Она-то уж, во всяком случае, постарается производить не больше шума, чем привидение. Джейн приотворила дверь чуть пошире — слава Богу, виконт следил за тем, чтобы дверные петли были хорошо смазаны! — и проскользнула в спальню.
Джейн оказалась в гардеробной. Справа стоял комод для белья, а слева — шкаф для одежды; был здесь и небольшой туалетный столик, а рядом с ним — стул, через спинку которого лорд Моттон небрежно перебросил свое порванное пальто. Что за неаккуратность? Должно быть, мистер Элдон чем-то очень занят или, не дай Бог, заболел, иначе он поспешил бы немедленно заняться сильно пострадавшей вещью хозяина. Джейн не успела сколько-нибудь близко познакомиться с камердинером Моттона, однако не могла себе представить, что виконт стал бы держать у себя на службе человека неумелого или небрежного.
Джейн встряхнула пальто. Тяжелое, оно оттянуло ей руки. М-м-м, пальто еще сохраняло запах хозяина — его одеколона, его белья и… запах мужчины. Эдмунда. Джейн закрыла глаза и погрузила лицо в измятую материю. Она прижималась к этому предмету верхней одежды все те долгие минуты, пока они вдвоем прятались от мамы и мистера Боллингбрука в клозете галереи. Джейн чувствовала себя тогда такой оберегаемой, такой защищенной. То было более чем чисто физическое ощущение, хотя оно и физически было весьма ощутимым. Эдмунд, такой сильный, такой большой. При этом воспоминании щеки у Джейн вспыхнули жаром. Его тело — все его тело было намного больше и крепче, нежели ее.
На взгляд, Эдмунд не был заметно крупнее и сильнее Джона, Стивена или Николаса, однако чувство защищенности, которое она испытывала в его присутствии, казалось неповторимо особенным. Ее братья защитили бы сестру в случае опасности — по крайней мере она думала, что так и было бы, — но… Ладно, от Эдмунда исходило особое возбуждение. Сидеть в том самом клозете, прижавшись к одному из братьев… это было бы унизительно. Она постаралась бы держаться как можно дальше от любого из них и, уж конечно, не стала бы принюхиваться потом к запаху их заношенных курток.
А вот сейчас ей не стоит вдыхать запах пальто лорда Моттона. Быть может, он уже поднимается по лестнице к себе в спальню. У нее в распоряжении нет неограниченного времени, чтобы отыскать недостающую часть рисунка Кларенса.
Джейн поспешно обшарила все карманы, потом проделала это еще раз, тщательнее. Ничего. Карманы пальто Эдмунда были совершенно пустыми. Черт побери, виконт, должно быть, вынул бумажку из кармана и перепрятал ее… Куда? Например, туда, где лежат его носки.
Рыться в одежде, по сути, постороннего мужчины… в этом есть нечто чересчур интимное.
Джейн поискала в гардеробе и комоде, проверяя брюки и пиджаки, перебрала и носки, пару за парой, а также сорочки, галстуки и жилеты, после чего, покраснев от смущения, просто отодвинула в сторону стопку наиболее интимных предметов нижней мужской одежды. Ничего. Где еще он мог бы второпях спрятать клочок бумаги? Ему не хватало времени: Лили ведь сказала, что едва он сбросил с себя злополучное пальто, как ему пришлось спуститься вниз, в гостиную.
Джейн прошла из гардеробной в саму спальню. Хм-м, начинать поиски надо, разумеется, с письменного стола. Однако Джейн первым долгом обшарила выдвижные ящики шкафов и прикроватного столика. Ей нужна особая удача. В конце концов Моттон у себя дома. У него есть наемные слуги, которые охраняют и хозяина, и его жилище. Он должен чувствовать себя в безопасности, вероятно, достаточной для того, чтобы не тратить слишком много времени на раздумья о том, куда лучше спрятать любой предмет. Бумажка может попросту лежать на письменном столе.
Ничего подобного. Джейн опустилась в кресло возле письменного стола. Ее охватила нервная дрожь. Именно в это кресло усаживался Эдмунд, когда что-то писал, например, личные письма. Кому он мог их писать? У него нет ни родителей, ни братьев, ни сестер. Обзавелся ли он друзьями, с которыми мог делиться пережитыми событиями или своими мыслями? Может, он вел дневник?
Как бы там ни было, его письменный стол не отличался особой опрятностью. Крышка стола в царапинах — видимо, посыпав, как водится, очередное письмо песком, чтобы просушить чернила, Моттон не трудился смахнуть его в корзинку для бумажного и прочего мусора. Джейн проделала эту процедуру, потом открыла выдвижной ящик стола. Бумага. Мог ли Эдмунд оставить рисунок здесь? Она перебрала листки — ничего. Выдвинула еще один ящик — нож для обрезания гусиных перьев, сами перья, песок, промокательная бумага, воск для печатей, увеличительное стекло. Здесь тоже ничего интересного.
Джейн заглянула во все ящики, даже самые маленькие, проверила все уголки и щелочки. Обнаружила несколько листков, свернутых в трубочку, еще несколько шариков воска для печатей, обломок карандаша — и очень много пыли.
Ничего похожего на дневник, никаких писем, никаких официальных уведомлений. Письменный стол был совершенно безличным. Зачем он нужен в вашей комнате, если вы его подобным образом игнорируете? Человек у себя в кабинете должен заниматься всей своей корреспонденцией.
Джейн вздохнула и встала. А что, если Моттон спрятал листок в шкафчике с выдвижными ящичками, который приютился в углу? Она поискала там, полистала книги на полке… Никаких следов искомого. Где же в самом деле Моттон спрятал бумажку? Мог ли он просто сунуть ее в карман своего нового пальто? Джейн открыла выдвижной ящик прикроватной тумбочки, но и на этот раз ее постигло разочарование. Ведь лорд Моттон был твердо намерен заниматься поисками вместе с ней. Не мог же он ни с того ни с сего отказаться от нее как от участницы охоты…
Она не поверила этому ни на минуту. С досады выдвинула ящичек тумбочки еще раз, и он скрежетнул при движении.
Стоп. Это ящичек издал такой звук, или же…
Джейн обернулась. Проклятие! Ручка двери, выходящей в коридор, повернулась. Через какую-нибудь секунду кто-то войдет в комнату. Она должна спрятаться, но где?
Дверь приотворилась. Все, ждать больше нельзя. У нее есть только одна возможность.
Джейн залезла под кровать лорда Моттона.
— Милорд, вам бы следовало подняться к себе в спальню несколько часов назад. — Это прозвучал голос мистера Элдона. Джейн показалось, что камердинер даже недовольно фыркнул после этих слов. — К сожалению, должен заметить, что от вас… кхм, воняет.
— Я надеялся, что это обстоятельство помешает вам и всем прочим перебивать меня чуть не на каждом слове.
Голос лорда Моттона звучал сдавленно, словно его обладатель в эти минуты стягивал через голову рубашку.
Тем временем у двери в спальню послышалась какая-то возня. Потом мимо кровати, под которой спряталась Джейн, протопали по меньшей мере две пары ног. Шаги их стихли у камина. На пол поставили комнатную медную ванну, донесся плеск воды.
— Милорд, моя обязанность, кстати говоря, приятная, помогать вам даже в том случае, когда от вас пахнет, как от свиньи в хлеву.
— Ох, Элдон, я уверен, что до такого еще далеко, — отозвался лорд Моттон, когда слуга посторонился, и уселся в кресло у камина. — Впрочем, я полагаю, что ноги у меня близки к тому. Помогите-ка мне снять сапоги, а потом можете удалиться в места благоуханные.
— Очень смешно, милорд. — Стало видно, как Элдон обеими руками ухватился за правый сапог хозяина, стянул его с ноги и взялся за левый. До Джейн донесся тяжелый, неприятный запах. Она зажала пальцами нос. — Я, разумеется, останусь здесь и помогу вам принять ванну.
Пальцы лорда Моттона быстрыми движениями стянули с ног чулки.
— Не останетесь. Вы прекрасно знаете, что я могу помыться сам.
— Не уверен в этом. Зато уверен, что во время несчастного случая с каретой вы получили несколько ушибов.
— Какого дьявола вы так считаете?
Лорд Моттон встал. Ноги у него были длинные и стройные.
— Как же иначе? Вас, можно сказать, вышвырнуло из экипажа на землю, вы получили сильный удар. Я велю кухарке приготовить…
Брюки Моттона свалились с него и прикрыли стопы ног. Он выпутался из штанин, отступил на шаг и подхватил брюки с пола. Судя по дальнейшим звукам, хозяин запустил ими в слугу.
— Уносите отсюда вашу тощую задницу, Элдон. Я не желаю, чтобы вы суетились вокруг меня, как, бывало, делала моя старая нянька.
