и по материнской линии, но у нас нет нужды упоминать о них.
— Разве что можно упомянуть об их количестве, — добавила Луиза. — У него пять теток и по этой линии, а всего их десять — и ни одного дяди.
— Вот именно. — Гертруда кивнула. — Имеется обидный дефицит мужчин по обеим линиям семьи, который надо признать…
— Кончай представления, Гертруда. — Уинифред подмигнула Джейн, усаживаясь на соседний стул и принимаясь за свой обильный завтрак.
Гертруда вздохнула:
— Еще раз прошу меня извинить. Корделия… — Тут она указала на женщину в перстнях и с отсутствующим котом, которая сидела по другую сторону от Джейн. — Вторая по старшинству. Уинифред, с которой вы уже знакомы, средняя по возрасту. За ней идут Доротея и самая младшая — Луиза.
— За исключением Джорджа, — добавила Луиза. — Джордж, папа Эдмунда, самый младший из нас.
— Точно. — Гертруда уставила свой карандаш на Джейн. — И это проблема в самой своей сути.
Джейн поспешила проглотить пережеванный кусочек тоста.
— Простите, но мне кажется, что я не вполне…
Уинифред подцепила вилкой еще один ломтик языка.
— Дело в том, Джейн, — заговорила она, — что нашему папе потребовалось шесть попыток, ну, может, и значительно более шести… я имею в виду, в постели с нашей матерью…
— Уинифред! — почти выкрикнула Гертруда.
— Ох, Гертруда, ты такая… ты просто старая сухая палка!
— Ближе к делу, Уинифред, ближе к делу! — пришла на помощь Гертруде Луиза.
Корделия расхохоталась.
— Что бы там папа ни делал, — заговорила она, — однако мама беременела пять раз, и лишь в шестой они сделали все как надо и обзавелись наследником.
— Так ты понимаешь, что времени терять нельзя, — сказала Гертруда. — Всякие фокусы не пойдут Эдмунду на пользу.
— Фокусы? Какие фокусы? — изумилась Джейн. Что, все эти дамы совсем спятили? — О чем вы говорите?
— О детях, Джейн. О мальчиках. — Уинифред пожала плечами. — О наследниках.
Гертруда наклонилась к Джейн и пояснила:
— Эдмунд стареет.
— Стареет? — рассмеялась Корделия.
Гертруда махнула рукой в ее сторону.
— Я же не говорю, что он старый. Что он уже развалина. Нормальный мужчина, у которого еще много времени впереди, но если иметь в виду генеалогию Эдмунда… в таком случае времени терять никак нельзя.
— Ему необходим наследник, — сказала Луиза. — И если история повторяется, ему придется очень потрудиться, чтобы произвести на свет хоть одного.
Уинифред сплюнула чай обратно в чашку.
— О да. Ему, бедняге, предстоит тяжелая работа.
Они с Корделией переглянулись и дружно расхохотались.
— Может, перестанете, а? — сверкнула на обеих глазами Гертруда. — Смеяться тут не над чем. Ты, Уинифред, сказала мне вчера вечером, что мисс Паркер-Рот может стать для нас главным выигрышем, но ведь и она не столь уж молодая. — Она обратилась к Джейн: — Сколько вам лет?
Джейн почувствовала, что краснеет. Какая грубость! Она, конечно, не дебютантка, но к восьмидесятилетним старухам ее никак не отнесешь!
— Двадцать четыре. А к чему вы все это ведете, я не…
Гертруда цыкнула на нее, не дав договорить, и добавила:
— Такая старая?
— Гертруда!
— Уинифред, ты прекрасно знаешь, что возраст — такая вещь, с которой мы должны считаться.
— Да, с этим мы должны считаться, — согласилась Уинифред. — Но в данном случае тебе не следовало строить такую постную физиономию. Доркас… она была матерью Эдмунда, — пояснила она, обращаясь к Джейн. — Так вот, ей было двадцать шесть, когда она родила Эдмунда, на два года больше, чем тебе сейчас.
— Но… — попыталась заговорить Джейн, но никто не обратил внимания на эту ее попытку.
— И Эдмунд был ее первым и единственным ребенком, — сказала Гертруда и снова постучала карандашом по столешнице.
— Это не имеет особого значения. Джордж успокоился на этом. Ты же знала Доркас.
— И почему он вообще женился на ней?.. — Доротея покачала головой. — Не женщина, а мокрая тряпка, если можно так сказать. И вдобавок она страдала ипохондрией.
— Но ты же знаешь, почему он на ней женился, — сказала Луиза. — Она забеременела.
— Прошу прощения, — решительно вмешалась в их беседу Джейн. — Я не могу понять, почему вы обсуждаете это в моем присутствии. Ведь я не член вашей семьи.
— И все же… — Уинифред улыбнулась. — Кое-что происходило вчера вечером в кабинете Эдмунда.
— Ничего в кабинете не произошло. — Джейн снова почувствовала, что краснеет. — Ничего хоть сколько-нибудь важного.
Все тетушки уставились на нее. На всех физиономиях в разной степени отразилось недоверие.
Надо же! И где, черт побери, мама?
— С добрым утром, леди. — В двери комнаты для завтраков появился лорд Моттон. — Я помешал?
— Нет! — сказала Джейн.
— Да! — хором откликнулись тетушки.
Хелтер и Скелтер с бешеной скоростью выскочили из-под стола.
— Джентльмены! — прикрикнул на них Моттон. — А ну, сидеть!
Собаки тотчас сели, хвостики их заерзали по полу, языки свисли из пастей, а на мордах появилось выражение полного собачьего восторга.
— Вот и молодцы! — Виконт наклонился и почесал каждого из песиков за ушками, после чего посмотрел на дам. Глаза его остановились на Джейн, на губах появилась улыбка.
Просто ужас, любая из теток Моттона может подумать, что он в нее влюблен, зачем он состроил эту страстную мину? Джейн огляделась по сторонам. Тетки посмотрели на Эдмунда, после чего перевели взгляды на нее.
— Мисс Паркер-Рот, — обратился к Джейн виконт, — не желаете ли вы посетить выставку в Королевской академии?
Все тетушки мгновенно заулыбались.
— Вот здорово, это было все равно что впустить кота в клетку с цыплятами!
С этими словами Джейн обратилась к лорду Моттону, как только он отдал приказ кучеру трогать лошадей.
— Почему вы так говорите? — спросил он, улыбнувшись ей.
Джейн округлила глаза.
— Вы же знаете, что ваши тетушки прибыли сюда с целью найти вам жену, чтобы вы могли преуспеть в том, в чем потерпели неудачу ваш отец и ваш дедушка, и произвести на свет достаточное число отпрысков мужского пола. Они все как одна сосредоточены на достижении этой цели. Они считают, что к работе по заполнению детской в вашем доме вы обязаны приступить немедленно. То, что вы пригласили одну лишь меня поехать с вами на выставку, увеличило их надежды.
— Значит, они хотят, чтобы работу над заполнением детской я начал немедленно?
Джейн покраснела. Эдмунд умел изображать из себя настоящего распутника, когда ему это приходило в голову.
