не смущало, что он выполняет это упражнение вверх ногами: так было даже интереснее. Через несколько дней ему лететь домой, и он не собирался биться как рыбка на берегу, снова ощутив силу земного притяжения. Именно так выглядели астронавты, поленившиеся выполнять строгие требования режима физической нагрузки. За упражнениями он слушал руководителя полетом, который, скорее всего, вышел на связь, чтобы рассказать о следующем задании для шаттла.
Однако, как оказалось, все задания были отменены из-за погоды. Что такое? Наверняка речь идет только об отсрочке, ведь не может погода так серьезно влиять на их планы.
Паркеру объяснили, что в орбитальную ступень попала молния и Комитет по безопасности принял решение провести полную проверку системы. Это значит, что они будут проверять каждый винтик, каждый проводок, и ни о каких полетах речи быть не может. Им будет предложено выполнить другое задание, но гораздо позже.
— Сколько еще ждать до следующего запуска?
— Похоже, что на этой неделе ты домой не вернешься, Паркер. Достанется же мне от твоей жены!
Паркер и сам был бы рад сказать им все, что о них думает. Неужели НАСА до сих пор не может защитить технику от попадания молнии? Но вслух он произнес только: «Понял вас». На станции было строго с дисциплиной, и это было правильно. Они жили в условиях нулевой гравитации в ограниченном пространстве и при полном отсутствии уединения. Эмоции здесь не приветствовались.
Хайдеки, японский астронавт, проживший на станции три недели, брился и смотрел в иллюминатор. Он до сих пор не мог наиграться с тем, как его бритва плавала возле головы, пока он проверял качество бритья в зеркале. Ему еще ни разу не попадала в нос пена для бритья, а то он давно брился бы с маслом для кожи, как все остальные члены экипажа. Для того чтобы решительно отказаться от одного средства в пользу другого, достаточно на практике обнаружить, что может сделать простой чих с телом человека в условиях невесомости. Так что давай, Хайдеки, дерзай. Будет весело.
Японец вдруг отвернулся от окна. Была ли в этом повинна пена, но на его лице застыло выражение озабоченности.
— Смотрите, какой циклон!
Его взволновал циклон? Это что-то новенькое! Выглянув в иллюминатор, Паркер сначала не понял, что именно закрывало от них поверхность Земли. Когда он осознал, что перед его глазами формировался грозовой фронт, ему стало просто страшно. У этого чудовища была высота не меньше пятидесяти пяти километров. Неужели верхушка у него действительно состояла изо льда? Каково же придется тем, кто окажется прямо под ним?
Потом он увидел второй такой циклон, к северу от Юкона. Что же нам приготовил Господь?
Сэм жевал арахис потому, что он рос в земле, а к земле молодой человек питал сейчас самые нежные чувства. Как бы там ни было, мозг отказывался воспринимать пол самолета как землю, и Сэму казалось, что он чувствует разверзшуюся под ним пустоту. Подчинившись порыву нездорового любопытства, он провел исследование статистики авиакатастроф, и теперь его неугомонное сознание занимало себя перечислением списка их причин: отказ двигателя, пожары и разрушение корпуса, что было особенно приятно.
Самолет слегка подпрыгнул, как хорошая машина на кочке. Только такое движение без угрозы для безопасности пассажиров могла проделать хорошая машина, а он находился на самолете, причем на очень плохом самолете, управляемом людьми, которые придумали тысячу и один способ применения армированной клейкой ленты. И потом, этот толчок вызвала не кочка, а воздушная яма, та самая, у которой, в общих чертах, совсем нет дна.
— С тобой все в порядке?
— Он боится летать, — прокомментировал Брайан, что-то разглядывая в своем ноутбуке.
Это Лоре знать было совсем необязательно.
— Все прекрасно!
Бах!
На этот раз тряхнуло основательно. Дело принимало серьезный оборот. Боже мой, у нас что, хвост отвалился? Сэм замер и прислушался. Нет, самолет по-прежнему был управляем. Ну да, для того чтобы эта крошка развалилась на мелкие части, одного толчка мало, так что…
Бах!
Милостивый боже, мы сейчас все умрем! Все, это конец!
Вдруг раздался звонок. Замерцавший знак «Пристегните ремни» показался Сэму раскаленным инструментом пытки. Сэм уронил руки на пояс и судорожно вцепился в него. Пристегнут. Хотя какое это сейчас имеет значение? Как можно незаметнее он проверил, есть ли на месте гигиенический пакет, на всякий случай. Пакет оказался там, где должен быть. Слава богу! Если ему придется им воспользоваться, то он сделает это быстро и аккуратно, чтобы никто ничего не заметил. Правда, они все равно заметят, будут смеяться и сотворят из этого целую историю. И тогда — прощай Лора. А он было подумал… впрочем, какая теперь разница, что он думал.
— Если тебя будет рвать, отвернись в другую сторону, — произнес Брайан.
Как в другую сторону? Там же сидит Лора! Вот теперь ему точно стало плохо. Будь проклят этот арахис и кола!
— Заткнись, — пробормотал он в ответ.
Черт, его точно тошнит. Совсем некстати!
Самолет теперь то и дело взмывал вверх и падал вниз. Мимо прошла, качаясь, стюардесса.
— Желаете орешков?
«Боже мой, только не это! Я не вынесу даже их запаха!»
— Статистически вероятность того, что самолет упадет из-за турбулентности меньше одной миллиардной… или миллионной? Я точно не помню.
Лора наклонилась к Сэму так близко, что он уловил запах каких-то чудесных духов. И как эти женщины умудряются так хорошо пахнуть?
— Замолчи, Брайан, — сказала она, затем коснулась плеча Сэма. — Не обращай на него внимания. Все в порядке. Смотри, стюардессы еще разносят напитки.
И-И-И-И-и-и-и, бабах!
Пластиковые стаканы оказались перевернутыми, а кусочки льда заметались по полу, как обезумевшая толпа в поисках выхода. Раздались крики. Кричали люди, которые привыкли летать и постоянно пользовались услугами этого шаттла.
Дело было плохо. Это действительно был конец. Стюардесса пробежала мимо них к хвостовому отделению самолета. Вот тебе и «все в порядке». Видели бы они себя: бледные, потерянные, готовые вскочить и броситься бежать.
Зашипело радио и внезапно заговорило голосом пилота:
— Граждане, нас тут потрясет немного. Просьба оставаться на местах, пристегнуть ремни, убрать столики и привести спинки кресел в вертикальное положение.
Весь самолет вздрогнул, затем завалился на правый бок, и Сэм почувствовал, как желудок подкатил к горлу. Он зачарованно смотрел, как оливка, кусочек льда и журнал «Таймс» плавно взлетели из-за спинки кресла, стоящего прямо перед ним. Он снова услышал голоса, только теперь они не были разрозненными, а слились в какофонический хор. И этот хор кричал.
Потом раздался звук сильного удара: бах! Желудок упал к ногам, вот и все! Со щелчком на пассажиров самолета выпали кислородные маски. Лора смотрела на свою маску во все глаза, которые, казалось, были готовы выскочить из орбит. Брайану пришлось закрыть свой чертов ноутбук, и он тоже смотрел на свою маску с открытым ртом.
В конце концов самолет все-таки выровнялся, и полет закончился спокойно. Появившаяся стюардесса уговаривала пассажиров, не трогать кислородные маски и помогала избавиться от них тем, кто уже успел их надеть.
Лора повернулась к Сэму, а Сэм — к ней.
— Сэм, — начала она.
