Реми покачала головой.
— В инструкции Сельмы упомянут смотритель, а туристические бюро — нет.
— Тогда давай осмотримся, — предложил Сэм. — Остров большой?
— Десять акров.
— Кладбище должно найтись быстро.
Быстро обойдя внутри каждое здание, они пошли по тропе в сосновый бор за поляной. Едва они оказались под деревьями, солнце потускнело, а стволы словно сгрудились вокруг них. Лес был старый, с высоким, по колено, густым подлеском и в нем хватало поваленных гнилых стволов и пней, чтобы сделать продвижение затруднительным. Через несколько сотен ярдов тропа раздвоилась.
— Конечно, — сказала Реми. — Никаких указателей.
— Мысленно брось монетку.
— Налево.
Они пошли по левой ветке; тропа, петляя, привела их к ветхому полусгнившему причалу, выходящему на болото.
— Неудачно бросила, — заявила Реми.
Они вернулись к развилке и двинулись по правой тропе. Та, углубляясь в лес, шла в общем и целом на северо-восток, к более широкой оконечности острова.
Сэм бодрым шагом прошел вперед, на разведку, и, обернувшись, крикнул Реми:
— Вижу поляну!
Через несколько мгновений он появился из-за поворота и остановился перед Реми. Сэм улыбался. Широко.
— Обычно поляны не приводят тебя в такое волнение, — сказала Реми.
— Приводят, если на поляне надгробия.
— Веди, бвана.
Они вместе прошли по тропе туда, где сосны расступались. Поляна овальной формы, приблизительно двести футов в поперечнике, действительно оказалась кладбищем, но Сэм и Реми почти сразу поняли: здесь что-то очень неладно. На дальней стороне поляны были как попало навалены сосновые бревна; а рядом с ними несколько больших, с дом, груд высохших сучьев и ветвей. Земля на поляне была вся в ямах, словно после артобстрела, примерно половина могил недавно вскрыта.
На востоке виднелся другой просвет среди деревьев, почти прямой коридор; в конце его блестела вода лагуны.
Из нескольких десятков надгробий не пострадали лишь несколько; все остальные были либо разбиты, либо выворочены из земли. Сэм и Реми насчитали четырнадцать усыпальниц. Они тоже свидетельствовали о разрушении — покосились или в их стенах и крышах зияли проломы.
— Что здесь произошло? — спросила Реми.
— Думаю, буря, — предположил Сэм. — Налетела с океана и прошлась, как цепной пилой. Жаль.
Реми серьезно кивнула.
— Но, с другой стороны, возможно, это облегчит нашу работу. Мы технически не взламываем усыпальницу Мала.
— Хорошее соображение. Но есть еще одно препятствие.
— Какое?
— Давай сначала посмотрим. Не хочу сглазить.
Они разделились. Сэм пошел на север по восточной стороне, Реми — по западной. Обходя могильные камни, оба направились к ближайшей гробнице, останавливаясь только для того, чтобы прочесть надписи.
Наконец Реми добралась до северного угла кладбища возле груды сосновых бревен. Подходя к последнему мавзолею в своем ряду, она подумала, что он поврежден меньше прочих, в стенах всего несколько трещин. К тому же ни на одном из остальных не было таких украшений, поняла Реми, и сердце у нее екнуло.
— Сэм, думаю, я нашла приз.
Он подошел.
— Почему ты так считаешь?
— Такого большого креста я не видела. А ты?
— Нет.
На ближайшей к ним стене виднелся православный крест четыре на пять футов, с тремя перекладинами: двумя горизонтальными близ вершины и еще одной, косой, внизу.
— Я видела много таких крестов, но не такие большие. Интересно, почему нижняя перекладина наклонная? Вероятно, это имеет какое-то символическое значение?
— Ах, тайны религии, — сказал Сэм.
Они прошли несколько последних футов к усыпальнице, потом разделились и каждый обошел гробницу со своей стороны. Оказалось, что спереди она окружена чугунной оградкой по колено высотой. Одна сторона оградки была обрушена и лежала на земле. У подножия усыпальницы три каменные ступени, дверь открыта — точнее, ее вообще не было. Внутри было темно.
На фронтоне под двускатной крышей усыпальницы были вырезаны буквы М.А.Л.А.
— Приятно наконец отыскать вас, ваше преосвященство, — произнес Сэм.
Он перешагнули через изгородь, Реми за ним, и они спустились по ступеням. Перед отверстием они остановились: в ноздри ударил неприятный запах плесени. Сэм порылся в кармане и извлек микрофонарик. Они переступили порог, и Сэм включил свет.
— Пусто, — констатировала Реми.
Сэм посветил вокруг, надеясь увидеть расположенную ниже вторую камеру, но ничего не обнаружил.
— Видишь какие-нибудь отметки?
— Нет. Но пахнет тут неправильно. Похоже на…
— Стоячую воду.
Он выключил фонарик. Они снова поднялись по ступням. Сэм сказал:
— Кто-то куда-то его увез. Все усыпальницы, куда я заглядывал, пусты.
— У меня то же самое. Кто-то откопал этих людей, Сэм.
Вернувшись в монастырь, они заметили мужчину на деревянной лестнице, прислоненной к поврежденной колокольне. Мужчина был средних лет, коренастый, в черной шапочке велогонщика. Они подошли.
— Простите, — обратилась Реми по-албански.
Мужчина повернулся и посмотрел на них.
— А флисни англишт? Говорите по-английски?
Мужчина покачал головой.
-Йо.
— Проклятие, — сказала Реми и вытащила свой айпад.
Мужчина крикнул:
— Эрта?
Из-за края здания выбежала светловолосая девочка и остановилась перед Сэмом и Реми. Она улыбнулась им и посмотрела на мужчину.
-По?
Он несколько секунд говорил с ней по-албански, она кивнула. Сэму и Реми она сообщила:
— Добрый день. Меня зовут Эрта. Я говорю по-английски.
— И очень хорошо, — сказал Сэм, представился и представил Реми.
— Приятно познакомиться. Вы о чем-то хотите спросить моего отца?
— Да, — согласилась Реми. — Он смотритель?
Эрта наморщила лоб.
— Смотри… тель? Смотритель? О да, он смотритель.
