— Держать строй! — прогремел над всем этим шумом голос центуриона, вскинувшего щит и поверх его кромки внимательно наблюдавшего за врагами.
Обнаженный меч он держал на уровне пояса, отведя руку для первого колющего удара. Дистанция между колонной и ревущей толпой дуротригов неуклонно сходила на нет, и когда она сократилась до десятка локтей, шедшие впереди варвары подняли копья и бросились к римлянам. Остальные, проревев боевой клич, последовали за ними.
— Не останавливаться! — закричал Макрон, когда солдат слева споткнулся. — Двигаться ходом! Несмотря ни на что!
Колонна встретила дикарей узким фронтом, тесное пространство улицы не давало врагам полноценно использовать численное превосходство. Макрон и остальные бойцы первой шеренги слаженно выбрасывали перед собой щиты, вминая их в орущую людскую массу, потом вбивали туда же мечи и, сделав шаг назад, повторяли все снова и снова в отработанном механическом ритме. Дуротриги атаковали яростно и отважно, но мало что могли противопоставить дисциплине и выучке римлян. Они или пятились, или падали, а колонна продолжала свой марш по телам.
Правда, то здесь, то там вражеские мечи или копья находили в стене щитов щель и порой поражали кого-нибудь из солдат. Легионеры, которым тяжесть полученных ран уже не позволяла держаться в строю, опускались на землю, а их места тут же заполнялись товарищами из задних шеренг, чтобы ударная линия римлян по-прежнему оставалась сплошной.
Раненых оттаскивали к лачугам, и проходящие воины молча косились на них, а те в ответ слали прощальные взгляды. Когда мимо начинал продвигаться заслон, несчастные прикрывались щитами и выставляли мечи, готовясь по мере своих угасающих сил драться до скорой и неотвратимой кончины.
«Это безжалостно! — с горечью думал Катон. — Просто бесчеловечно бросать их вот так, без всякой защиты!»
Однако он знал, что и ему, упав наземь, не пришлось бы рассчитывать на чью-либо помощь. Отдавать свою жизнь ради чьего-то спасения было бессмысленно. Ведь умереть в конечном счете предстояло им всем.
Тыловое прикрытие отходило под нажимом врагов, захвативших римскую базу и теперь наседавших на хвост колонны в отчаянном стремлении прорвать стену щитов и затем разметать небольшой римский отряд, разодрать его в клочья. Фигул, здоровенный широкоплечий детина, держался в середине шеренги, ухитряясь одновременно отдавать приказы, отбивать щитом удары противника и неустанной работой меча охлаждать пыл напирающих дуротригов.
Шаг за шагом легионеры и Волки продвигались по узкой улице к перекрестку, одно из ответвлений которого вело прямо к царской усадьбе. Утоптанная земля под солдатскими сапогами быстро размокла и сделалась скользкой от крови павших, запах которой мешался в воздухе с запахом растревоженной почвы. Со своего места в середине колонны Катон уже видел край широкой улицы, проходившей через центр Каллевы и теперь, судя по всему, забитой врагами.
— Катон! Катон!
Голос Макрона возвысился над шумом битвы.
— Командир?
— Как только мы займем перекресток, бери своих людей и расчищай путь к царскому логову.
— Есть, командир!
Легионеры медленно пробивали себе дорогу сквозь толчею вопящих варваров, пока не рассекли главную улицу Каллеву надвое, отрезав часть дуротригов от основной, словно опешившей и даже как-то притихшей орды.
— Катон, давай! — выкрикнул Макрон.
— За мной! — воззвал Катон к своим воинам и устремился вперед, к ответвлению, в конце которого должен был находиться еще скрытый от глаз, но уже манящий своей явной близостью царский чертог.
Лишь немногие отделенные от своих соплеменников, но сохранившие хладнокровие дуротриги попытались встать у него на пути, однако они были быстро смяты и перебиты. Остальные рассыпались и, показав гнавшимся за ними Волкам пятки, позорно бежали, ныряя в боковые проулки, чтобы затеряться среди хижин.
По окончании скоротечной стычки Катон выпрямился и оглядел расширенными глазами округу. Он почему-то не мог отдышаться, пока не догадался разжать стиснутые в волнении зубы. Мандракс стоял чуть позади него со штандартом в одной руке и окровавленным мечом в другой. Воин ухмыльнулся центуриону, вонзил штандарт в землю, потом схватил сбитого Катоном с ног врага за волосы, отдернул назад его голову и занес клинок, чтобы ее отсечь.
— Нет! — крикнул Катон. — Не сейчас! Оставь это на другой раз, слышишь?!
Мандракс с видимой неохотой отшвырнул пинком мертвое тело и взялся за свой штандарт. И тут Катон заметил, что некоторые его бойцы уже держат жуткие трофеи в руках, а другие с немалой рьяностью пытаются обрести их.
— Прекратить! — приказал центурион. — Бросить все! Кому сказано? Все, на хрен, выбросить и построиться!
Бойцы угрюмо повиновались и сбились вдоль улицы в плотный прямоугольник. Как только они это сделали, Катон велел им отойти на тридцать шагов, остановиться и ждать дальнейших распоряжений. Насколько он видел, оставшиеся легионеры довольно легко сдерживали напор врагов, подступавших со стороны главных ворот атребатской столицы.
Неожиданно в поле его зрения появился протиснувшийся сквозь задние ряды своих легионеров Макрон. Завидев Катона, он мрачно кивнул:
— Неплохая работа… Ступай вперед, и пусть твои парни проследят, чтобы проход к чертогу оставался открытым.
— Хорошо, проследим.
— Когда моя команда приблизится, заводи свою внутрь. Будь готов закрыть ворота сразу после того, как во двор проскочит последний из римлян.
— Это, случайно, не ты будешь, а? — усмехнулся Катон.
— Выполняй!
— Есть, командир.
Катон отбежал к своим людям и скомандовал «кругом, марш». Отряд развернулся и довольно уверенно двинулся с места. Дуротриги, отрезанные от своих основных сил, больше сопротивления не оказывали и при виде Волков скоренько убирались с дороги. Потом улица расширилась, и за поворотом открылся последний отрезок пути к царской усадьбе. Ворота были открыты, по обе стороны от них в полном вооружении несли караул царские телохранители. Стоявший в проходе Кадминий поманил Катона к себе, и тот подбежал к нему.
— Макрон со своими парнями уже совсем рядом. Мы должны придержать ворота для них.
— Придержать?
Кадминий покачал головой.
— Я не могу так рисковать. Заводи своих людей, а уж с Макроном — как выйдет.
— Нет! — непреклонно заявил Катон. — Ворота останутся открытыми до моего приказа.
Кадминий было вскинулся, чтобы возразить, но глаза молодого центуриона сверкнули так, что гигант отвел взгляд и кивнул:
— Ладно… В конце концов, для защиты царя нам потребуется каждый клинок.
— Совершенно верно, — спокойно отозвался Катон и, повернувшись к своим людям, приказал:
— Все внутрь. Сразу за воротами — строиться!
Как только Волки вошли во двор, центурион указал, куда встать Мандраксу, и атребаты начали боевым порядком выстраиваться под штандартом, лицом к улице, откуда доносился шум схватки. Появления легионеров долго ждать не пришлось. Они шаг за шагом отходили назад под напором орущей вражеской массы, отчаянно пытавшейся разорвать или опрокинуть стену сдерживавших ее натиск щитов.
— Передать все копья вперед! — приказал Катон своим людям, и немногие остававшиеся у воинов копья отправились по рядам к бойцам первой шеренги, быстро вложившим свои мечи в ножны.
— Копьями только колоть! — распорядился Катон. — Первая шеренга, сомкнись! Прикрыться щитами!
