подсказала конкретно.
– А фотографии, похоже, вклеены.
– Пусть спецы посмотрят. Точно скажут...
Полковник Согрин к ранениям своего подчиненного отнесся с большим вниманием, но одновременно и с пониманием, то есть не настаивал на обращении в госпиталь, поскольку как человек, не только повидавший, но и переживший множество ранений различной степени тяжести, во многом разделял мнение Сохно о врачах.
Кровь выступила сквозь бинт на бедре.
– Шурик, сделай ему перевязку, – попросил полковник Кордебалета, обычно выполняющего в группе еще и обязанности фельдшера. А сам принялся осматривать раны на лице и на руке. Сохно на последнюю вообще внимания не обратил и даже пластырем заклеивать не стал. Просто кровь быстро свернулась, и рана не беспокоила.
– Может быть, даже жить будешь, – констатировал Согрин.
– Спасибо. Я очень надеюсь.
– Собаку-то перевязывать есть кому? – спросил Кордебалет, открывая пластиковый пузырек с хлоргексидином, заменяющий и йод, и зеленку, к тому же обладающий хорошим заживляющим эффектом.
– Я ее, понимаешь, и укусить не успел. Уж больно быстро башкой вертит.
Кордебалет еще перевязку не завершил, когда приехал майор Султанов.
– Есть новости!.. – сообщил с порога и остановился около Сохно. – Серьезно задели?
Сохно только хмыкнул. За него Кордебалет ответил:
– Когда серьезно задевают, подполковник Сохно меняет свое мнение о врачах. Пока я такой тенденции не замечаю.
– Нет, – не согласился Сохно. – Меняю мнение только о санитарах, которые меня несут. Мне их становится жалко, потому что с возрастом я начинаю тяжелеть. Не толстею, но тяжелею... И никак такую метаморфозу разрешить не могу. Каждый раз, когда несут, мучаюсь вопросом...
– Что за новости? – Согрин шуткам всегда предпочитал дело.
– Генерал Иванов приглашает вас на совещание.
– Это еще с чего? – не понял полковник. – Где мы засветились?
– С двумя-то трупами как не засветиться. Он что-то слышал о вашей группе и относится к вам ко всем с большим уважением.
– Тем не менее не понимаю причины приглашения, – упорствовал полковник. – Уже ночь на дворе. Что за срочность?
– Мечтает познакомиться, – решил Сохно. – Как я в детстве мечтал познакомиться с каким-нибудь космонавтом. Тогда космонавты в почете были.
– Генерал обеспокоен паспортами убитых, – доложил Султанов. – Вы уже знаете?
– Мы все знаем, – уверенно сказал Сохно. – У убитых были паспорта на имена парней из банды Шкурника, что сдались генералу Иванову...
– Что ж ты молчал? – возмутился полковник.
– Я сам, командир, только сейчас вспомнил. Видел, фамилии знакомые, а вспомнить не мог. И только как майор заявился, меня и осенило!
– Надо продумать, что говорить генералу, – предложил Кордебалет.
– А что мы можем сказать? Мы можем сказать только правду, – решил полковник. – Согласно агентурным данным, в районе появился Джабраил Алхазуров. Его и ищем. Вот и все.
– Исчерпывающе и убедительно, – согласился Султанов. – Кстати, от генерала ни на шаг не отходит Хамзат Сулейменов. Боюсь, он и на совещание притащится.
– Это уже совсем плохо. Хуже некуда. Но познакомиться с ним надо бы. Поехали, – решил полковник, увидев, что перевязка закончилась.
– Мне бы хоть штаны сменить, если переобуться не во что, – пожаловался Сохно. – Кто не сильно кровью истек, может, сбегает к коменданту?
– Ночью комендант иногда спит, – предостерег Султанов.
– Ночью ему работать полагается. Ночью самая работа и начинается, что у комендатуры, что у спецназа... Шурик, потряси дежурного, – попросил Сохно Кордебалета. Не показывать же мне генералу окровавленные штаны...
Штаны нашли быстро, правда, чуть великоватые, переоделся Сохно еще быстрее.
В здании городского отдела ФСБ их уже ждали. Прежний дежурный, видимо, по оперативной необходимости, что случается, капитан Рашитов, сменился новым дежурным капитаном, но Рашитов, уже без повязки, встретил приехавших в дверях.
– Генерал не начинал совещание без вас. Потом не выдержал все-таки. И они уже начали, меня послали вас встретить и поторопить. Побежали.
Они тем не менее не побежали, а спокойно прошли на второй этаж в кабинет начальника отдела, занятый генералом Ивановым по праву старшинства звания. Но дойти сразу не успели, потому что их в коридоре остановил шифровальщик.
– Товарищ полковник, вам шифротелеграмма. Срочная... И ответ требуется срочный.
– Некогда, – сказал капитан Рашитов. – Генерал ждет.
Полковник расписался и пробежал глазами текст.
– Где тут у вас пристроиться можно, чтобы ответ написать?
– Тамбур в шифровальном отделении.
Они зашли в тамбур, Согрин получил в руки блокнот с бланками, быстро заполнил и написал подробный текст. Потом вытащил из планшета несколько бумаг.
– Это следует отсканировать и приложить.
В коридоре полковника ждали. На совещание без него никто не поспешил, только местный капитан делал страшные глаза, ожидая грома и молнии. Постучав, вошли в кабинет.
– Присаживайтесь, будем продолжать, – сухо, без приветствий, сказал генерал, отвернулся было, но снова повернулся, рассматривая лицо подполковника Сохно. Сильные челюсти собаки оставили на нем все же заметный след. Но ничего не сказал.
Спецназовцы заняли свободные места за длинным столом для совещаний. Согрин осмотрелся. Кроме офицеров местного отдела и «альфовцев» майора Султанова, здесь присутствовал начальник городского отдела МВД, и чуть в стороне сидел молодой человек в гражданском, судя по наружности, чеченец.
– Это и есть Сулейменов? – шепотом спросил Согрин майора.
– Нет, – успокоил Султанов. – Это Ирисханов, начальник следственного отдела прокуратуры города. Сулейменова здесь, слава Аллаху, нет...
Генерал откровенно нервничал. Он чувствовал, похоже, что за его спиной происходят события, которые непосредственно его касаются, но никак не мог вникнуть в суть этих событий. Потому что не держал в руках изначальную нить, хотя ему самому казалось, что именно он находится в гуще если не всех, то хотя бы главных действий. Однако интуиция у генерала была развита, и она заставляла его понимать, что где-то в глубине происходят совсем иные процессы, среди которых те вопросы, что генералу кажутся ведущими, отступают на второстепенный, чуть ли не вспомогательный план.
– Только если будет письменный приказ генерального прокурора, я могу согласиться подписать весь пакет документов, – спокойно ответил Ирисханов генералу на какую-то, видимо, продолжительную и впечатляющую речь, произнесенную генералом перед приходом спецназовцев. – Но даже в этом случае буду вынужден написать отношение с собственным мнением, поскольку не могу взять на себя ответственность, даже под ваше, товарищ генерал, слово.
Генерал покраснел. Должно быть, его речь для того и предназначалась, чтобы уломать начальника следственного отдела.
– Утром я позвоню генеральному прокурору, потороплю с рассмотрением документов. Его звонок вас устроит?
– Я же говорю, товарищ генерал, только письменный приказ...
– Пусть так, будет вам письменный приказ. – Генерал, похоже, устал, вздыхал тяжело, и голос его отнюдь не показывал непоколебимой уверенности. – С этим вопросом мы на сегодня, до утра, закончили. Как раз вовремя пришли наши смежники, и можем смело к следующему перейти... Товарищ полковник, – обратился он к Согрину, – ваша задача по действиям в Гудермесе какова?
– Нам поставлена задача найти и обезвредить полевого командира Джабраила Алхазурова, который, согласно агентурным данным, в последнее время находился в городе.
– Находился или находится? – Генерал желал ясности.
– Именно это мы и выясняем, товарищ генерал. – Полковник держался сухо, не желал вступать в долгое подробное объяснение, и Иванов чувствовал это.
– Хорошо. Тогда я попробую иначе сформулировать свой вопрос. Вы, конечно, в курсе тех событий, что происходят сейчас в Гудермесе...
– Ни я, ни мои офицеры не можем быть в курсе всех событий. Но я полагаю, товарищ генерал, что вы имеете в виду сдачу под амнистию десятерых боевиков Юрки Шкурника...
– Да, я это и имею в виду. Это сейчас главное событие.
Иванов был ловким дипломатом и вопрос задал с мастерством Макиавелли. Но и Согрин не первый год в разведке работал и давно научился видеть хитрости оппонента. Согласись он с генералом, тот будет иметь полное право «запрячь» группу в свою телегу. Откровенно возрази, возникнет множество сомнений. Согрин решил проявить навыки лыжника-слаломиста и проехать посреди вешек-вопросов.
– Для каждого человека события, в которых он участвует, являются главными. Все зависит от поставленной задачи. У нас, товарищ генерал, задача другая, за которую с нас спросят, и для нас главными являются другие события...
Генерал почувствовал ловкость маневра.
– Хорошо. Я продолжу. Как получается, что ваша группа постоянно оказывается в гуще наших событий? Покушение на капитана Хамкоева – вы там... Попадаются люди с паспортами сдавшихся боевиков – вы опять там... Вы что, контролируете наши действия? Я считаю это непозволительным.
– Меньше всего, Михаил Борисович. – Полковник умышленно избежал обращения по званию и назвал генерала по имени-отчеству, чтобы тот понял – у спецназа ГРУ есть собственное командование. – Нас интересуют ваши действия. В первом случае, у капитана Хамкоева скрывался его родственник Джабраил Алхазуров. И наше желание наблюдать за домом, а не за вашими действиями, вполне естественно. Во втором случае, офицер вверенной мне группы пошел на встречу со своим осведомителем, бывшим боевиком отряда Джабраила Алхазурова, и пытался спасти его семью от рук убийц. И только волей случая у убийц оказались паспорта интересующих вас людей. Я не вижу здесь никакой попытки влезть в вашу епархию, извините, в сферу ваших интересов.
– Пусть так, пусть случайность, – согласился генерал Иванов. – Но вам не кажется, что два вопроса в конкретном случае сливаются в один и их следует
