Катон плотно сжал губы.
— Есть, командир, — сквозь зубы ответил он после небольшой паузы.
Отошел, сел на скалу у ступеней и мрачно глядел, как лучники вошли в усыпальницу. Затем по лестнице начали спускаться Макрон и Хамед. Катон прокашлялся и окликнул их.
— Поберегись, Макрон… не подставляй спину.
Оглянувшись, центурион ухмыльнулся, потом двинулся дальше и исчез из виду. Легат вошел в усыпальницу следом за Хамедом, за ними двинулись остальные ауксиларии и лучники. Несколько человек держали в руках факелы. Последний нес на плече моток веревки. Свет факела в его руке заплясал по стенам тоннеля и вскоре пропал. Изнутри доносилось лишь шарканье шипованных подошв о камень и голоса, постепенно стихшие. Катон некоторое время сидел неподвижно, мучимый опасениями и подозрениями. Раздраженно поглядел на руку на перевязи, медленно вынул ее и попытался разогнуть. Плечо пронзила жгучая боль, он застонал и придержал руку. Когда боль утихла, положил руку обратно на перевязь и поглядел во мрак тоннеля. Что бы ни происходило в усыпальнице, он никак не мог повлиять на это. Левая нога начала подергиваться, но он не обращал на нее внимания, ожидая, когда вернутся Макрон и остальные.
Проход был достаточно широк, чтобы идти по двое, но круто уходил вниз, и Макрон понял, что надо идти по неровной поверхности осторожно, чтобы не поскользнуться. В колеблющемся свете факелов, своего и того, что нес лучник впереди, он увидел, что стены тоннеля покрыты изображениями местных богов и царей прошлого. Иногда на изображениях цари в двойной короне, символизирующей верхнее и нижнее царства, совершали жертвоприношения богам. На других они вели на войну свои армии. Изображения перемежались непонятными, но очень красивыми текстами на древнем языке Египта, к которым Макрон уже привык, видя их в храмах по всей провинции. Воздух в тоннеле был теплый и влажный, казалось, что чем ниже они спускаются, тем уже становится проход и ниже потолок. Иллюзия, подумал Макрон. Ему никогда не нравились замкнутые пространства, а то, что где-то впереди прячутся Аякс и его люди, лишь добавляло неприятных предчувствий.
Они прошли не меньше сотни шагов, когда пол тоннеля немного выровнялся и идти стало полегче. Макрон оглянулся, убеждаясь, что остальные идут не слишком плотной толпой, и дал приказ остановиться. Эхо шагов затихло, повисла тишина.
— Что такое? — шепотом спросил Аврелий. — Почему ты остановился?
— Чтобы прислушаться, командир, — ответил Макрон и прижал палец к губам. Наклонил голову в сторону и вслушался, пытаясь уловить звуки движения впереди. Сначала ничего, потом тихий шорох и шепот, от которого волосы приподнялись на затылке Макрона. Он двинулся вперед, мимо лучника, держащего лук наготове. Первый солдат держал факел в руке, выставив ее вперед, и напряженно вглядывался в тоннель. Неровный свет факела освещал его шагов на двадцать вперед. На границе темноты виднелась еле заметная линия. Тоннель выходил в какое-то помещение.
— Что-нибудь там видишь? — прошептал Макрон.
— Кажется, да, командир.
— Кажется? — тихо рыкнул Макрон. — Видишь или не видишь?
— В-вижу, командир, — сглотнув, ответил лучник. — Уверен.
Макрон кивнул и вернулся, обходя второго лучника.
— Будь готов стрелять сразу же, как кого-нибудь увидишь, — сказал центурион.
Заняв прежнее место в строю, он приказал обнажить мечи, а затем шепотом велел первым двум лучникам идти дальше. Они осторожно приближались к открытому месту. При свете факела стало видно, что дорога уходит вниз, но по обе стороны от нее зияли чернотой ямы. Выйдя на открытое место, Макрон поднял факел и огляделся. Строители усыпальницы вырубили в скале практически кубическое помещение, шириной футов в сорок, и дорога шла вперед и вниз наподобие моста. По обе стороны от нее был обрыв высотой футов двадцать. При свете факела Макрон разглядел на дне добычу и хлам, брошенные в усыпальнице удачливыми грабителями и просто любопытными, осмеливавшимися забраться сюда.
— Берегись! — крикнул первый солдат, пригибаясь. У него над головой пролетела стрела, которая вонзилась в правую руку идущему следом. Вскрикнув, тот отпустил тетиву, и стрела полетела вбок. Он отшатнулся назад, и шедшие позади него инстинктивно пригнулись или двинулись в сторону, ожидая следующего выстрела.
— Осторожно, дурак! — вскричал Аврелий за спиной у Макрона.
Центурион обернулся, слыша царапание подошв и отчаянный крик. Увидел, что легат, шатаясь, стоит на краю моста, размахивая руками, в одной из которых зажат факел. Спустя мгновение Аврелий сорвался в яму, освещаемый пламенем кувыркающегося рядом с ним факела, пока тяжелый удар не оборвал его крик.
— Дерьмо! — рявкнул Макрон, удержав равновесие и поглядев за край мостика. При свете факела, догорающего на земле рядом с легатом, увидел, что Аврелий лежит на спине, раскинув руки. Его рот был распахнут в безмолвном крике, глаза моргали, а под головой расплывалась темная лужа крови.
Сквозь тоннель просвистела еще одна стрела, едва не попав в передних лучников, отскочив от щита Макрона вверх и с грохотом ударив в стену. Центурион быстро обошел раненого лучника и опустил щит, чтобы прикрыться от следующих выстрелов. Спустя мгновение послышался громкий треск, и стрела попала прямо в щит, пробив кожу и дерево. Макрон выхватил факел у первого лучника.
— Вставай за щит и начинай отстреливаться!
Лучник кивнул, мгновенно достал из колчана стрелу, наложил на тетиву, натянул ее и на мгновение приподнялся, выпуская стрелу вперед.
— Продолжай! — приказал Макрон, оборачиваясь и глядя на мостик. Раненый лучник отошел назад, к прижавшимся к полу товарищам. Те, кто еще не вышел из тоннеля, прижались к стенам.
К Макрону подполз Хамед.
— Что случилось с легатом? — спросил центурион.
— Не знаю, командир. Он шел впереди меня, потом споткнулся и, наверное, потерял равновесие.
