— Наверное, можно, только он не захотел, чтобы у него второй раз копались в голове. Да и рискованно это — вырвать провода после стольких лет, — ответил Дрейк, обернувшись к Уиллу. — Радист всё время на пределе, и порой с ним бывает тяжело. Но он нам очень пригодится, если я смогу убедить его снова взяться за дело.
Уилл скорчил гримасу:
— Пригодится, если только будет на нашей стороне.
Дрейк кивнул:
— Понимаю, о чём ты. Вообще его способности сродни чутью твоей мамы. Два таких человека в команде — это практически готовый радар для поиска стигийцев. Кстати, весьма подходящее сравнение, если учесть, к кому мы сейчас направляемся.
— К кому же? — спросил Уилл.
— К профессору Данфорту, — ответил Дрейк. — Его специальность — оборонная электроника. Он проектировал низкочастотные радары, предохранители для ядерных ракет и тому подобное. А теперь вынужден сидеть без дела… ну, не совсем без дела, конечно. Профессор — самый умный человек из всех, кого я знаю. Настоящий гений. — Дрейк указал на крайнее здание в ряду тесно стоящих домиков. — Нам туда.
Пока Честер парковал «лендровер», Уилл поглядел на довольно элегантный коттедж с горшками красных и жёлтых примул, висящими у двери и окон.
— Дашь какие-нибудь ценные указания, как с ним общаться? — спросил Честер, когда они вышли из машины и направились к дому.
— Пожалуй, нет. Он — довольно безобидный человек, только не выносит, когда к нему прикасаются. Боится подхватить микробы, — ответил Дрейк. Он подошёл к двери и приложил ладонь к какой-то стеклянной панели на ней. Раздалось несколько щелчков — замок автоматически открылся, и дверь распахнулась.
Ярко освещённая комната представляла собой полную противоположность жилищу Суини. Здесь было сухо и тепло, на стенах, выкрашенных в тёмно-жёлтый цвет, висели аляповатые акварели с сельскими видами. На каминной доске красовалось ещё несколько картин, а мебель георгианской эпохи была отполирована до блеска.
С кресла поднялся невысокий человек в скромном, но опрятном костюме: красно-коричневый жилет и желтовато-коричневые брюки. На нём были очки с толстыми стёклами. До появления гостей он при свете из окна работал с каким-то предметом, но теперь положил его на стол и направился к Дрейку. Профессор сильно сутулился, а его движения чем-то напоминали птичьи. В целом он походил на чудаковатого пожилого дядюшку, какие есть едва ли не в каждой семье.
Рядом с крошечным профессором Дрейк казался настоящим великаном.
— Столько лет прошло, а твой сканер по-прежнему идеально работает, — заметил Дрейк и выставил перед собой раскрытую ладонь: как будто в особом приветственном жесте, принятом только у них двоих. — И ты не удалил мой отпечаток из базы данных.
— Разумеется. В отличие от твоего отца, я никогда не думал, что с тобой приключилось несчастье. Я знал, что рано или поздно ты вернёшься, — сказал Данфорт и с усмешкой прибавил: — Дьявол своих бережёт. — Он повернулся к ребятам. — А это, значит, мальчики, о которых он мне говорил… Перри, я имею в виду, а не дьявол; впрочем, иногда я подозреваю, что они — одно и то же лицо.
Профессор принялся внимательно рассматривать Уилла через толстые линзы очков.
— Альбинизм… соответственно, ты Уилл Берроуз… да… — И он, глядя куда-то сквозь него, продекламировал: — «Глава его и волосы белы, как белая волна, как снег; и очи его, как пламень огненный». — Затем Данфорт снова сосредоточился на изучении Уилла. — Альбинизм… также ахромия, ахромазия и ахроматоз. Приблизительно один случай на семнадцать тысяч; наследственное отклонение, вызванное генетической мутацией, — в завершение речи изрёк он.
— Э-э-э… Здравствуйте, — пробормотал немало обескураженный таким интересом к своей персоне Уилл, когда профессор наконец замолчал. Парень машинально протянул ему руку, но Данфорт тут же отступил на шаг, бурча что-то вроде: «Скорлупа… хочет разбить мне скорлупу». Потом профессор откашлялся и переключился на Честера.
— А ты, значит, Ролс. Чудесно, чудесно.
Злясь на себя за то, что забыл предупреждение Дрейка насчёт профессора и его неприязни физического контакта, Уилл принялся разглядывать предмет, над которым работал Данфорт, когда они вошли. На квадратной подушечке размером примерно восемь на восемь сантиметров была растянута полоска кружева, с которой свисало множество коклюшек. Видно было, что работа начата только недавно, однако те участки, которые Данфорт уже закончил, поражали сложностью геометрических узоров.
— Знаю, это анахронизм, но плетение кружева помогает мне думать, — объяснил профессор, заметив, куда смотрит Уилл. — Я нахожу, что мышление — во многом подсознательный процесс.
Когда Уилл кивнул в ответ, Данфорт указал ему взглядом на Дрейка.
— Это я научил сопляка всему, что он знает. Объяснял ему основы электроники, когда он ещё шнурки завязывать не умел. Я его взял к себе в ученики.
— Ученик Мерлина, — произнёс Дрейк с тёплой улыбкой. — Как такое забудешь! Начали мы с радиолюбительства, когда мне было года три-четыре, а потом быстро перешли к роботам и беспилотным подрывникам.
— Что за беспилотные подрывники? — поинтересовался Честер.
— Военные мини-самолеты на радиоуправлении, набитые взрывчаткой собственного изготовления, — объяснил Дрейк. — Перри запретил нам проводить лётные испытания в поместье после того, как один самолёт врезался в теплицу и чуть не снёс голову Старому Уилки.
Профессор нетерпеливо дёрнулся, как будто его начали утомлять разговоры не по делу.
— Ну что ж, я получил твою посылку с чертежами и компонентами. Потрясающая вещь, должен тебе сказать. — Данфорт снял очки и принялся тщательнейшим образом их протирать. При виде таких привычных манерных жестов Уилл едва сдержал возглас удивления: он неожиданно понял, насколько профессор Данфорт напоминает ему покойного отца, доктора Берроуза. Сходство не укрылось и от Честера, который, похоже, обратил на него внимание тогда же, когда и Уилл. Честер поймал взгляд друга и слегка кивнул ему.
Данфорт будто читал лекцию:
— Стигийцы, следуя в развитии своей науки курсом, параллельным нашему, освоили поистине передовые технологии. В применении ультразвука и контроле над сознанием им удалось достичь таких высот, о которых военное ведомство США, в шестидесятых активно занимавшееся этими задачами, могло только мечтать. Да и в наши дни, поверьте мне, американцы не пожалели бы денег на то, чтобы заполу…
— А тебе-то удалось чего-нибудь добиться с Тёмным светом? — нетерпеливо перебил его Дрейк.
— Удалось ли мне? — переспросил профессор таким тоном, будто ренегат его оскорбил. — А сам как думаешь? Пойдём. — Он проковылял к дальней стене комнаты, вдоль которой тянулся книжный шкаф, и — точь-в-точь как Дрейк у входной двери — приложил ладонь к зеркалу. За средней секцией шкафа раздался щелчок, и она повернулась, открывая тайный проход.
— Прямо как лаборатория Декстера из мультика, — скептически заметил шёпотом Честер, когда они с Уиллом пошли вслед за Данфортом и Дрейком. Потайная комната от потолка до пола была заполнена электронным оборудованием. Бесчисленные приборы мигали разноцветными лампочками.
Но их целью явно было не это помещение: профессор направился к узкой деревянной лестнице в углу комнаты. Поднявшись по ней, ребята оказались на просторном чердаке. Длиной не меньше тридцати метров, он явно тянулся через весь ряд домиков. Здесь тоже было много разных устройств, правда, в основном укрытых чехлами от пыли. После нескольких лабораторных столов в самом дальнем конце чердака стояло металлическое кресло, привинченное к полу. Дойдя до него, Данфорт выкатил откуда-то тележку, уставленную электронными приборами.
Профессор щёлкнул переключателем, и на маленьком круглом экранчике заплясала зелёная линия, которая скоро превратилась в ровную синусоиду. Затем он взял в руки нечто вроде шлема, соединённого множеством проводов с приборами на тележке. Спереди на шлеме были два клапана, видимо,
