приходилось просить ножи у Повара Убийцы. Из его замечательного набора. Ножи для мяса, ножи для хлеба, для филетирования, для овощей. Кухонные ножницы. Всем, кроме Недостающего Звена: с его челюстью, как медвежий капкан, ему хватало и собственных зубов.
– Вы – вечные, да. А вот жизнь не вечна, – скажет вам мистер Уиттиер. – Когда вы приходите в луна парк, вы же не ждете, что вам разрешат поселиться там навсегда.
Нет, мы только приходим на время, и мистер Уиттиер это знает. Мы рождены для страданий.
– Если вы сможете это принять, – говорит он, – тогда вы примете все.
Но ирония в том, что если ты это примешь, ты больше не будешь страдать, никогда.
Ты будешь сам искать муки. Получать наслаждение от боли. Мистер Уиттиер даже и не догадывался, насколько он прав. В какой то момент, в тот вечер. Повар Убийца вошел в салон, даже не потрудившись спрятать обвалочный нож, который держал в руке. Глядя на мистера Уиттиера, он сказал:
– Стиральная машина сломалась. Теперь вам придется нас отпустить…
Мистер Уиттиер поднял глаза и сказал, не переставая жевать сухие тетраззини с индейкой:
– А что там с машиной?
И Повар Убийца показал ему что то, что держал во второй руке. Не нож. Что то длинное и болтающееся. Он сказал:
– Один повар, отчаявшийся заложник, перерезал электрический шнур…
Эта штука раскачивалась у него в руке.
Так мы лишились стиральной машины. Еще одно сюжетное событие, которое будет пользоваться спросом.
И тут мистер Уиттиер стонет и сует руку под пояс брюк, внутрь. Он говорит:
– Миссис Кларк?
Прижав руку к низу живота, он сказал:
– Ой, как болит…
Глядя на мистера Уиттиера, вертя в пальцах обрезок шнура, Повар Убийца сказал:
– Надеюсь, что это рак.
По прежнему держа руку в штанах, утопая в арабских подушках, мистер Уиттиер сгибается пополам, так что его голова оказывается между расставленных колен.
Миссис Кларк делает шаг к нему и говорит:
– Брендон?
И мистер Уиттиер соскальзывает на пол и стонет, подтянув колени к груди.
У нас у каждого в голове – для эпизода в будущем фильме, – эта сцена видится только с участием какой нибудь кинозвезды, который корчится от наигранной боли на красно синем восточном ковре. Каждый из нас делает мысленную заметку: «Брендон!»
Миссис Кларк присаживается на корточки и поднимает пустой майларовый пакет, оброненный мистером Уиттиером на шелковые подушки. Ее глаза пробегают по надписи на пакете, и она говорит:
– О, Брендон.
Мы все пытаемся стать камерой, скрытой за камерой, скрытой за камерой.
Последний штрих. Момент истины.
Вариант этой сцены в будущем фильме и телевизионном мини сериале – непременно с участием известной актрисы из королев красоты. Мысленно мы диктуем ей реплику: «О Господи, Брендон! Иисус милосердный!»
Миссис Кларк подносит пакет к лицу мистера Уиттиера и говорит:
– Ты съел целый пакет. Это же десять порций… – Она говорит: – Зачем? Почему? И мистер Уиттиер стонет.
– Потому что, – говорит он, – я все еще мальчик, и я расту… В будущей постановке королева красоты рыдает:
– Тебя же сейчас разорвет изнутри! Ты взорвешься, как лопнувший аппендикс!
В версии для кинофильма, мистер Уиттиер истошно кричит, рубашка натягивается туго туго на раздувающемся животе, он пытается судорожно расстегнуть пуговицы. И вот тогда натянутая кожа начинает рваться, наподобие того, как расходится зацепка на нейлоновом чулке. Алая кровь бьет струей прямо вверх, как вода из дыхала кита. Фонтан крови. Вскрики в зрительном зале.
На самом деле, в реальности, его рубашка лишь чуть натянулась. Его руки тянутся к поясу на брюках, расстегивают пряжку. Верхнюю пуговицу на ширинке. Мистер Уиттиер громко пердит.
Миссис Кларк протягивает ему стакан воды:
– На, Брендон. Выпей чего нибудь. И Святой Без Кишок говорит:
– Нет, не надо воды. А то он еще больше раздуется. Мистер Уиттиер корчится на красно синем ковре и наконец растягивается на животе. Он дышит часто и тяжело, как запыхавшийся пес.
– Это его диафрагма, – говорит Святой Без Кишок. – Пища у него в желудке уже абсорбирует жидкость и разбухает, перекрывая двенадцатиперстную кишку снизу. Десять порций тетраззини увеличиваются в объеме, давят вверх и сжимают его диафрагму, так что легкие не могут вдохнуть достаточно воздуха.
Излагая все это, Святой Без Кишок по прежнему поедает горстями сухое чего то там из своего собственного пакета. И говорит с набитым ртом, не переставая жевать.
А еще это чревато разрывом желудка, когда все его содержимое – кровь, желчь, разбухающие кусочки индейки – изливается в брюшную полость. Туда же проникают бактерии из тонкой кишки, что ведет к перитониту, говорит Святой Без Кишок, воспалению брюшины.
В нашей киноверсии Святой Без Кишок – высокий, статный мужчина с прямым носом и в очках в толстой оправе. С лохматой гривой густых волос. У него на шее висит стетоскоп, и он говорит двенадцатиперстная кишка и брюшина . Говорит не с набитым ртом. В фильме он вытягивает руку ладонью вверх и требует:
– Скальпель!
В этой версии на основе подлинных событий мы кипятим воду. Вливаем в мистера Уиттиера порцию бренди и даем ему в зубы палку, чтобы он не прикусил язык. Промокаем лоб Святого Без Кишок маленькой губкой, а часы за кадром отстукивают тик так, тик так, тик так, – громко громко.
Благородные жертвы, спасающие своего мучителя. Также, как мы утешали бедную Леди Бомж.
На самом деле, в реальности, мы просто стоим и смотрим. Отмахиваясь от вони после его пердежа. Может быть, мы пытаемся предугадать, как Уиттиер отыграет этот эпизод: выживет он или умрет. Нам действительно нужен режиссер. Кто то, кто дал бы нам четкие указания, как ведут себя наши персонажи.
Мистер Уиттиер просто стонет, держась за бока.
Миссис Кларк просто стоит, наклонившись к нему. Ее грудь нависает над ним. Она говорит:
– Кто нибудь, помогите мне отнести его в комнату… Но никто не бросается помогать. Нам нужно, чтобы он умер. На роль злодея у нас есть еще миссис Кларк.
И вот тогда Мисс Америка говорит сакраментальную фразу. Она выходит вперед и глядит сверху вниз на мистера Уиттиера с его раздувшимся животом, с его рубашкой, выбившейся из брюк. Брюки слегка приспустились, так что видна резинка от трусов. Мисс Америка выходит вперед и – хрямс! – пинает мистера Уиттиера ногой в бок. А потом говорит:
– Ну и где этот чертов ключ?
И миссис Кларк отпихивает ее локтем, подальше от тела. Миссис Кларк говорит:
– Да, Брендон. Тебе нужно в больницу.
В каком то смысле мистер Уиттиер сделал то, о чем его просили. Отдал нам ключ. У него разорвало желудок, брюшная полость наполнилась кровью и кусочками сушеной индейки, которые все еще разбухают, впитывают в себя кровь, желчь и воду, и набивают его изнутри, пока у него не распирает живот, так что кажется, будто он беременный. Пока пупок не выскакивает наружу – прямой и жесткий, как выставленный вверх мизинец.
И все это происходит под объективом видеокамеры Агента Краснобая. Запись идет поверх смерти Леди Бомж. Замена вчерашней трагической сцены на сегодняшнюю.
Граф Клеветник держит свой диктофон поближе к главным участникам действия. Пишет на ту же кассету, уверенный, что этот последний ужас будет ужаснее предыдущего.
