Незнакомец показал на Аманду:
– А этот мальчик, я так полагаю, – переодетая девушка?
– Вы довольно проницательны, святой отец, – хмыкнул князь. – Что ж, не стану отрицать. Просто, видите ли, мужская одежда куда удобнее для дальних дорог…
– И куда удобней – для ведьмы!
– Что-о?!
– Хватайте их!
Поднявшись на ноги, монах махнул рукой, и сидевшие за соседним столом люди вдруг тоже вскочили, устремив вытащенные клинки в бока ничего не понимающим беглецам.
– Отец Хубер! Что вы делае…
Кто-то ударил девчонку в живот, и возмущенный крик ее, оборвавшись на полуслове, перешел в стон.
– Ну хватит! – рискуя пропороть себе печень, дернулся князь. – Может быть, все-таки поясните, что здесь происходит, уважаемый брат во Христе?
– Вы арестованы, – как-то устало произнес отец Хубер. – А мы – вовсе не братья грабителям и убийцам.
Глава VIII
Гости поневоле
– Какие грабители, позвольте? – недоуменно воскликнул Егор, чувствуя, как ему скручивают руки. – Какие убийцы?!
– Не советую сопротивляться, – негромко произнес монах. – Или я прикажу ранить ведьму…
– Да откуда вы взяли, что она ведьма?! И что мы…
Брат Хубер непреклонно поджал губы:
– Разве обычная добрая девушка наденет мужское платье и будет в нем так спокойно расхаживать? Конечно же, нет. Но это наше дело, святой инквизиции…
– Инквизиции?!
– Что же касается вас, господин, то вы будете ввергнуты в руки светского правосудия… как, наверное, и ведьма… скорее всего. За убийство двух человек придется ответить! – Монах сурово пристукнул ладонью по столу и кивнул вооруженным парням: – Ведите их в темницу.
– Да за что?! – снова возмутилась Аманда. – Клянусь Моренетой, мы не убивали никого! Ой… не надо- о…
Парни заломили девчонке руки с такой силой, что несчастная закричала от боли. Брат Хубер, подойдя ближе, схватил ее за волосы и вкрадчиво спросил:
– Не убивали, говоришь? А двух послушников? Игнасио и Ансельма? Вот уж несчастные отроки… не так уж и много было у них при себе, чтобы запросто убить. Не очень-то вы и поживились…
– Да мы не…
– Брат Гонсало рассказал мне все, и я с ним согласен, – недобро прищурился отец Хубер. – Кроме вас, на перевале в то утро никого не было, ни одного человека. Так что, кроме вас, некому. К тому же вы сразу же показались брату Гонсало весьма подозрительными, и дурные предчувствия его не обманули! Игнасио и Ансельм… Ах, бедняги, бедняги… Вы просто перерезали им обоим горло, ограбили… остальное доделали волки, привлеченные свежей кровью.
– Святой отец!!! Вон у нее что на шее-то, гляньте! – один из парней сорвал с тонкой шеи Аманды деревянную облатку-амулет…
– Ай-яй-яй, – покачал головой отец Хубер. – Амулет-то – Игнасио. Вон и буквы – «И», «С», «Я» – Игнасио и Святой Яго. Теперь уж вы не отвертитесь, нет!
– Да он же сам мне его подарил, господии-и-и… – Надрывно закричав, Аманда зашлась в рыданиях. – Са-ам… Неужели его убили? Их обоих… но это… это точно не мы.
Девчонку никто не слушал, дюжие послушники живо приволокли схваченных беглецов в монастырь и ввергли в темный и сырой подвал, больше напоминавший склеп.
Потолочный люк с грохотом захлопнулся за Егором… Куда бросили девушку, князь пока не знал, наверное, куда-то рядом… Ага, так и есть: вон что-то грохнуло.
Господи! Действительно влипли. И амулет еще этот, как назло… Железное доказательство!
Боже, боже! И что теперь делать-то? А что-нибудь да делать, не сидеть же сложа руки в ожидании казни или – уж в самом лучшем случае – бессрочной каторги. Ворочать тяжелым веслом на галерах – тоже не самое лучшее дело, нет… Надо все четко вспомнить – как тогда было, когда послушники ушли, и… Вспомнить, да. Вспомнить! Восстановить истину… которая, однако, может статься, никому здесь и не нужна! И правда: убийцы схвачены, под пытками обязательно признаются, чего ж еще надо-то? Тем более если учесть, каким торжествующим взглядом проводил пленника гнусавый брат Себастьян. Помнит небось удар, сука. Хороший был апперкот… или хук? Нет, апперкот все-таки…
Очень красивый человек с чуть вытянутым, обрамленным небольшой рыжеватой бородкой, загорелым лицом поправил на тщательно расчесанной шевелюре синий бархатный берет с павлиньим пером и задумчиво посмотрел на обитель Святого Бернарда. Светлые, слегка навыкате глаза его неожиданно сверкнули ненавистью и каким-то непонятным гневом. Впрочем, этот щеголь – а было сему красавцу вряд ли больше тридцати – справился со своими эмоциями весьма умело и быстро, вновь приняв вид беспечного прожигателя жизни, судя по одежде и короткому мечу – благородного кабальеро, а как же, или уж в крайнем случае – богатого купца.
– Эй, парень! – оглянувшись по сторонам, он подозвал случившегося поблизости мальчишку-нищего – кудрявого, с антрацитово-черными глазами оборванца. – Знаешь, где Черная Башня?
– Да, благородный сеньор.
– Беги туда, сыщешь начальника стражи по имени Альфредо Космач. Передай, что Алонсо де Ривера ждет его срочно… ммм… вот в этой таверне.
– Таверна «У Святого Бернарда», – тут же подсказав, оборванец протянул руку: – А-а-а…
– Вот тебе, – в подставленную потную ладонь упали три серебряные монетки размером с ноготь. – Приведешь – получишь еще столько же.
– Да пошлет вам Господь удачи, щедрейший сеньор!
Для Средневековья пословица «от сумы да тюрьмы не зарекайся» оказалась актуальной, как никогда. Вожников усмехнулся – который раз он уже в узилище? Ого, и не сосчитать, да и ни к чему – все ведь как-то обходилось раньше: либо из тюрьмы Егора все-таки вызволяли, либо он выбирался сам. Кстати, а почему не было никаких видений? Потому что расслабился, много выпил? Алкоголь действует на способность предвидеть угнетающе… хотя, может, и не в вине тут дело, просто ничего такого страшного с ним в этой темнице не случится… что было сейчас весьма приятно осознавать.
Гремя цепями – заковали все-таки, дьяволы! – Егор походил по подвалу, даже – с трудом – дотянулся до узенького, забранного толстой решеткой оконца, пролезть сквозь которое могла бы разве что кошка, так что никакой надобности в решетке не имелось, так, если только для порядка – чтоб было! В окно не сбежать, в двери – крепкие, дубовые, еще и обитые широкими металлическими полосами – похоже, тоже нечего и пытаться – засов уж точно не вышибешь. И стены – отсыревший камень – внушали мало оптимизма, оставалось лишь одно – тюремщики, люди. Человеческий фактор всегда являлся самым уязвимым, ведь никто никогда не знает, что у кого в голове. У каждого – свои тараканы, и вот с этими тараканами-то и нужно было играть, а для начала – их вычислить, для чего существует добрая беседа.
Увы! Зашедшие к вечеру монахи – те самые угрюмые оглоеды-дубинщики, уже сталкивавшиеся с Вожниковым, вернее, с его кулаками – никакого дружелюбия не проявляли, даже не разговаривали, лишь презрительно щурились да – помня о прыти князя – ежесекундно были настороже, многозначительно поигрывая дубинками. Хотя – что такого мог сделать тюремщикам скованный по рукам и ногам узник? Ничего. Лишь разговор затеять.
– А сыровато тут у вас что-то. Видать, водоотвод давненько не делали, а?
Никакого ответа!
Молча поставив кружку с водой и какую-то размазню в глиняной миске, монахи удалились, не забыв запереть дверь на засов. Появились вновь минут через двадцать и забрали кружку и миску.
И опять – ни слова! Даже не шипели злобно что-нибудь вроде: «Ну, теперь-то мы, злодей, с тобой
