лишь писать и читать лекции, нередко прямо с чужого, дозволенного властями, учебника. Чтоб ничего не напутать…
Сегодня, в том числе, на основании пристального внимания ФН к Музею в Будапеште, у меня растёт убеждение, что это едва ли не главный хранитель шедевров в Европе, доставшихся ему не просто так, а потому, что венгры (они же, вероятно, и так называемые гунны и хорошо всем известные казаки) были одними из самых верных и сильных приверженцев Реформации, которая разломала Русскую империю.
Я был в Будапеште дважды в 1974 и 1980 году. Второй раз вместе с женой (а теперь и твоей бабушкой Наташей). А первый — ещё студентом четвёртого курса мединститута. Тогда визит в Музей был утомительным не только из-за сильной летней жары, но и неготовности воспринимать Евангельские сюжеты — ведь мы же были неграмотными атеистами. В памяти остались какие-то однообразные грязно- серые шедевры с непонятными сценами. Но моя жена, будучи сама очень одарённой в живописи, и имевшая ещё до встречи со мной много альбомов с репродукциями картин великих художников, сумела привить и мне интерес к просмотру этих книг. Наш совместный визит был очень плодотворным, но оставил в памяти полотна Ганса Гольбейна Старшего и Гойи — прежде всего в силу их художественных достоинств. Тогда мы с Наташей (она была хорошим знатоком Ленинградского Эрмитажа и Русского Музея) решили, что Будапештская Галерея хоть и не такая большая, но зато почти всё в ней — шедевры. Сегодня уже ясно, что это, вместе с тем, и очень большое хранилище «учебных пособий» по скалигеровской хронологии, которая ещё долго будет вводить людей не только в восхищение рукой и глазом художника, но и в заблуждение по поводу подлинности исторических событий и их действующих лиц. Картина Пьеро ди Козимо есть у тебя и в другой книге [28*]. Мы к ней ещё обратимся. Странно, что она уцелела в крутом водовороте событий и враждебных мыслей. Ценность её не столько художественная, сколько фактологическая. Изобразить Христа не голым, а в полном царском облачении! Долго, очень долго пришлось ждать Христу прихода на Землю академика Фоменко…
А сейчас Э. Фрерс даёт новую тему [16].
Ганс Бальдунг
