Из-за дверей слышались выстрелы и непрекращающиеся жуткие крики — это Старая гвардия зачищала цех, убивая всё, что движется.
— Стойте здесь и следите, чтобы больше никто не прорвался наружу, — велел ребятам Дрейк. Он и Суини приготовились войти в цех.
— А внутри наша помощь не понадобится? — спросил Честер.
— Нет. Зачистка — зрелище, мягко говоря, малоприятное. Никому бы не пожелал… — Дрейк отвлёкся на писк рации. — Опять Перри, — негромко произнёс он, подключаясь к спецканалу.
— Джиггс, когда шёл с вами, кое-что заметил, — прокричал Перри.
— Джиггс? С нами? — удивился Дрейк и серьёзно взглянул на Суини, тот помотал головой. — Мы его не видели.
— Короче говоря, он заметил в коридоре, где вы сейчас стоите, камеру видеонаблюдения, — продолжал Перри. — Он говорит, на втором этаже должна быть комната охраны. Посмотришь, что там?
Закончив разговор, Дрейк сказал Суини:
— Удерживай позиции, Радист. Я должен обследовать второй этаж.
Ренегат побежал по коридору назад. Ребята последовали за ним, посмотреть, что он собирается делать. Дрейк остановился у зала совещаний и взглянул на камеру, висящую под потолком.
— Да, вот она. — Ренегат позвал из приёмной полковника Бисмарка. — Джиггс обнаружил этажом выше комнату охраны, — сказал он новогерманцу. — Если систему видеонаблюдения не отключали, то записи с камер нам очень помогут.
Дрейк с полковником поспешили наверх, а Уилл и Честер вернулись к дверям цеха, чтобы сменить Суини.
— Может, я и обратно буду выходить этим же путём. Смотрите не пристрелите меня, — ухмыльнулся он и скрылся в цехе.
Оставшись одни, ребята со «стэнами» наготове встали по обе стороны от дверей. Звуки, доносившиеся изнутри, дали бы фору самому безумному фильму ужасов. Душераздирающие вопли не прекращались. Казалось, будто там, за дверями, безжалостно расправляются с тысячами младенцев.
— Конечно, они не люди… но как же я рад, что мы сейчас не там, — прошептал Честер.
Уилл молча кивнул.
Царивший в душном, влажном цехе полумрак время от времени нарушали вспышки выстрелов, едва видные сквозь пар.
Отряд начал зачистку из угла. «Гвардейцы» в инфракрасных очках заглядывали под койки, на которых ещё кое-где попадались высохшие человеческие останки, лежащие на пропитанных кровью матрасах. Тепловизоры здесь оказались незаменимы: молодых личинок легко можно было не заметить, если они прятались под телами или забивались в щели.
Но куда более серьёзной проблемой оказались взрослые личинки.
— Наверху! — крикнул один из «гвардейцев», зафиксировав остаточное тепло на металлических балках, тянущихся под крышей.
Когда фонари осветили их укрытие под потолком, личинки Воителей бросились врассыпную. Быстро перебирая недавно выросшими ногами, они разбежались по балкам, скрываясь от автоматных очередей, градом застучавших по крыше изнутри.
Одну личинку подбили. Свалившись на пол, она извивалась и оглушительно вопила, пока её не прикончили.
Вот тогда отряд впервые повстречался со стигийкой.
— Здесь высокие показания, — отметил один из бойцов, приближаясь к наваленным поперёк цеха койкам. Куча доходила почти до потолка. — Возможно, тут у них гнездо.
Навстречу отряду из-под нижних коек высунулась молодая личинка Воителя. Один-единственный выстрел из пистолета покончил с ней, оставив лишь пятно густой белесой жижи.
Неподалёку появилась вторая личинка.
Один из «гвардейцев» прицелился в неё.
Он не успел выстрелить — кто-то крикнул:
— Ах ты ж! Берегись!
Женщина стояла на самом верху кучи. Её насекомьи лапы вибрировали, издавая низкий гул. Стигийка выбралась из укрытия, как паук, выползающий, когда в паутину попалась жертва. Сходство с пауком дополняли раздувшееся туловище и тонкие, как спички, руки и ноги.
— Прочь от моих детей! — проревела стигийка, злобно глядя на отряд. У неё изо рта сочилась мутная жижа.
Выгнутые в ярости брови и чёрные распухшие губы превратили её тонкие черты лица в чудовищную маску.
— Клянусь, точь-в-точь моя благоверная! — пошутил один из бойцов, но никто не засмеялся.
— Опустить оружие, люди. Я сказала, опустить оружие, — приказала стигийка отряду Старой гвардии. Некоторые бойцы, сами того не сознавая, начали исполнять приказ — за долгие годы военной службы они привыкли подчиняться такому властному тону.
— Нет! Отставить! — крикнул кто-то, и на несколько секунд все замерли.
Стигийка и отряд Старой гвардии застыли друг против друга.
Тут молодая личинка Воителя поползла обратно в укрытие, и «гвардеец» снова в неё прицелился.
С отчаянным воплем стигийка кинулась вниз и через мгновение уже стояла на полу вплотную к бойцу. Она вырвала у него оружие, ухватившись за него обеими руками и насекомьими конечностями.
Женщина явно умела обращаться с такими вещами. В одну секунду она развернула пистолет-пулемёт «Хеклер и Кох» и направила его прямо в грудь противнику.
Её палец лёг на спусковой крючок.
Но кое-кто действовал так же быстро, как она.
Суини ударом ноги сбил оружие, и очередь пришлась на бетонный пол.
Стигийка, выругавшись, хлестнула Суини насекомьими лапами, но тот успел присесть, а когда выпрямился, то автомат был уже у него в руках.
Этого женщина не ожидала.
Оставшись безоружной, она могла сделать только одно. Стигийка бросилась на бойца, который собирался застрелить личинку, обхватила его руками и насекомьими лапами и крепко сжала. Его рёбра громко хрустнули. Она оторвала человека от земли и заслонилась им от его товарищей, спешащих на помощь.
Но их было слишком много.
Стрелять в такой темноте и неразберихе никто даже не подумал — можно было задеть бойца. Вместо этого «гвардейцы» под чётким руководством Суини схватили стигийку и силой разжали ей руки. Чтобы одолеть её, понадобилось десять человек.
Женщина отчаянно пыталась вырваться, крича и злобно шипя.
— Три… два… один! — отсчитал Суини, и бойцы швырнули стигийку на баррикаду из коек. Затем весь отряд открыл по ней огонь, и её тело разнесло в клочья.
Даже пулемётные очереди не заглушили предсмертного вопля бывшего майора британской армии.
Когда грохот стрельбы наконец утих, Перри объявил по радиосвязи начало следующей стадии операции:
«“Эко”. Все покинули территорию фабрики и снова выстроились на дороге.
Раздалось глухое громыхание, как будто по земле проволокли что-то большое и тяжёлое. Потом за окнами запылал огонь, и алые языки пламени стали вырываться из вентиляционных отверстий на крыше.
— Поджигатели, — констатировал Дрейк, аккуратно оборачивая кофтой жёсткий диск, который они с полковником вынесли из комнаты охраны. — Такого жара не вынесет ни одно живое существо. Собственно, в этом и смысл.
