Через двадцать часов после того как Сэм и Реми поднялись на вершину утеса, бросив «тойоту» на милость вод Кали-Гандаки, грузовик-пикап, в кузове которого они ехали, затормозил на развилке немощеной дороги. Водитель, беззубый непалец со стрижкой ежиком, крикнул через окно в задней стенке кабины:
— Ло-Монтанг, — и показал на дорогу, уходящую к северу.
Сэм осторожно разбудил Реми, которая спала, свернувшись возле мешка с кормом для коз, и сказал:
— Дом, милый дом.
Реми застонала, оттолкнулась от грубой мешковины и села, зевая.
— Я видела очень странный сон, — сообщила она. — Что-то вроде «Приключений Посейдона», но мы застряли внутри «Тойоты-Лендкрузер».
— Правда бывает удивительней выдумки.
— Мы на месте?
— Более или менее.
Сэм и Реми поблагодарили водителя, вышли и посмотрели, как грузовик повернул на южную дорогу и исчез за поворотом.
— Языковой барьер очень мешает, — заметила Реми.
Владевшие вместе всего несколькими разрозненными непальскими словами и фразами, Сэм и Реми не сумели объяснить шоферу, что тот, вероятно, спас им жизнь. Сам он считал, что подобрал двух туристов, отставших от своей группы. Его снисходительная улыбка свидетельствовала, что такое в этих местах не редкость.
Теперь, усталые, но, к счастью, согревшиеся и сухие, они стояли на подступах к месту своего назначения.
Окруженная высокой стеной из пестрого набора камней, кирпича и замешанного из соломы и глины раствора, древняя столица некогда великого королевства Мустанг была невелика и занимала квадрат со стороной половина мили в неглубокой долине, окруженной низкими пологими холмами. Внутри стен Ло- Монтанга большая часть строений также была из глины и кирпича, все — выкрашены в разнообразные оттенки белого цвета, от сероватого до коричневатого, и накрыты многослойными соломенными крышами. Над всеми поднимались четыре здания: королевский дворец, и храмы Чоди, Чампа и Тугчен с красными крышами.
— Цивилизация, — сказала Реми.
— Все относительно, — согласился Сэм.
После того как они, как им казалось, много дней скитались по диким просторам Мустанга, средневековый Ло-Монтанг казался положительно столицей.
Они пошли по немощеной дороге к главным воротам. На полпути рядом с ними появился мальчик лет восьми-десяти, который рванулся к ним с криком:
— Фарго? Фарго?
Сэм приветственно поднял руку и сказал по-непальски:
— Намаете. Хойна (Да. Здравствуй).
Мальчик, теперь широко улыбавшийся, остановился перед ними и произнес:
— За мной, да? За мной?
— Хойна, — ответила Реми.
Проведя их по извилистым переулкам Ло-Монтанга под любопытными взглядами сотен поселян, мальчик остановился перед толстой деревянной дверью в побеленной стене. Он поднял потускневший латунный дверной молоток, дважды постучал и сказал Сэму и Реми:
— Фери бхетаунла, — после чего скрылся в переулке.
Они услышали внутри здания шаги по деревянному полу, и несколько секунд спустя дверь распахнулась, показался хрупкий мужчина за шестьдесят, с длинными седыми волосами и такой же бородой. У него было очень морщинистое загорелое лицо. К их удивлению, он произнес на превосходном английском, на каком говорят сливки общества:
— Доброе утро. Сэм и Реми Фарго, я полагаю?
После недолгого колебания Сэм ответил:
— Да. Доброе утро. Мы ищем мистера Карна. Эту встречу организовал Сушант Дхарел из университета Катманду.
— Да, организовал. И да, вы нашли.
— Прошу прощения? — переспросила Реми.
— Джек Карна — это я. Но что же это я! Пожалуйте в дом.
Он посторонился, Сэм и Реми вошли. Внутри, как и снаружи, стены были оштукатурены и выбелены, а пол состоял из старых, но хорошо выскобленных досок. Пол покрывало несколько ковров в тибетском стиле, а на стенах кое-где висели гобелены и пергаменты в рамках. Вдоль западной стены под окнами с широкими подоконниками была зона отдыха с подушками и низким кофейным столиком. У восточной стены — пузатая печь. Небольшой коридор вел из комнаты в помещение, похожее на спальню.
Карна сказал:
— Я собирался высылать за вами поисковую группу. У вас усталый вид. Все ли в порядке?
— На пути мы встретились с некоторыми препятствиями, — ответил Сэм.
— Да уж, действительно встретились. Я узнал об этом несколько часов назад. Группа пеших туристов нашла разбитую машину проводника в одном из чоков к югу отсюда. Около Кагбени на берег выбросило два тела. Я опасался худшего. — Прежде чем они успели ответить, Карна повел их к подушкам и усадил. — Чай готов. Секундочку.
Через несколько минут он поставил на стол серебряный чайный сервиз и тарелку с грудой пшеничных лепешек и сэндвичей с огурцами на хлебе без корочки.
— Ну вот. Теперь рассказывайте, — предложил Карна.
Сэм рассказал об их путешествии начиная с прибытия в Джомсом и заканчивая приездом в Ло- Монтанг. Он ни разу не упомянул об участии Кинга в попытке убийства. На протяжении всего рассказа Карна не задал ни одного вопроса и никак не реагировал, разве что изредка приподнимал бровь.
— Необычайная история, — сказал он наконец. — И вы не знаете имени этого самозванца?
— Нет, — заявила Реми. — Он торопился.
— Могу себе представить. И совершенно голливудское спасение.
— К несчастью, это в порядке вещей, — произнес Сэм.
Карна усмехнулся.
— Прежде чем мы продолжим, мне необходимо известить о случившемся местных брахманов — наш совет.
— Это необходимо? — спросил Сэм.
— Необходимо и пойдет вам во благо. Вы в Ло-Монтанге, мистер и миссис Фарго. Возможно, мы и часть Непала, но мы вполне автономны. Не бойтесь, вас не сочтут ответственными за происшедшее, и, если только совет не сочтет это абсолютно необходимым, непальское правительство не поставят в известность. Здесь вы в безопасности.
Сэм и Реми обдумали его слова и дали согласие.
Карна взял с пола у своей подушки медный колокольчик и один раз позвонил. Десять секунд спустя из бокового коридора появился тот самый мальчик, что встретил их на дороге. Он остановился перед Карной и коротко поклонился.
Тридцать секунд Карна быстро говорил что-то мальчику на языке, похожем на лова. Мальчик задал один вопрос, снова поклонился, прошел к парадной двери и вышел.
Карна сказал:
— Долой страх. Все будет хорошо.
— Простите, — обратилась к нему Реми, — но мы умираем от любопытства: вы говорите как…
— В Оксфорде, да. На самом деле я британец, хотя не был дома… лет пятнадцать, наверное. Этим
