– Я тебя почувствовал...
2
– Ангел! Я договорился, тебе дадут возможность выспаться сразу после встречи с сыном...
– Не понял, Саня...
Старший Ангел понимает, что это передается сжатая до минимума информация, и даже понимает какая, но ему хочется услышать более конкретные слова, чтобы довести их до сведения остальных и обосновать не только своим желанием поспать.
– Сейчас вас сменят... А у нас в офисе пройдет общее совещание. Приедет генерал с несколькими офицерами и Сережа. Твой скромный сын не пожелал представить обществу всю группу, считает, что с нас одного Джона достаточно. Они все-таки организация более закрытая, чем мы. По крайней мере мы не всегда работаем в «автономном режиме». Впрочем, обижаться мы не будем. Это его право и, возможно, его безопасность...
Ангел сообщает информацию всем. «Наружка» ФСБ приезжает вскоре после звонка Басаргина старшему Ангелу. Аккуратно и скромно парни работают. Сменяют наблюдателей Интерпола поочередно, без видимой суеты. Они профессионалы, тут же дают на будущее советы, определив несколько нарушений в системе наблюдения. Сказывается школа, наработанная десятилетиями. И эти уроки филеры дают интерполовцам. На бегу... Впрочем, обе стороны понимают необходимость такой школы при интенсивной совместной работе. Прокол одного может подвести смежника...
– Не стесняйтесь, – говорит старшему Ангелу капитан из «наружки». – Вы же не спецы... Попробуйте поставить в «наружку» любого опера из управления... Он в десять минут дело завалит... А вы целый день их так качественно таскали...
Ангел пытается принять замечания за комплимент.
– Отпрошусь на месячишко к вам на стажировку... Нам бы еще ваше оснащение, – говорит он, рассматривая раскрываемый «дипломат» с трубой лазерного звукоснимателя, предназначенного для прослушивания разговоров в квартирах за стеклами.
– А мы все говорим, что нам бы ваше оснащение, – смеется капитан. – Кстати, у вас в НЦБ есть модели лучше наших... Затребуйте...
На том и расстаются.
На улицах уже ночь. Но машин в центре стало чуть больше, чем два часа назад, когда они проезжали здесь же, а людей на тротуарах несравненно больше. Хотя это только в отдельных кварталах. Остальные улицы отдыхают, и – благодаря стараниям работающих людей – спокойно.
Автоколонну интерполовцев ведет, естественно, Тобако, предпочитающий ездить небольшими улицами, но сокращая при этом время пути. И не забывает слегка поиздеваться над другими машинами, взяв вариант езды, пригодный только для его «БМВ» с форсированным двигателем. Тем не менее все доезжают благополучно. Выстраивают на дворовой автостоянке свой автопарк и шумной толпой идут к подъезду. Обращают внимание и на пару черных «Волг», которые припарковались не на стоянке, а прямо на тротуаре. В «Волгах» сидят водители, косо посматривая на интерполовцев. Впрочем, они должны быть предупреждены об их приезде – не сговариваясь, все определяют машины «Альфы». Значит, генерал Астахов уже ждет их. Может быть, и Сережа уже добрался своим ходом. Ему путь недалекий...
– Начну, пожалуй, я как старший по званию, – предлагает Астахов, когда все рассаживаются.
Впрочем, слово «рассаживаются» не вполне подходит к обстановке, потому что комната жилой квартиры, превращенная стараниями Александры Басаргиной в офис, несколько отличается размерами от кабинета того же генерала Астахова. Здесь, даже при принесенных из жилой квартиры стульях, не хватает места всем, чтобы усесться. Впрочем, народ собрался боевой, привычный к любой обстановке. Они не рассаживаются, а устраиваются. Кто на подлокотниках кресла, кто просто на полу, прислонившись спиной к шкафу, кто на подоконнике, предварительно задернув штору. Действие не обязательное в нынешней обстановке, но выполняемое по привычке к обеспечению личной безопасности.
– У вас и без старшинства все карты в руках, – отвечает Басаргин, не пожелавший сесть, – ему не только лучше думается во время ходьбы, но и лучше слушается. В генеральском кабинете, впрочем, он обычно садится. Здесь же он хозяин и ведет себя так, как ему удобнее.
– Даже две живых карты, не считая полуживых, то есть арестованных... – добавляет Доктор Смерть. – Вам говорить – естественно... Нам остается только задавать вопросы и бросать реплики... Хотя я должен предупредить, что не все реплики будут одобряющими...
– Вам что-то не понравилось в наших действиях? – спрашивает генерал, поднимая в удивлении брови.
Он всегда так удивляется, хотя отлично знает, что ему предстоит выслушать.
– Конечно, и мне, и моим коллегам, – за всех отвечает Басаргин, – не нравится, что мы получаем, как обычно, только часть информации вместо целой концепции. Мы даже не всегда знаем, что вы в курсе ситуации и контролируете ее, в результате чего нам приходится затрачивать множество усилий, чтобы добиться аналогичного результата.
– Это старый разговор, – Владимир Васильевич пытается сгладить ситуацию улыбкой и бросает косой взгляд на Сережу и Джона, которые пристроились в углу, – и я вынужден повторить то, что говорил уже не раз. Мы действуем в первую очередь в интересах собственного государства. И разговор идет не только о государственной безопасности, хотя и об этом. На данном этапе международной обстановки для нашей страны весьма важен престиж. А престиж – это еще и экономические интересы страны, которые наша служба обязана охранять. Вы же – организация международная. Я не сомневаюсь, что все вы, как бывшие российские офицеры, не станете включать в свои отчеты сведения, которые становятся доступны вам во время следственных мероприятий, если сведения эти носят в себе военную или государственную тайну. Мы уже много поработали вместе, и я каждого из вас достаточно хорошо знаю. Потому полностью доверяю. Тем не менее всегда существуют вещи, которые на международном уровне могут рассматриваться вне сопутствующего контекста, что делает их искривленными...
– Это мы понимаем... – говорит Басаргин.
– Что же касается «Пирамиды», то оперативная деятельность этой организации никоим образом афишироваться не может, и наше сотрудничество обусловлено секретным межправительственным протоколом стран – членов Совета Безопасности ООН. Протокол предусматривает невмешательство с нашей стороны и посильную помощь только тогда, когда нас попросят. Точно так же они работают в других странах. Но работа «Пирамиды» не имеет такого контроля, как работа Интерпола, со стороны международных гуманитарных организаций... Вернее, она вообще не имеет контроля, поскольку носит полностью скрытый характер.
– Многословно и непонятно, товарищ генерал, – соглашается Басаргин, – но мы понимаем, что так и надо говорить о «Пирамиде». Поговорим, однако, о делах текущих, ради чего мы здесь и собрались...
Генерал кивает согласно и с облегчением. Ему всегда трудно объяснять парням, которые, по сути дела, выполняют аналогичную с «Альфой» работу, и выполняют ее с риском для жизни, почему их приходится держать на определенной дистанции. И это самому Владимиру Васильевичу не слишком нравится, потому что эти парни ему по большому счету симпатичны.
– Начнем по порядку... Я не могу не отметить активную деятельность подсектора Интерпола по борьбе с терроризмом во главе с Александром Игоревичем. Основная работа была выполнена именно силами подсектора. В настоящее время один член группы террористов убит, двадцать девять человек арестованы. Операция по задержанию прошла удачно. Только трое оказали сопротивление, при этом был травмирован – не ранен, а серьезно травмирован ударом руки – боец группы захвата. Двое основных террористов блокированы в квартире жилого дома и находятся под полным контролем службы наружного наблюдения. По материалам допросов и по данным, привезенным господином Джоном, – Владимир Васильевич кивает в сторону молча слушающего Джона, – организаторы и финансисты акции с нетерпением ждут сообщения о первых жертвах. Мы такое сообщение готовим. Даже в двух вариантах. Все зависит от того, какое мы здесь и сейчас примем решение. У нас осталось только полчаса до передачи сообщения в эфир. Поэтому предстоит поторопиться. Со стороны подразделения «Пирамиды» было высказано мнение – провести «игру» с противником. Сообщить о совершенных убийствах. Что нам это дает? Это дает возможность как-то проявить себя и новым группам. Зашевелиться, активизировать подготовку, чтобы усилить эффект. И этим обнаружить место собственной дислокации. Одна из таких групп – руководить ею должен был опытный международный террорист И Пын – формировалась в Чечне. Обстоятельства вынудили части спецназа ГРУ поторопиться, чтобы спасти людей, взятых группой в заложники, и провести операцию на уничтожение. Данные разведки всех уровней не дают аналогичной информации о формировании других таких же групп в Чечне. Да и сформировать подразделение такого уровня далеко не просто. Если набирать численный состав среди простых бандитов, это может сразу сорвать все далеко идущие планы террористов. Им нужны именно опытные бойцы, умеющие убивать голыми руками. Но таких – единицы. Потому мы имеем право предположить, что в настоящее время не существует угрозы появления в Москве новых террористов этого плана. Таким образом, целесообразность «игры» ставится под сомнение...
– Но за пределами-то России... – даже с некоторым отчаянием говорит Сережа, явно недовольный мнением генерала, с которым он уже разговаривал предварительно наедине и мнение которого уже знает. – Нельзя же при этом игнорировать интересы других стран. «Игра» дала бы нам возможность отследить передвижение Термидора и найти базовые лагеря подготовки убийц.
Младшему Ангелу возражает Басаргин, расхаживая в непривычной тесноте кабинета то прямо, то бочком и сбиваясь с обычного размеренного ритма ходьбы, что, несомненно, мешает ему думать.
– Вот этот вопрос нам и предстоит решить... Всем вместе... Причем решить только путем умозаключения, поскольку мы не может знать конкретную реакцию руководства «Аль-Кайеды». Алексей Викторович, – кивает Басаргин на старшего Ангела, – резонно предположил, что Термидор в настоящей обстановке уже просто труп... Его уничтожат сразу же, как только он вернется к своим хозяевам...
– Но если мы продолжим длительную «игру», этого не произойдет, – поддерживает младшего Ангела Джон.
В ответ раздается синхронный вздох интерполовцев и генерала.
– Мы не можем продолжать игру до бесконечности, мы даже достаточно долго не можем ее продолжать, иначе террористы просто добьются своей цели, – возражает Владимир Васильевич, – поднимут в стране панику. Даже единственное сообщение моментально обрастет в народе слухами... Повторное сообщение только добавит масла в огонь... А после третьего опустеют городские улицы и магазины... Тиражировать сообщение в прессе – все равно, что объявить о радиоактивном заражении города. Люди хлынут из столицы. Наш хилый транспорт будет не в состоянии справиться с таким массовым оттоком населения, в результате начнутся беспорядки и возможности для новых терактов. Россия не может и не обязана приносить себя и свою безопасность в жертву ради того, чтобы обеспечить безопасность других стран. Это априори... Поэтому даже первичное, и уж тем более вторичное, сообщение в средствах массовой информации я считаю невыполнимым условием. О более длительной «игре» я даже говорить отказываюсь, да этого и не позволит руководство страны...
– Мое мнение таково, – говорит Басаргин. – Самое большее, на что мы можем пойти в данной ситуации, это позволить Термидору уйти... И отследить его передвижение через спутник. Если, конечно, он не выбросит и вторую трубку, как поступил с первой... В этом случае у нас остается еще один вариант в запасе – женщина в Италии, к которой Термидор, кажется, испытывает какие-то нежные чувства... И ребенок, который то ли уже есть, то ли вскоре появится... Это трудно понять из записанного разговора. Что же касается нашего китайца, то здесь мы, кажется, не встречаем возражений ни с одной стороны – И Пын подлежит задержанию...
