— Э-э…
Хирург поморщился.
— В любом случае не на днях, а, откровенно говоря, тебе не стоит пока что задумываться об этом.
— Что ты этим хочешь сказать? — спросил Катон тихо, но с нажимом. — Я обязательно войду в форму.
— Ну разумеется, центурион. Разумеется. Просто, возможно, теперь тебе будет трудненько обременять свою левую руку щитом, а дополнительное напряжение от работы мечом, скорей всего, приведет к тому, что мышечная ткань под рубцами начнет рваться. Это мучительно.
— Я терпел боль и раньше.
— Без сомнения, командир. Однако этот изъян не позволит тебе полноценно сражаться. Мне жаль, командир, но не исключено, что твоя воинская карьера близится к своему завершению.
— К завершению? — возмутился Катон. — Но мне всего восемнадцать… Она не может завершиться так рано.
— Я этого и не говорю, командир. Я лишь указываю на такую возможность. Если тщательно выполнять все наши предписания, мало-помалу разрабатывать мышцы и не слишком нагружать больной бок, у тебя, может быть, появится шанс вернуться к активной службе.
— Понятно, — кисло пробормотал Катон. — Спасибо.
— Ну что ж, тогда до новых встреч, — сочувственно улыбнулся хирург.
— Да…
Как только дверь за врачом закрылась, Катон натянул на себя тунику, тяжело опустился на койку и запустил руку в темные кудри. Это казалось невероятным: он ведь так молод. Он и двух лет под Орлами не прослужил, только что получил повышение, а хренов медик вдруг говорит, что ему армия теперь словно чужая.
— Не бери это в голову, — буркнул Макрон в неловкой попытке подбодрить своего друга. — Чтобы прийти в приличное состояние, тебе нужно малость потренироваться, только и всего-то. Мы поработаем вместе над этим, и ты сам не заметишь, как я верну тебя в строй.
— Благодарю, старина.
Макрон лишь старался утешить товарища, но Катон, несмотря на внутренние терзания, был ему за то очень признателен, а потому выпрямился и заставил себя улыбнуться:
— Раз уж надо тренироваться, так лучше начать как можно скорее.
— Вот это по-нашему! — просиял Макрон и уже собрался оснастить свое восклицание хлестким словцом, но тут в дверь постучали.
— Заходи! — рявкнул Макрон.
Дверь открылась, впустив кавалериста-разведчика.
— Центурионы Люций Корнелий Макрон и Квинт Лициний Катон?
— Это мы.
— Легат просит вас явиться к нему.
— Прямо сейчас?
Макрон нахмурился, поднял голову и глянул на небо сквозь открытые ставни. Солнце висело над горизонтом уже добрую пару часов. Он посмотрел на Катона, пошевелил бровями.
— Ну что ж, передай, что мы сейчас будем.
— Есть, командир.
Когда разведчик покинул палату, Макрон быстро натянул сапоги и легонько толкнул загрустившего друга.
— Потопали, малый.
Веспасиан махнул рукой на кушетку перед низеньким столиком, где стоял его завтрак. Блюдо с хлебцами, миска с оливковым маслом и кувшин с рыбным соусом. Макрон переглянулся с Катоном и разочарованно пожал плечами. Если уж так заправляются с утра легаты, простым служивым можно и потерпеть.
— Так вот, — произнес Веспасиан, поливая темным соусом хлебец, — мне было бы очень желательно знать, насколько вы оправились от ранений? Годитесь ли для выполнения не слишком тяжелых обязанностей?
Пока легат отправлял столь незавидную еду себе в рот, Макрон еще раз посмотрел на Катона.
— Мы уже годимся на многое, командир. А что, нас хотят вернуть в легион? — спросил он с надеждой.
— Нет. По крайней мере, пока.
Веспасиан не сдержал улыбки, приятно обрадованный той пылкостью, с которой центурион рвался на передовую.
— Мне нужны двое хороших солдат для задания особого рода. Весьма важного, от которого может зависеть успех всей нашей кампании.
Катон помрачнел. Последнее важное задание, которое поручили ему и Макрону, чуть было не завершилось их гибелью. Легат безошибочно прочел его мысли.
— О, тут нет ничего схожего с прошлым делом. Ничего опасного. Или, по крайней мере, маловероятно, чтобы что-то в нем стало опасным.
Веспасиан отщипнул от хлебца еще один кусочек и начал сосредоточенно его пережевывать.
— Вам даже не придется покидать Каллеву.
Оба центуриона расслабились.
— И для чего же такого, командир, мы понадобились? — рискнул поинтересоваться Макрон.
— Вы знаете, что центурион Вераний вчера был убит?
— Да, командир, мы все видели сверху.
У Макрона возникло искушение добавить к своим словам что-нибудь, выражающее подобающую событию скорбь, но он счел за лучшее промолчать, и прежде всего потому, что был невысокого мнения о погибшем.
— Вераний являлся единственным командиром, которого я мог безболезненно выделить из действующего войскового состава в надежде, что он сумеет возглавить хотя бы тыловой гарнизон.
В сказанном слышалось осуждение, и Макрон внутренне подивился тому, что легат тоже не очень-то жаловал павшего.
— И теперь мне нужен новый комендант гарнизона. Полагаю, эта обязанность не будет слишком обременительна для тебя, пока ты входишь в форму.
— Для меня, командир? Мне предлагают присматривать за этим складом?
Теперь удивление Макрона перешло в изумление. Потом перспектива обрести независимость, получив первый обособленный пост, омыла теплой волной его сердце.
— Благодарю, командир. Да, я буду рад… то бишь почту за честь занять эту должность.
— Это приказ, Макрон, — сухо ответил Веспасиан. — Приказ, а не предложение.
— Виноват, командир.
— Но есть и еще кое-что.
Легат помолчал.
— Мне желательно, чтобы вы с центурионом Катоном взялись за обучение небольшого отряда местных воинов для царя атребатов. Прямо здесь, в Каллеве. Пары когорт будет достаточно, я надеюсь.
— Пары когорт?
— Это более девяти сотен солдат, командир? — удивленно поднял брови Макрон. — А где же их взять? Я лично сомневаюсь, что в этом занюханном городке отыщется такое число крепких бриттов.
— Верика обещал бросить клич. Поэтому в добровольцах, я думаю, у вас недостатка не будет. Отберите из вызвавшихся самых лучших, обучите их воинскому искусству и возглавьте созданные когорты под верховенством царя.
— Командир, — пожевал губу Макрон, — а разумно ли это — вооружать всяких там атребатов? Мне
