более низкой ступени социальной лестницы, чем любой из армейских командиров, столь низкой, что в его отношении ни в каких уложениях ничего прописано не было. Поэтому Клавдий бесцеремонно подманил Нарцисса к себе и прокричал ему в ухо:
— Послушай, все это очень м-мило с их стороны, н-н-но, может, ты велишь кому-нибудь сказать им, чтобы они заткнулись. Н-ничего не слышу.
— Будет сделано, Цезарь!
Нарцисс поклонился, попятился и, сделав знак стоявшим рядом старшим центурионам преторианской гвардии, властно показал на землю растопыренной пятерней. К изумлению Веспасиана, все офицеры тотчас пришли в движение, повинуясь немому приказу. Нарцисс был с Клавдием на такой короткой ноге, что свободнорожденные римские граждане, командиры привилегированного подразделения, беспрекословно подчинились ему. Они, размахивая руками, устремились к рядам солдат, и крики стали быстро стихать.
— А! Так гораздо л-лучше! Итак, ты что-то с-сказал, Плавт?
— О моих командирах, Цезарь. Я хотел бы представить их тебе.
— Конечно! Очень х-хорошая мысль!
Император прошел вдоль линии легатов и трибунов, представлявших каждый из легионов, повторяя набор заготовленных фраз.
— Хорошо провели кампанию? Жаль, что я не п-присоединился к вам раньше. Может быть, в с- следующий раз, а?
— Выиграли н-несколько славных с-сражений, я слышал. Полагаю, вы д-дали им понять, каковы римляне в деле?
— Надеюсь, вы оставили в живых достаточно в-варваров для приличного боя! Мне нужно н- наверстать упущенное.
Прихрамывая, он отошел от последнего трибуна Девятого легиона и остановился перед легатом Второго.
— Хорошо про… Ба, да это Флавий Веспасиан. Как дела?
— Все в порядке, Цезарь.
— Что ж, это приятно. Очень п-приятно. Слышал превосходные отзывы о твоем брате. Ты должен гордиться им.
— Да, Цезарь, — холодно ответил Веспасиан.
— И все же продолжай х-хорошо служить, и, может быть, в один прекрасный день ты сам получишь право к-командовать собственным легионом.
— Цезарь. — Нарцисс плавно выдвинулся вперед. — Вторым легионом командует как раз этот Флавий.
— Тогда кто же тот, другой?
— Флавий Сабин. Прикреплен к штабу.
Свет понимания смутно забрезжил на физиономии императора.
— Ага! Значит это тот, у которого ж-жена. Как ее зовут?
— Флавия, Цезарь, — ответил Веспасиан.
— Верно! Так ее и зовут. У нее потрясающая маленькая рабыня, верно? Я не против как-нибудь к ней приглядеться получше. К рабыне, разумеется, — поспешно пояснил Клавдий, в то время как Веспасиан пытался взять себя в руки, ибо начинал медленно закипать. — Но твоя Флавия тоже о-очень даже симпатичная особа. Только немного своевольная, а, Нарцисс?
Император подмигнул своему вольноотпущеннику, но тут его снова одолел тик. Лицо Клавдия передернулось. Нарцисс слегка покраснел и обратился к Плавту:
— Представь следующего, пожалуйста.
— Вителлий, старший трибун Второго легиона, Цезарь.
— Вителлий, мой мальчик, у тебя все хорошо? — спросил Клавдий.
— Как всегда, Цезарь, — с самодовольной улыбкой ответил Вителлий.
— Твой отец передает тебе п-привет и надеется… и надеется… — Лицо Клавдия сморщилось от напряжения, прежде чем ему удалось поймать мысль. — А, вспомнил! Надеется, что ты составишь славу вашей фамилии. Точно, так он и сказал! Ты как, будешь сегодня на пиру?
— Прости, Цезарь, но обременительные служебные обязанности, возложенные на меня моим легатом, требуют, чтобы я рано лег.
Клавдий рассмеялся:
— З-значит, сегодня тебе не повезло. С-служба есть служба. С-старайся, юный Вителлий, и ты д- далеко пойдешь.
— Сделаю для того все возможное, Цезарь.
Клавдий продолжил движение вдоль офицерского строя, и Вителлий рискнул быстро подмигнуть легату. Завершив наконец обход, император согласно церемониалу отсалютовал орлам легионов и произвел требуемое возлияние возле армейского алтаря, после чего Нарцисс провел его в роскошные покои, возведенные для него на плацу. Как только Клавдий скрылся из виду, генерал Плавт отпустил офицеров, после чего погонщики увели слонов, а преторианцев разместили в заранее подготовленных палатках возле самого плаца, как можно ближе к царствующей особе, жизнь которой они поклялись защищать ценой собственных жизней.
Веспасиан поспешил к своему командующему с твердым намерением на сей раз во что бы то ни стало предупредить его об опасности. Плавт бросил на него усталый взгляд, поджал губы, но, видимо осознав, что от легата все равно не отделаться, сказал:
— Даже с женой еще не повидался?
— Никак нет, командир.
— Ну ладно, но только быстро.
График командующего был очень плотен, и любая задержка грозила немалыми неприятностями.
— С глазу на глаз, командир.
За плечом командующего в пределах слышимости маячил Вителлий.
— То, о чем я собираюсь сказать, предназначено только для твоих ушей.
— Проклятье! У меня нет на то времени.
— Должно найтись, командир. Поверь мне.
Подобная настойчивость являлась явным нарушением субординации, и Плавт понимал, что такой крепкий службист, как Веспасиан, не позволил бы себе ничего подобного без веских причин. Быстро кивнув, он поманил легата за собой в штаб, где завернул в первый попавшийся канцелярский отсек. Писцы, корпевшие над документами, удивленно подняли головы.
— Оставьте нас, — приказал Плавт, и писцы, положив свои перья, тут же торопливо покинули помещение. Плавт закрыл полог и сердито повернулся. — Ну, выкладывай, что за не терпящую отлагательства новость я должен выслушать незамедлительно и непременно с глазу на глаз. Говори!
Веспасиан не заставил просить себя дважды.
ГЛАВА 40
Лагерь на южном берегу давно погрузился в сон, когда полог шатра Флавии поднялся и бесшумно скользнувшая внутрь темная фигура осторожно переместилась к кровати. Войдя в круг слабого света одной-единственной все еще не угасшей масляной лампы, Веспасиан посмотрел на спящую жену, дивясь ее безмятежному совершенству. Мягкий оранжевый свет проливался на гладкое лицо Флавии, губы ее были слегка раскрыты, дыхание чуть шелестящее, ровное, так мог бы звучать отдаленный морской прибой. Темные пряди волос разметались по шелковому подголовнику, он наклонился, чтобы принюхаться к ним, улыбаясь знакомому запаху. Выпрямившись, Веспасиан пробежал взглядом по ее груди, тихонько вздымавшейся и опадавшей, а потом загляделся на колебания шелка, облегавшего все ее стройное тело.
