Сережа Ангелов стоит у распахнутого окна и смотрит на парк Сокольники. Между домом и парком – ряды гаражей и многочисленных разномастных магазинов, за ними железнодорожная линия, по которой бегают со свистом электрички ярославского направления, платформа станции с людьми, ожидающими своего поезда. Платформу ремонтируют и, как обычно бывает в России, долго не могут отремонтировать. Но всего этого Сережа не видит. Он думает сосредоточенно, как выйти из положения, в котором группа оказалась. Пустая фраза о том, что недостаток информации сам по себе является информацией, вылетевшая из уст генерала Астахова, его мало утешает. Но опускать руки все равно нельзя. Если не дают работать по намеченному сценарию, следует писать другой. Впрочем, надежды, что им помогут, и без того было мало. С такой ситуацией «Пирамида» сталкивалась уже не однажды в разных странах. И ничего в этом удивительного нет, потому что общие интересы, стремление к единственному для всех результату вовсе не предполагают обобщение отдельных возможностей каждого.
Лари выходит на балкон и занимается там установкой сферической спутниковой антенны. Именно из-за антенны оперативная группа искала себе квартиру на верхнем этаже подходящего здания. Это не слишком удобно в простой обстановке, но обеспечивает устойчивую связь. Малайцу помогает Селим, общеизвестный любитель покрутить гайки. При этом Селим всегда путает, как всякий уважающий себя африканец, в какую сторону следует поворачивать гаечный ключ. И потому Лари позволяет ему выполнять эту тонкую и ответственную работу только под собственным присмотром. Во всем остальном Селим человек незаменимый – опытный и энергичный оперативник, прекрасный боец. Но он очень любит работать с любой техникой, а умения ему не дал Аллах...
– Помощь нужна? – спрашивает Сережа, видя, как напрягаются мышцы не слишком объемных рук Лари, удерживая антенну, пока Селим ее закрепляет.
– Справлюсь... – по-русски отвечает Селим.
В Москве они все разговаривают по-русски, чтобы наработать практику, точно так же как недавно в Египте разговаривали по-арабски. Единственное отступление – Селим поет на своем языке, когда моется в душе. Он и в Египте пел тоже на своем языке...
Через полтора часа, когда уже начинает ощущаться приближение вечера, Лари провозглашает торжественное:
– Я готов...
– К чему? – спрашивает Сережа с балкона, где тщетно ищет прохладу.
– Пробный сеанс.
– Начинай...
– Селима ждать не будем? – Так Лари шутит, потому что Селим опять моется под душем и традиционно поет.
– Пусть
– Плавает... – поправляет Сережа.
– Плавает... – Джон повторяет, чтобы не ошибиться в следующий раз.
– Начинай.
Панель связи состоит из шести составленных в два ряда вертикальных жидкокристаллических мониторов, подключенных к блоку сервера и двум блокам компьютеров. Правый верхний, по установившейся за неполный год работы «Пирамиды» традиции, диспетчерский. Лари включает его первым. На мониторе появляется ряд цифр, которые по очереди на несколько секунд высвечиваются. По порядку – одна, потом другая, потом следующая. Это пароль. Малаец должен нажимать на клавиатуре «Enter» в момент, когда нужная цифра высвечена. Когда пароль набран, нужно длительное время держать в нажатом состоянии длинную клавишу пробела. Маленькая хитрость – обычно «Enter» означает окончание набора. Незнающий человек ошибется трижды, диспетчерская моментально отключит сервер от связи. В этот раз набор проходит сразу. Компьютер диспетчерской службы идентифицирует пароль и тут же выдает на экран бессмысленное текстовое изображение. Текст зашифрован без групп, сплошным набором. Лари загружает программу-дешифратор, и та автоматически отправляет его в распечатку. Принтер работает почти беззвучно, выдавая на-гора листы текста с инструкциями. Сережа забирает листы и сразу начинает читать, но не объясняет группе, что за документы пришли. Только прочитав, кладет бумаги на стол перед Таку, которая только что закончила свои медитативные раздумья. Таку читает, передавая листы Джону, тот, в свою очередь, кладет их перед Лари, но Лари читать некогда.
– Попробуй добраться до Тбилиси... – просит его Сережа.
Лари смотрит на часы.
– Минут через десять... Сейчас их не достанет наш спутник...
– А Турция?
– То же самое. Они с одного спутника.
– Эмираты?
– Там спутник другой. Можно попробовать...
Лари что-то набирает на клавиатуре. Загорается еще один монитор. Просит ввести новый пароль. Малаец все пароли помнит хорошо и набирает его с ходу. Процедура повторяется, только сообщение из Эр-Рияда совсем короткое, в половину страницы. Сережа читает и кладет лист на стол.
– И эти отсылают нас в Тбилиси... А что в Лондоне?
Новый монитор приносит новый набор бессмысленного текста. Дешифратор работает без сбоев. Сережа читает распечатку и сразу идет к телефонному аппарату, набирает номер.
– Папа, это я... Мне Басаргин нужен... А когда будет? Ладно, скажи ему, как подойдет, что я выезжаю к вам. Талгат объявился через телефонный разговор. Его зарегистрировали. Он звонил в Подмосковье. Я сейчас запрошу карту космической съемки... И подъеду к вам... Надо отследить и проверить номер... Хорошо. Ждите...
Он кладет трубку, поднимает глаза и встречает внимательный встречный взгляд Таку.
– Что? – спрашивает Сережа.
– Зачем они нам нужны?
– Нам нужно отследить телефонный номер.
– Это можно сделать своими силами.
– У нас есть свои спутники?
– Нет, но...
– Мы пользуемся спутниками ЦРУ. А если это секретный военный объект? Ты хочешь, чтобы ЦРУ контролировало телефон военного объекта? В этом случае нас могут просто выслать из страны... А могут и арестовать...
– Спутники Интерпола тоже не входят в Вооруженные силы России... – глядя в сторону, мягко, но с укором говорит Джон.
– Басаргин не докладывает в Лион, какие телефоны он контролирует...
Таку пожимает плечами. Она понимает, что доводы Сережи неубедительны, но одновременно она понимает и то, что сам он тоже бывший российский офицер и ведет себя так же, как ведут себя сотрудники Интерпола, отказываясь от совместной работы...
3
Земля под ногами не осыпается и не издает даже скрипа. Если сам себя не слышишь и при этом ты не глухой, это значит, что ты идешь хорошо и другие тебя тоже не услышат. По земле вообще легче ходить, чем по мелким камням, которыми усыпаны почти все горные тропинки. Мелкие камни обязательно в какой-то момент подведут и издадут шорох. Сейчас Сохно ступает мягко, передвигается неслышно, как кошка, крадущаяся за мышкой. Он пользуется тем, что тропа некоторое время идет параллельно дороге, и старается обогнать шагающих внизу Талгата и старика. Это не так и сложно, потому что они не очень спешат. Сначала обходной маневр майору вроде бы удается и он почти догоняет преследуемых, но тут тропа выходит на совершенно открытую взглядам снизу площадку, и майору приходится вынужденно притормозить и замереть, дождаться момента, когда преследуемые скроются между двух близко сошедшихся скал. Им между этими скалами пройти всего-то метров тридцать. Но при размеренной неторопливости их шагов Сохно должно хватить времени, чтобы преодолеть открытый участок.
Кордебалет в это время, убедившись, что пленники, связанные друг с другом, не в состоянии пошевелиться, спускается к дороге, чтобы перекрыть путь внизу. Кордебалету труднее. На спуске земля каменистая и кое-где стремится осыпаться, и потому ему следует соблюдать особую осторожность, а значит, двигаться медленнее. Впрочем, Шурику некуда пока спешить. К нему же должен присоединиться и полковник Согрин, который выбирается из своей норы. Абдукадыров никуда не уходит, все понимают: он просто провожает старика, оказывая человеку уважение, и провожать его будет недолго. Это традиционный жест вежливости, и не более. Есть время подготовиться к встрече. Талгат обязательно должен вернуться к своим боевикам, потому что не давал им видимой команды тоже идти куда-то в сторону. По крайней мере, со стороны не было заметно, чтобы он разговаривал с тем, кто приносил телефон спутниковой связи. Значит, будет возвращаться к тропе, а не карабкаться по неверной круче, чтобы на ту же тропу попасть в другом месте. И путь назад ему перекроют. Путь в другую сторону перекроет Сохно. Успеет, как успевает обычно...
«Подснежники» пока молчат. Хотя молчание в эфире условно. Чуткие мембраны все же доносят дыхание, только слов не слышно. И подполковник Разин не вмешивается в ситуацию, понимая, что при скрадывании противника никому не хочется разговаривать и отвлекаться. Разговор не просто будет помехой, он может отвлечь и подвести в наиболее серьезный момент. Если вдруг возникнет оперативная необходимость, ему сообщат сразу и скажут, какие тропы следует перекрыть. На всякий случай Разин заблаговременно рассыпает свою группу веером, чтобы иметь возможность в кратчайшие сроки полностью блокировать район. Команды подполковника коротко прозвучали в наушниках, когда Сохно еще делал первые шаги в беззвучном преследовании.
А Талгат и старик не спешат, продолжают медленную степенную беседу. Такая беседа при обычной грубости полевых командиров, привыкших повелевать, показывает, как уважает Абдукадыров собеседника. Сохно видит это сверху, приглядываясь к путникам поверх кустов, вцепившихся сильными корнями в каменистый склон.
Еще десяток шагов... Хорошо, если Талгат не остановится и не повернет здесь, а пройдет со стариком между скал. Иначе придется еще ждать, когда он половину дороги обратно осилит, чтобы спуститься незаметно. Но тогда придется торопиться. А торопливость в данных обстоятельствах способна предать, потому что почва под ногами только на тропе землянистая, а в остальных местах она ненадежная и способна предать.
Но Талгат, похоже, решил довести старика до конца. Очень уважает, очень... Еще пять шагов... Еще три шага... Как медленно идут! Все! Сохно стремительно срывается с места и преодолевает открытый участок. Впереди участок так же открыт, но там есть большой камень, за которым можно укрыться и остаться незамеченным. За него майор и прячется, сразу определяя, что начнет спуск только тогда, когда Абдукадыров станет возвращаться и снова появится здесь же, между скал, но направляясь в обратную сторону. Тогда Сохно окажется у него за спиной.
Как долго они преодолевают скрытый участок!
Как медленно идут!..
Непростительно долго...
