Сопровождаемые внимательными взглядами маляров, мы несли к дому укрытое чехлом платье. Джона с интересом глазел на нас со своего наблюдательного поста на окне в гостиной. Потом выбежал навстречу в коридор, обвился вокруг ног и проследовал в кабинет. Я была слишком занята, чтобы выгонять кота. Шантель расстегнула чехол, и нашим взглядам предстало платье, достойное настоящей принцессы. Жемчужины лифа мягко переливались на мягком розовом шелке. Это было лучшее пла…
– Джона! – закричала Шантель.
Мы слишком увлеклись разглядыванием наряда, чтобы заметить, какой эффект он произвел на кота. Навострив уши и вытаращив глаза, Джона метнулся вперед и скрылся под платьем. Мы боялись тащить его обратно – вдруг додумается вцепиться в шелк?!
– Джона, вылезай! – позвала я. Но кот лишь глубже закопался в нижние юбки из воздушного тюля.
Зачарованный мягкостью и блеском свадебного наряда, Джона отказывался покидать свое укрытие. Неосторожное движение когтями – и нам будет нанесен огромный моральный и финансовый ущерб. До сих пор Шантель держала себя в руках и проявляла удивительное для невесты здравомыслие, но если Джона испортит платье, она вполне может превратиться в Годзиллу!
При помощи удочки я отвлекала кота, пока Шантель осторожно приподнимала наряд и спешно упаковывала его обратно в чехол. Затем я прицепила к нему бумажку с надписью «НЕ ПОДГЛЯДЫВАТЬ!» и удовлетворенно вздохнула.
Не каждый писатель удостоится чести хранить в своем кабинете платье невесты. И тот факт, что Шантель доверила мне свой наряд, несмотря на присутствие в доме хвостатого свадебного фетишиста, лишь в очередной раз доказывал, как сильно Робу повезло с женой.
Каждый день, убедившись в том, что Джона не имеет ни малейшего шанса пробраться в кабинет, я открывала шкаф и любовалась платьем. Порой я даже нарушала собственное правило и расстегивала чехол, чтобы восхититься волшебным узором. Платье напоминало бабочку, которая вот-вот покинет свой кокон.
Будучи символом любви и надежды на будущее, оно лучилось счастливыми ожиданиями. А еще приносило удачу. Я поняла это, когда получила письмо от Луизы из «Allen amp;Unwin»: ей понравилась «Клео». Я сначала подумала, что Луиза просто щадит мое хрупкое писательское эго, но Джуд, редактор книги, присоединилась к ее восторгам, и я позволила себе перевести дух. Может быть, книга действительно не так плоха.
А потом я обнаружила в почтовом ящике пятнадцать страниц редакторских предложений. Сердце испуганно сжалось. Но, пробежав глазами текст, я осознала, насколько тщательно и аккуратно Джуд поработала с книгой. После этого мне сразу захотелось последовать ее советам. В частности, Джуд просила углубиться в горестные воспоминания, которые я исключила из первой версии «Клео».
Возвращаться к началу романа и заново проживать дни, последовавшие за смертью Сэма, было нелегко, но я удивилась тому, сколько подробностей хранила моя память. Вспоминать боль оказалось не так тяжело, как испытывать ее в первый раз.
Я надеялась, что теперь книга имеет больше шансов достучаться до родителей, переживших горечь утраты. У меня даже возникла мысль, что «Клео» может заинтересовать читателей не только в Новой Зеландии, но и в Австралии!
День Х приближался, в доме царила предсвадебная суматоха. Каждый телефонный звонок или подарок, доставленный чуть раньше срока, увеличивал наше счастье. Шесть месяцев назад я не знала, смогу ли быть частью этого праздничного хаоса, и теперь радовалась, даже если что-то шло не так. Хотя мое тело окрепло, я все-таки еще не до конца пришла в себя. Иногда я перенапрягалась, и организм мстил мне приступами дикой усталости. Время от времени я заливалась слезами, думая о том, смогу ли когда-нибудь вернуться в былую форму. В такие моменты в голове копошились недобрые мысли. А вдруг чрезмерная усталость – признак того, что внутри меня снова обосновались раковые клетки?
Трудно было поверить в то, что Роб женится. Я все еще думала о нем как о шестилетнем мальчике, играющем в прятки с Клео, или юном морском скауте, мечтающем о далеких плаваниях. Потом был четырнадцатилетний школьник в синей форме, фыркающий на весь дом под влиянием гормональной бури. А затем – неожиданная радость, когда «труднообучаемый» мальчик вдруг получил стипендию в технологическом колледже. И горе, когда он тяжело заболел.
Мы с Робом через многое прошли. Помню, я позвонила ему, чтобы сообщить о смерти Клео, а он вздохнул и сказал: «Пропала последняя связь с Сэмом». Горечь утраты навсегда соединила нас невидимой нитью. Даже сейчас, оставаясь вдвоем, мы перебираем старые фотографии и беседуем о его старшем брате.
Роб говорит, что тяжелые времена помогают нам ценить счастливые. Наверное, именно неуверенность и боль последних месяцев помогли мне в полной мере ощутить счастье подготовки к свадьбе сына.
В минуты уныния я искала в Интернете последние новости о Шри-Ланке. За месяц до бракосочетания Роба и Шантель террорист-смертник лишил жизни двадцать семь человек в Анурадхапуре. Среди них был генерал в отставке. И хотя Лидия утверждала, что монастырь находится далеко от мест этих ужасных событий, материнскому сердцу не становилось спокойнее.
Когда до свадьбы оставалось всего две недели, дом наконец был готов к приему гостей. И к возвращению нашей девочки. Когда я позвонила в аэропорт, автоответчик сообщил, что самолет прибудет на десять минут раньше. Что-то не так. Самолеты никогда не прилетают заранее.
Мы с Филиппом бросились к машине и помчались по автостраде.
– Она, наверное, похудела, – рассуждала я. – Два вегетарианских карри в день слишком хорошо чистят кишечник. Но я ни слова не скажу!
Филипп тактично улыбнулся, но промолчал. Он высадил меня у зала прилета, а сам поехал искать место для парковки. Среди пассажиров, прилетевших из Сингапура, Лидии не было. Может, она опоздала на посадку? Дорога от монастыря до аэропорта Коломбо занимает больше четырех часов, а в пути всякое может случиться – слоны, трещины, террористы… Или же вылет из Шри-Ланки в Сингапур задержали.
Если вам нужно восстановить веру в человечество, зал прибытия в аэропорту – самое подходящее для этого место. Вот молодой индиец сжимает в руках розу, а семья китайцев напряженно высматривает кого-то за автоматическими дверями. В воздухе разлито нетерпеливое ожидание. Двери открываются и выпускают усталого мужчину в костюме. Из толпы навстречу ему выбегает женщина с ребенком; они обнимаются, образуя пирамиду счастья. Все истории о том, что улыбки благотворно влияют на здоровье людей, – правда. Вымотанный после перелета мужчина внезапно выглядит моложе и гораздо бодрее.
В последнее время Лидия редко выходила на связь – либо хранила обет молчания, либо в монастыре опять отключили электричество. Как-то раз она написала письмо, но на почте закончились марки.
Двери снова разъехались в стороны. Сердце замерло. Но тележка с кучей багажа не могла принадлежать моей дочери. Дорогие чемоданы и пакеты из дьюти-фри – нет, это определенно не в ее духе.
– Еще не показалась? – спросил Филипп, тяжело дышавший после пробежки от парковки.
Но двери нас пока не радовали. Они выпустили красивую индианку, которая скользнула к юноше с розой, потом древнюю китаянку, спешившую к своей семье. Может, Лидию задержали на таможне? Они всегда с подозрением относятся к людям с необычной внешностью. Вдруг таможенники приняли аромат ладана за что-то противозаконное?
Даже если Лидия не стала монахиней, она точно вела монашеский образ жизни: спала в келье и медитировала по двенадцать часов в день. Я старалась не думать о том, что Лидия решила нас удивить, побрилась налысо и нарядилась в бордовые одежды.
Годы ожидания в аэропортах научили меня одной вещи. Если хотите, чтобы нужный человек поскорее прошел через заветные двери, отправляйтесь в кафе и купите один, а лучше два стакана невероятно горячего чая. Проталкиваясь сквозь толпу и шипя от брызгающих на руки раскаленных капель, я услышала радостный крик Филиппа. Она приехала.
Похудела, да. Очень сильно похудела. Но глаза излучали чудесное тепло. И, слава богу, одежда была вполне нормальной. Белые штаны и этническая куртка. И волосы на месте, с облегчением отметила я. Даже немного отросли (перед отъездом я записала Лидию в дорогой салон, так что сразу это заметила). В целом она производила впечатление либо не очень ухоженной девушки, либо рок-звезды – как вам больше нравится.
