Катон еще не достаточно пришел в себя, чтобы участвовать в штурме, и Макрон поручил Хамеду заботиться о префекте в его отсутствие. Жрец помог трибуну встать, опершись на ствол пальмы, и следить за штурмом. Как только прошла тошнота и помощник хирурга сделал ему повязку на руку, Катон отослал Хамеда и сам пошел в храм, чтобы найти Макрона.
— Понимаю, что ты хотел бы быть здесь, когда мы прикончим этого бешеного пса Аякса, — продолжил Макрон настолько мягко, насколько мог. — Смешно, я почему-то всегда представлял себе, что все это закончится поединком один на один, и биться с ним буду я или ты. Не думал, что его зарубят в такой свалке, как эта, где он станет лишь одним из множества погибших.
— Мы пока не нашли его тела, — тихо сказал Катон. — А пока не нашли, не искушай судьбу, говоря, что все закончилось.
— Ты всегда найдешь во всем дурную сторону, — фыркнул Макрон.
Их прервал рев трубы, эхом заметавшийся по внутреннему двору. Оба офицера повернулись и подняли головы, прищуриваясь и вглядываясь в то, что происходит на двух главных пилонах у входа. Снова затрубили три буцины. Над пилоном развевался штандарт Двадцать второго легиона с вышитой золотом головой шакала, а сбоку от него четверо легионеров сооружали памятный знак из захваченного у врага оружия и доспехов. Рядом стоял Аврелий, горделиво взирая на поле недавнего боя.
— Ну, по крайней мере, хоть он рад, — сказал Макрон, почесывая покрытую щетиной щеку. — К боевой ране у него теперь есть еще и великая победа. Ничто его не остановит. Он, наверное, мнит себя Александром Македонским наших дней.
Катон мгновение молча глядел на легата.
— Тогда остается лишь надеяться, что это настроение пройдет побыстрее. Взять штурмом храм — одно дело. Разгромить принца Талмиса — совсем другое. Последнее, что нам нужно, — командир, недооценивающий противника.
Макрон кивнул.
Снова заревели буцины, и легат подошел к краю платформы, поднимая руки, чтобы привлечь внимание стоящих внизу легионеров. Повисла вполне ожидаемая пауза. Легату надо было приготовиться, чтобы говорить громко, на весь храм.
— Солдаты Двадцать второго легиона! Собратья-«шакалы»! Боевые товарищи! Сегодня мы выиграли первую битву против сил нубийского принца, посмевшего ступить на земли римской провинции Египет! Его солдаты мертвы, у наших ног, их оружие стало нашим трофеем.
Аврелий сделал выразительный жест в сторону горы оружия и доспехов.
— Это лишь малая часть того богатства и славы, которые мы обретем, сокрушив главные силы врага. Пока в Египте есть римские легионеры, солдат Двадцать второго легиона и имя их командира будут вспоминать с честью и гордостью. Помните об этом, наполните этим свои сердца, когда мы пойдем отсюда на битву с захватчиком!
Он вскинул кулак вверх, и повисла тишина. Затем один из трибунов обнажил меч и взмахнул им.
— Аврелий!.. Аврелий!.. Аврелий!.. — выкрикнул он.
К нему присоединились другие офицеры, крик подхватили легионеры внизу, во дворах храма.
Макрон повернулся к Катону:
— Не самый лучший оратор из тех, кого мне доводилось слышать, но у него бесценный талант не затягивать свои речи надолго.
Катон улыбнулся.
— Жаль, что то же самое нельзя сказать про большинство политиков, виденных мною в Риме. — Улыбка исчезла с его лица. — Нам надо позаботиться о том, чтобы он не привык ставить зрелищность выше здравого смысла.
— Это уж по вашей части, командир, — ответил Макрон. — Лучше, если подобные советы будут исходить от старшего трибуна, а не от старшего центуриона.
— Благодарю, — сказал Катон, бросив на Макрона кислый взгляд.
— Субординация, — пожав плечами, ответил Макрон. — Кроме того, у тебя язык лучше подвешен. Поставлю хорошие деньги на то, что ты уболтаешь шлюху с Авентина дать тебе задаром, а потом еще и приплатить за отлично проведенное время.
— Не уверен, что хотел бы настолько развить свои способности к риторике, — хмуро сказал Катон.
— Еще не вечер… Однако пора заняться делом, — ответил Макрон, поворачиваясь к легионерам своей когорты, которые только что закончили славить легата. — Вы, все! Бегом сюда!
Легионеры подбежали к нему, и Макрон подробно описал им внешность Аякса и послал искать тело. Пообещал кувшин вина тому, кто найдет тело гладиатора. Солдаты спешно пошли прочь, получив достаточный повод рыться среди тел, которые воняли всё сильнее. Тут к Катону подошел один из штабных ординарцев, салютуя.
— Легат передает вам привет, командир, и хочет встретиться с вами и центурионом Макроном в резиденции жрецов, в передней части храма.
Катон удивленно переглянулся с Макроном.
— Он не сказал, зачем? — спросил он.
— Нет, командир. Просто решил собрать всех старших офицеров. Как можно скорее, — уточнил ординарец, снова отсалютовал и побежал прочь.
— Что теперь? — спросил Макрон, опуская голову и откидывая ногой небольшой камешек.
Резиденция жрецов в храме когда-то была просто роскошной, но столетия небрежения оставили в целости лишь намек на былое величие. Нарисованные на потолке небеса остались такими же яркими, но
