разделялась на несколько – по которой идти?
– Эй! Эге-гей! – снова донеслось снизу.
– Хаким, крикни ему, что мы здесь, пусть ждет спокойно, – подумав, распорядился Халед. – А то еще и правду уйдет, заплутает. Только быстро кричи, не спугнуть бы.
– Эгей! Парень! – высунулся из-за скалы Хаким. – Мы идем, дожидайся.
– Ага!
– Ва, Аллах! – молодой воин неожиданно скривился. – А мы ведь не сможем его спасти, если явится Нелюдь. Просто не успеем! Может быть, я бы спустился заранее и…
– И спугнул бы! – Светлые глаза Халеда вспыхнули неожиданной яростью, и ему стоило немалых трудов говорить сейчас спокойно и тихо. – Я вовсе не собираюсь никого спасать! Собираюсь поймать. Что же до этого мальчишки, то не думай, Хаким, что мне его не жалко и что я явился сюда, дабы отдавать на растерзание детей. Нет, не за этим. И этого парня мне жалко, как, полагаю, и вам. Но я, как и вы, люблю свою Родину и готов ради нее на все. И если ради этого Нелюдь сейчас растерзает несчастного раба, то… Вы забыли Сеуту! Как рыцари безбожного короля Жуана врывались в наши дома, насиловали наших женщин, жгли, убивали, грабили! Я ничего этого не забыл, нет!
– И мы, господин, не забыли.
– Тихо! – встрепенувшись, Заир поднял вверх указательный палец. – Словно бы внизу что-то лязгнуло – слышите?
Хаким дернулся:
– Да, там, внизу… Он!
– Бросайте сеть! Заир, Исмаил – за мной!
Нелюдь не успел уйти, он еще стоял рядом с только что растерзанным телом, вдыхая свежий запах дымящейся крови, и как будто молился… Наверное, и в самом деле молился – мерзким демонам Тьмы!
Упала сеть. Прямо ему на голову, и тут же на тропу выбежали охотники-мусульмане. Навалились, скрутили Нелюдю руки. Не таким уж он оказался и сильным, это кровавый выродок… Но не сдавался, понимал, что с ним будет, изворачивался, вырывался, хрипел!
– Снадобье! – Халед вытащил флакон. – А ну, откройте-ка ему пасть… Пей, отродье ифрита, пей! Смотри только не подавись… Вот, так, так… ага… Замечательно! Теперь ведите его к лошадям, парни. Да не спускайте глаз.
– Обычный человек! – удивился Хаким. – Нет, совсем обычный.
Охотники радовались – поймали! Поймали того, кого выслеживали не то чтобы долго, но муторно и трудно. И наконец выследили! Как говорят рыбаки, взяли на живца!
На живца… Никто о нем, о живце, потом и не вспомнил, лишь красавчик, Халед ибн Хасан, приказав сбросить труп в пропасть, слегка скривил губы да тихо промолвил: «Жаль». А юный Хаким украдкой вознес молитву Пророку. Осмелился, хоть погибший и был неверным, рабом. Однако все ж принял смерть за благое дело, правда, не по своей воле… Ну что ж, у человека вообще своей воли нет и быть не может, на все воля Аллаха, и только лишь Его!
Зловещие тучи клубились над морем, и проглядывающее сквозь них светило равнодушно взирало на армаду боевых галер, тихо и неуклонно приближавшихся к гавани Барселоны. Стоял полный штиль. Беззвучно поднимались и опускались весла. Зеленое знамя Пророка отражалось в воде. Находившиеся на бортах судов воины в кольчугах и шлемах уже натянули луки, готовясь послать стрелы в цель. Сабли исламской пехоты угрожающе взметнулись к небу, в изогнутых клинках отразилось солнце… и смерть.
– Ал-а-а и-и-и Алла-а-а!!! – по приказу толстого адмирала глашатаи дали сигнал к штурму.
Галеры ускорились, прорывая щуплый строй каталонских фелюк, как раскаленный на жаровне нож пронизывает масло. Грозно ударили барабаны. Запели зурны. Тучей взвились в небо стрелы. Грозный флот султана Алжира атаковал порт, а по суше город уже обходили отряды гранадского эмира Юсуфа ибн Юсуфа. Воинов ислама оказалось великое множество, многие из них прибыли на больших кораблях со всего Магриба, дабы покарать неверных, вернуть у португальцев Сеуту и вновь водрузить над Испанией благой стяг Пророка!
Странно, но осажденные казались полностью деморализованными – редкие очаги сопротивления тут же гасились превосходящими силами врагов, во многих местах тараны и пушки мусульман уже проломили стены, а над горой Монтжуик поднимался столб густого черного дыма.
«Они взяли крепость, – глядя на дым, с отчаянием подумал князь. – Теперь будут контролировать гавань, и флот короля Жуана уж точно не сможет прийти на помощь! Кастильские регенты тянут, как и наваррский властелин Карл, а русская рать не так уж и велика… Что же, остается лишь с честью погибнуть? Почему так? Ведь все складывалось так удачно…»
Сверху, с располагавшейся к северу от Барселоны горы Тибидабо, Вожникову было хорошо видно все: и чертову тучу галер, и горящую крепость, и целое сонмище воинов под зеленым знаменем, это еще не считая тех, кто уже успел ворваться в город.
Барселона… важнейший порт. Следующая – Валенсия, а затем… а затем – все! Вот и кончилась Реконкиста, вот так, запросто, и время, казалось, кто-то обратил вспять, вернувшись в эпоху первых халифов, когда непобедимые сабли воинов ислама терзали гордых вестготов!
Эти ужасные времена внезапно вернулись… Почему?
– Моренета, – словно в ответ, промолвил вооруженный ручницей монах, стоявший рядом с Егором на зубчатой стене монастыря, неприступной твердыне, дававшей фору многим другим крепостям. Правда, устоит ли сейчас и она?
– Мы ее не смогли сберечь, нашу Смуглянку, – перекрестившись, тихо промолвил монах. – Нет теперь защитницы, нет покровительницы… Отсюда все наши беды. И кто только сподобился выкрасть Черную Деву?
И вот тут князь наконец понял, что происходит – Моренету украли!!! Моренету, Смуглянку… А это значит, что не только Каталония, но и вся испанская земля утратила свою сакральную силу, а короли Кастилии и Леона, Наварры, даже, казалось бы, верный союзник Жуан Португальский не считали для себя нужным защищать Арагон! Пусть, пусть его потреплют враги… и самим под это дело можно будет оторвать кусочек! Раньше-то стыдно было – все-таки имелась святыня, да и Альфонсо Арагонский, как ни крути, а родственник. Но раз уж он допустил подобное святотатство, раз сама Мадонна отвернулась от арагонцев… Сами и виноваты! Как говорят крестьяне – ага.
Егор проснулся в поту: хотя жизни его даже во сне ничего не угрожало, князь все же остро почувствовал подкрадывающуюся смерть. Флот! Флот! Нужно просить португальцев, пусть окажут помощь… но, во-первых, Дева! Не будет ее – и все просьбы могут оказаться напрасными, ибо Черная Мадонна, пожалуй, единственное, что сплачивало сейчас Испанию, если не считать родственных монарших уз… нигде и никогда не бывших препятствием к самым кровопролитным войнам. Кстати, если уж на то пошло, король Альфонсо спокойно может отдать Барселону маврам в обмен на помощь против того же Жуана или юного Хуана Кастильского, точней, против правящей от имени короля-мальчика своры.
Черная Мадонна! Моренета… Смуглянка… для каждого здесь человека – Своя.
– Что с вами, сеньор? – повернулась сидевшая у костра Аманда.
Сидела, конечно, не одна – дежурила вместе с Лупано, точнее, они вместе дежурили. Князь тому не препятствовал – давно уж имел на обоих планы.
Беглецы и воины из Террасы расположились на ночлег в устье небольшой пещеры, на полпути от преодоленного еще вечером перевала к монастырю – бенедиктинской обители, что уже виднелась внизу, в тусклом свете восходящего за горами солнца.
Как и обещал капитан Гильермо Ньеза, он провел всех кратчайшим путем. Кратчайшим и, что уж там говорить, опасным и трудным, даже сам Егор ни за что б не решился пройти здесь без проводника, в одиночку – кругом громоздились грозные скалы, шевелился в горных отрогах туман, узкие козьи тропы вились над бездонными пропастями… Аманда один раз сорвалась, хорошо Рыбина оказался рядом – бросился, не думая, схватил, удержал… Потом их вместе и вытащили. В кровь расцарапавшая живот девчонка держалась бодро, не дрожала, не ныла, да она вообще спокойно переносила все тяготы и лишения, не так, как российской доблестной армии солдаты, которым и год служить, и после обеда спать, и
