казалось, что до сей поры наш командующий как раз стремился разоружать бриттов, даже тех, что вроде бы заодно с нами.
— Так оно и было, — подтвердил Веспасиан, — но ситуация изменилась. Мы увязли в этой войне и не можем уже регулярными силами ни обеспечить надежную оборону Каллевы, ни защитить от налетов свои обозы, как и поля мирных селян. Остается одно — задействовать местный ресурс. Так что набирайте поскорее людей и приступайте к усиленным тренировкам. Мне же сегодня необходимо отбыть в легион. Я направил командующему донесение, доложил о своих планах и попросил у него разрешения снарядить войско Верики из наших здешних запасов. Обучайте новобранцев как следует и прилично кормите, но не вооружайте, пока не получите одобрение генерала. Понятно?
— Так точно, командир, — ответил Макрон.
— Как думаешь, справитесь ли вы с этим?
Макрон дернул бровью и мягко покачал головой:
— Ну, командир, я бы сказал так: кое-что мы тут сделаем. Хотя обещать, что вы получите отборные подразделения, не берусь.
— И не надо, я вовсе не собираюсь бросать их в сражения. Обе когорты останутся здесь. Хорошо и то, если они привнесут в настроения своих соплеменников ощущение защищенности и заставят дуротригов задуматься, стоит ли им рыскать в нашем тылу. Самое главное — не допустить, чтобы Верике был причинен хоть какой-нибудь вред. Если его сместят или он вдруг умрет, атребаты могут восстать против нас, а в этом случае нам, вероятно, придется свернуть всю кампанию по завоеванию острова. В Риме это воспримут плохо, а император, конечно же, огорчится и найдет способ выразить нам свое недовольство.
Веспасиан внимательно посмотрел на обоих центурионов, подчеркивая значимость предупреждения. Если Британия будет потеряна, полетит много голов. Несдобровать ни ему, как легату не оправдавшего монарших надежд легиона, ни тем паче двум остолопам, каким он доверил охрану царя.
— Так что, парни, уж постарайтесь, чтобы Верика был жив-здоров. Это главное, о чем я вас прошу. Трудитесь с усердием, а тем временем восстанавливайте силенки, чтобы опять вернуться в родной легион.
— Есть, командир.
— Вот и ладно.
Веспасиан отодвинул блюдо в сторону и поднялся с табурета.
— У меня перед отъездом есть еще кое-какие дела, а вы оба немедленно втягивайтесь в работу. Первое: Макрон, перебирайся сюда и принимай командование гарнизоном. Второе: вам обоим нужно посетить царский двор и повидаться там с одним из советников Верики. Его имя Тинкоммий. Скажите ему, что вам требуется, и он отдаст соответствующие распоряжения. Он родич царя, человек молодой, но, похоже, толковый. А мы с вами свидимся, когда придет срок. Желаю удачи. Меня ждет легион.
Как только легат вышел из помещения, центурионы подсели к столу.
— Мне это не нравится, — заявил Катон. — Веспасиан сильно рискует, намереваясь вооружить этих бриттов. Кто знает, насколько они преданы Верике? И можно ли им вообще доверять? Ты видел, что творится на улицах. Любовью к Риму там и не пахнет.
— Все это верно. Но любви к дуротригам там еще меньше. Знаешь, Катон, ты лучше задумайся о другом. У нас с тобой вдруг появилась возможность сколотить свое войско, подчиняющееся одним только нам!
— Это будет войско Верики, а не наше.
— Может быть, но, когда я закончу муштру, царским оно останется лишь по названию.
Увидев взволнованный блеск в глазах друга, юноша понял, что возражать бесполезно, хотя и предвидел, что обучение местного ополчения пойдет с куда большим скрипом, чем подготовка обычных рекрутов, набранных в цивилизованных областях. Тут ведь возникнет великое множество сложностей… взять хотя бы проблему общения с этими дикарями. За время, проведенное в Каллеве и на острове вообще, Катон нахватался кельтских словечек, но он хорошо сознавал, что этого далеко не достаточно для свободного изъяснения с новобранцами. Если он хочет, чтобы те его понимали, ему придется пополнить свои познания в их языке, причем как можно скорее. Но в главном Макрон был, конечно же, прав: перспективы открывались захватывающие. Да и одно то, что они теперь могут покинуть опостылевший госпиталь и начать возвращаться к настоящей солдатской жизни, уже казалось чуть ли не счастьем.
ГЛАВА 6
Солнце еще не повисло над частоколом, венчавшим вал, обегающий базу, а из штабного здания уже вышел в полном строевом облачении — от подбитых гвоздями сапог, посеребренных поножей и кольчуги без рукавов, пересеченной украшенными наградными знаками портупеями, до тускло отсвечивавшего в рассветных тенях шлема с высоким султаном — центурион Макрон. В правой руке он держал жезл — символ предоставленного ему императором, сенатом и народом Рима права на телесное наказание даже неприкосновенного римского гражданина, вздумай тот воспротивиться его воле. Покручивая жезл пальцами, он твердым шагом направился к молчаливой толпе местных жителей, собравшихся на гарнизонном плацу. Когда по стране атребатов разлетелось известие о формировании когорт, сюда стеклись тысячи добровольцев, причем не только из Каллевы, но и со всей округи. Провалявшись после ранения почти пару месяцев на больничной койке, Макрон ощущал подъем духа уже от того, что снова входил в колею нормального армейского распорядка. Да и вообще, если не считать приступов головной боли, порой просто раскалывавших ему череп, он, можно сказать, был теперь в полной силе и сейчас чувствовал себя замечательно. Во всяком случае, к новобранцам Макрон шагал, посвистывая и выпятив грудь.
Катон стоял в стороне от толпы, разговаривая с Тинкоммием, и Макрону подумалось, что его юный дружок в своей впервые надетой и соответствующей теперешнему его званию форме выглядит ничуть не лучше, чем в прежней, какую носил оптионом. Кольчуга на тощем жердяе висела, а не облегала, как надо бы, торс, да и жезл этот дуралей держал так неловко, что трудно было представить себе, как он охаживает им по спине не то что строптивца-легионера, но даже кого-то из провинившихся атребатов.
Пребывание в госпитале тоже не добавило ему стати: мышцы костлявых ног так усохли, что поножи на них просто болтались.
А вот Тинкоммий, наоборот, по сравнению с ним являл собой воплощение пышущего здоровья. Превосходя Катона и в росте, и в ширине плеч, этот местный принц производил впечатление как сильного, так и весьма ловкого человека. Царь Верика поручил своему молодому племяннику вести с римлянами все дела. Тот был у него и за переводчика, и за советника, а сейчас, судя по всему, захотел освоить и римскую воинскую науку. Впрочем, выглядел этот ловкач лишь на год-другой старше своего собеседника, и Макрон, направляясь к ним, с удовольствием отметил, что они оба чему-то смеются. Ежели эта парочка сдружится, у него просто гора рухнет с плеч. Умом понимая необходимость поддерживать добрые отношения с лояльными к римской политике бриттами, он внутренне их все равно недолюбливал, а уж доверия к ним не питал вообще. Славненько будет, если малыш возьмет дипломатию на себя, а у Макрона есть заботы важнее.
— Эй, девочки, мы здесь сошлись не для шуток. Это плац, а не рыночный балаган.
Катон повернулся лицом к боевому товарищу и вытянулся в струнку. Хотя они оба и были сейчас в одном чине, но Макрон превосходил юнца выслугой лет и потому имел над ним преимущество, которое, согласно армейской традиции, не утрачивалось с годами. Положение могло измениться только в том случае, если бы Катон раньше приятеля вдруг получил под руку крупное вспомогательное подразделение или каким-то чудом попал в командный состав Первой когорты легиона. Однако обозримое будущее не обещало чудес.
— Готов, парень? — подмигнул Макрон Катону.
— Так точно, командир.
— Вот и ладно!
Макрон засунул свой жезл под мышку и потер широкие ладони.
— Начнем с того, что попробуем их построить. Тинкоммий, сколько человек из собравшихся имеют какой-то военный опыт?
