испуганно визжала.
— Отпустите, ей больно! — крикнула она.
— Хорошая сучонка. Породистая. — «Шкипер» рассматривал Нюрку. — И хозяйка хороша, — добавил он. — А за выгул в неположенном месте штраф десять рублей.
Она лихорадочно искала деньги.
— У меня только четыре рубля с мелочью…
— Тоже деньги.
«Шкипер» взял у нее деньги и отшвырнул Нюрку. Нюрка бросилась к ней, прижалась к ноге. Она прицепила поводок к ошейнику и потащила ее из кустов. Испуг у Нюрки прошел, и она зарычала на «шкипера», как взрослая собака.
Нюрка проходила общий курс дрессировки среди овчарок, эрдельтерьеров, колли, черных терьеров.
Дрессировкой руководил мужчина лет тридцати в поношенных джинсах и куртке. Нюрка плохо поддавалась дрессировке. Она не хотела подниматься по лестнице на вышку. Дрессировщик некоторое время наблюдал за ее ежедневными усилиями, потом подошел и сказал:
— Вы поднимитесь сами. Тогда она пойдет.
Ей пришлось подняться. Нюрка внизу забеспокоилась и, преодолев страх перед высотой, взлетела на вышку и уже без боязни спустилась вниз. Теперь спускалась она. Она тоже не привыкла к крутым лестницам и уже совсем перед концом спуска все-таки поскользнулась и полетела вниз. Дрессировщик подхватил ее. И она от страха обхватила его. Он улыбнулся ей.
— Меня зовут Борисом, — сказал он.
Она наконец отпустила руки.
— А меня Анной…
Потом она ловила на себе его взгляды. Да и сама посматривала, как он управляется с собаками. Собаки его слушались.
Они вошли в подъезд. Трое мужчин распивали на ступеньках портвейн. Среди них был и знакомый им «шкипер».
— Подросла сучонка, — прокомментировал он, оглядев Нюрку.
Она пыталась пройти, но мужчины сидели плотно. «Шкипер», посмеиваясь, протянул ей бутылку, предлагая выпить… Нюрка, считая, что это веселая игра, прыгала рядом. Все-таки она прорвалась и бросилась вверх по лестнице. Нюрка весело бежала с ней рядом…
В квартире она закрыла дверь на два замка. Села. Нюрка села напротив, заглядывая ей в глаза.
— Подруга, — сказала она, — что ж ты не защищала меня? Мы должны помогать друг дружке. Мы с тобой одни и рассчитывать можем только на себя.
Нюрка, выслушав почти понимающе, заворчала.
И снова были тренировки на площадке. Нюрка плохо ходила по буму. Сделали перерыв.
— Простите, — подошла она к Борису. — Не подрессируете ли вы мою Нюру? Я заплачу. А то через две недели экзамены, и я боюсь провалиться.
— Все будет нормально, — успокоил Борис. — Она способная. — Он улыбнулся. Улыбался он хорошо. — Завтра меня не будет. Начнем послезавтра. Встретимся здесь в семь вечера.
Она гуляла с Нюркой по берегу Москва-реки. Нюрка носилась в стае собак. Были среди них беспородные, но были и легкие на ногу пойнтеры, впереди неслась русская борзая.
Здесь же, среди собачников, делал бизнес молодой человек, продавая ошейники с насечкой, гребенки, тримлинги. Она выбрала для Нюры красивый ошейник. Заколебалась: покупать — не покупать. Все-таки купила. Собаки носились вдалеке.
И тут она увидела «шкипера». Он шел явно к ней.
— Здравствуйте. — «Шкипер» улыбнулся. — Я прошу у вас прощения.
Она промолчала.
— Понятно, — сказал «шкипер». — А я ведь с самыми лучшими намерениями. Я узнал вашу собаку, мальчишки прицепили к ней поводок и потащили. — Он махнул в сторону домов. — Собака же молодая, еще глупая, могут и увести.
Она посмотрела в сторону, куда показал «шкипер».
— Спасибо, — вынуждена была сказать она и бросилась за мальчишками.
Она догнала их у самых домов. Нюры у них не было. Она бросилась назад. Увидела, что от пляжа отъехала «Волга». Ей показалась собачья морда в салоне машины, но «Волга» уже выехала на дорогу. Впереди был светофор-мигалка, перед которым машины притормаживали, но «Волга», не притормаживая, пронеслась и скрылась за поворотом.
Она добежала до берега, посвистела, позвала:
— Нюра! Нюра!
Нюрка не подбегала. Она спросила нескольких собачников. Все видели ее собаку. Только что была здесь.
Она прошла вдоль берега. Начало темнеть. Она вернулась к своему дому. Спросила у старушек возле дома. Те Нюрку не видели. Она поднялась по лестнице, осматривая каждую площадку: а вдруг все-таки прибежала сама?
И, что было уже совсем бессмысленно, осмотрела свою квартиру: заглянула под стол, под кровать, открыла ванную. Посидев несколько секунд, она набрала номер телефона:
— Пропала Нюра. Я не знаю, что делать. Я тебя умоляю. Приезжай.
— Без паники! — ответил мужской голос. — Отключите электроэнергию. Я выезжаю.
Она печатала объявления, обещала вознаграждение тому, кто найдет или сообщит, где находится сука ризеншнауцер, возраст один год, в красном ошейнике.
Он вошел, прочитал объявление и усомнился:
— Вознаграждение? Надо писать: за большое вознаграждение. Или конкретную сумму. Скажем, триста рублей. За триста рублей можно и подсуетиться.
— У меня сейчас нет трехсот рублей, — сказала она.
Он достал кошелек и выложил на стол три кредитки по сто рублей.
— Я тебе отдам, — сказала она. — В квартальную премию.
— Перестань, — отмахнулся он. — И успокойся. Завтра перед работой расклеишь объявления.
— Почему завтра? Я расклею сейчас.
— Сейчас ночь. Ночью объявления никто, кроме пьяных, не читает. А у пьяного любая поступившая информация вымывается следующей. — Он обнял ее и попытался расстегнуть блузку.
— Я не могу сегодня… Она наверняка где-то сидит и ждет, что я ее найду.
Он вздохнул и пошел с нею, захватив свой кейс-атташе.
Они расклеили объявления. Он сел в свои «Жигули». Она спросила:
— А почему ты сказал по телефону, чтобы я отключила электроэнергию?
— Рядом стояла моя жена. Я ей объяснил, что у меня на стройке авария. А когда авария, в первую очередь надо отключить электроэнергию.
— У меня не авария, у меня катастрофа.
— Найдется она, — заверил он и тронул машину.
Она пошла по привычному маршруту, по которому гуляла с Нюркой. Было темно. Где-то громыхнул лист железа. Она съежилась от страха и остановилась. Сержант из патрульной службы отметил ее медленный проход. Когда она прошла еще раз, кому-то сообщил по рации.
Она вернулась домой.
