гула автомобилей, доносящегося с улицы, грохота ящиков у магазина, Макс услышал, как почти одновременно, одна за другой захлопнулись две автомобильные дверцы. У дорогих автомобилей они хлопают одинаково, у дешевых — захлопываются по-разному. И это были хлопки дверец дорогого автомобиля. Макс резко вскочил с кровати и тут же мотнул головой: похоже, он стал даже слишком дерганый. Паранойя, ну что тут еще поделаешь. Когда тебя несколько дней подряд преследуют агенты НСБ, оставаться спокойным трудно. Усмехнувшись над своим испугом, Лебедев все-таки подошел к окну и глянул вниз. И тут же отшатнулся за штору. По двору шли два до боли знакомых агента НСБ, Интеллектуал и Красавчик, а вместе с ними, чуть впереди, шествовал невысокий пожилой человек с короткими седыми зачесанными назад волосами, в безупречном костюме, с пронизывающим острым взглядом. Он поднял глаза к окну Макса, и тот не смог понять, увидели его или нет. Наверное — нет, иначе бы, наверное, человек с пронзительным взглядом как-нибудь бы отреагировал. Но на его лице сохранялась холодная брезгливая отстраненность.
Макс метнулся по комнате. Что делать? Схватить Милу и бежать? Или открыть дверь и побеседовать с агентами НСБ? Второй вариант, конечно, предпочтительнее в данной ситуации. Или, во всяком случае, проще. Ведь, в конце концов, после перезагрузки системы за Максом ничего нет: ни ограбления магазина, ни угона «Мамонта», даже у Ватутина и на Солидарности он не побывал. Почему бы и не побеседовать? Вот только Макс боялся, что агенты прибыли к нему рано утром вовсе не для беседы.
Он снова оказался в тупике. С Милой уйти он просто не успеет, и тогда они попадутся вдвоем. Сейчас враг и террорист только он, а так он втянет в это дело еще и ее. Макс схватил электронный карандаш и стал быстро по воздуху писать записку: «Любимая! Никому не говори, я жду тебя в 15:30 в нашем торговом центре. Это очень важно!» быстро нажал на кнопку, находящуюся на вершине карандаша, и тот снова высветил над собою текст. Все правильно. Передвинув на карандаше окошко на «Прочитать!», Макс оглянулся по сторонам. Куда же его спрятать, чтобы чужой человек его не нашел, а Мила сразу обратила внимание? Макс бросил карандаш в ее сумочку, быстро наклонился к спящей Миле и, поцеловав ее в щеку, побежал к двери. Между этажами натужно гудел лифт, а внизу на лестнице раздавались тяжелые шаги. Лебедев прыжками взлетел на этаж вверх и остановился. В ту же секунду двери лифта разошлись, и он услышал как кто-то, негромко прочистил горло и так же негромко поторопил: «Ну где вы там…». Шаги по лестнице ускорились. Макс догадался: «Пожилой, он начальник, приехал в лифте. Дуболомы пошли по лестнице, чтобы я не мог сбежать». Тренькнул звонок в его квартире. Затем еще и еще.
— Кто там, — раздался приглушенный дверью голос Милы.
— Здравствуйте, мы к Максиму…
Щелкнул замок — и дверь открылась. Макс стоял на лестнице ни жив ни мертв.
— Он дома, надеюсь? — спросил тот же глуховатый голос. Чего только не было в его интонациях: и легкая небрежность, и усталость, и высокомерие…
— Да, дома, — сказала Мила, — проходите.
И крикнула вглубь квартиры:
— Макс, к тебе!
Ленивый голос сказал, видимо, одному из агентов:
— Останься здесь…
Тот угукнул в ответ. Путь вниз был закрыт. Сейчас, когда Макса не обнаружится дома, первое, что они сделают — отправятся вверх по лестнице. Гадать тут особо нечего: чердак, соседний подъезд… Путь отхода только один. И Макс, стараясь ступать как можно тише, побежал наверх. Было необходимо выиграть хотя бы пару минут. Хотя бы пару десятков метров.
На каком-то из этажей открылась дверь. Макс подскочил:
— Здравствуйте!
— Ой, — из квартиры выходила пожилая женщина, она, кажется, работает в библиотеке.
— Извините, пожалуйста, у меня к вам важное дело…
— Да, Максим… Вас же Максим зовут? Вы, кажется, в полиции работаете?
— Совершенно верно. Можно зайти? — Макс понимал, что шептать не стоит, но говорил как можно тише, надеясь, что его не услышат внизу. Все его тело превратилось в громадное ухо, пытающееся уловить все мельчайшие звуки и шорохи подъезда. Но, кажется, на площадке несколькими этажами ниже было тихо. Или стоявший там агент, так же напрягшись, ловил звуки, доносящиеся сверху?
— Простите ради бога, утро, боюсь, что все еще спят, а у меня засорился туалет… Услышал, что у вас дверь открывается… Можно?
— Конечно, Максим, конечно… Мы же соседи… А вы вызвали аварийку? Надо же отключить все.
— Да нет, можно не отключать, именно у меня, не волнуйтесь… Ну так я…
— Да, да, конечно, — закивала женщина. Макс открыл дверь уборной, и уже в спину женщина зачем-то ему представилась: — Меня, если вы забыли, зовут Алла Михайловна.
Макс запер шпингалет, уселся на закрытый унитаз и попытался проникнуть силой мысли, используя каждую клеточку тела, в свою квартиру, где Мила сейчас беседовала с агентами…
Алла Михайловна, видимо не желая его смущать, ушла на кухню и грохотала оттуда посудой. Внезапно в подъезде раздался крик:
— Нет, здесь заперто. Дата последнего открытия двадцатого мая, 18:15!
«Чердак, они сразу проверили чердак», — понял Макс. Выждав еще двадцать секунд, он нажал на спуск и быстро отправился на кухню.
— Максим, — засуетилась Алла Михайловна, — да руки можно и в ванной ополоснуть! Сейчас я дам вам свеженькое полотенце!
— Да нет, я уж лучше здесь, не буду вас стеснять.
Дама нырнула в комнату за полотенцем, а Макс осторожно подошел к окну. Черный внедорожник возвышался посередине двора словно гигантская клякса.
— А вот и полотенчико!
— Большое спасибо, — Макс быстро ополоснул руки, и, взяв полотенце, снова подошел к окну. Ничего не изменилось. Ну что же, будем надеяться, что лестницу у чердака они уже проверили и больше подниматься сюда не будут. Можно какое-то время отсидеться. Но как получить письмо… И коннектор тоже остался в квартире. Где теперь ему искать Тыцу… Похоже, ему уже не найти этих подпольщиков… А может, все будет, как прежде? Поехать сейчас спокойно в отдел, поговорить, если что, с НСБ… Макс вздохнул: все-таки нельзя себя обманывать. Уже ничего и никогда не будет так, как прежде…
— А вы видели, какие у него аристократические замашки, а? Просто член палаты лордов какой-то, — Алла Михайловна, видимо, вела с ним какой-то разговор.
— Это да… — неопределенно кивнул Макс.
— Я ему вчера говорю: вы, любезный, когда убирать будете? Посмотрите на наш двор, как вы его запустили! Кругом мусор, черт знает что! И зачем вам эта метла! Кто сегодня пользуется метлами! Я человек пожилой, но я уже и не помню, когда я их видела! Я была еще маленькой, у нас уже все дворники были с пылесосами!
— Нет, почему, — Макс наконец понял, о чем разговор, — я видел метлы. Некоторые дворники ими пользуются…
— Ну ладно, пользуются, — кипятилась дама, — но это же не значит, что не нужно убирать! И знаете, что он мне ответил? «Милейшая, был бы рад доставить вам удовольствие путем приведения доверенной мне территории в надлежащую согласно нормативам чистоту, но, увы, не чувствую в себе к этому достаточных сил. Меня одолевают сплин и хандра!» Вы представляете себе?! «Сплин и хандра»!
— Ну, — пожал плечами Макс, — бывает…
— Вы как полицейский воздействовали бы на него, а?
— Как у полицейского у меня это вряд ли получится. А вот как жилец дома — поговорю.
Макс протянул полотенце радушной хозяйке, обернулся к окну и увидел, что из подъезда вышли двое: пожилой мужчина и Интеллектуал. Красавчик, похоже, остался в его квартире. Внутри Макса все вскипело. Ну что же, один на один можно и попробовать.
— Спасибо, — сказал он Алле Михайловне и насильно всунул ей в руку полотенце. Та снова увлеклась жалобами на дворника и не обращала на Максима никакого внимания.
— Ах да. Не за что, Максим! Будут проблемы — всегда заходите!
